Это было странно. Рэйчел была исключительно гениальна. Она посещала почти все внеурочные занятия, которые только можно придумать. У нее было много друзей, и она была лучшей практически во всем. Нелогично, что кто-то настолько умный мог казаться хоть чуточку жалким, но иногда я испытывала необъяснимую жалость по отношению к Рэйчел.

— Ты не занята после школы? — спросила она, яростно печатая на своем ноутбуке. Она едва подняла глаза, когда я зашла.

— Да.

— Хорошо. Можешь взять мужской футбол или женскую легкую атлетику. Что хочешь?

— А?

— Нам нужны фотографии со спортивных соревнований. Мы поместим их в раздел о спорте, но они также подойдут для ежегодного альбома.

Я уже говорила, что Рэйчел участвовала в создании ежегодного альбома выпускников?

— Ладно, хорошо…

Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро печатал. Я понятия не имела, над чем она работает, но это меня не касалось. Способность Рэйчел делать несколько дел одновременно немного устрашала.

— Футбол или легкая атлетика?

— Эм… Можно мне американский футбол?

Ее пальцы застыли в воздухе.

— Ты хочешь американский футбол? Все хотят американский футбол.

— Я хочу сказать, что, полагаю, могу помогать с чем-то другим, но…

— Что такого в этом американском футболе? — Рэйчел смотрела на меня, прищурившись. – Я имею ввиду, что в нем такого выдающегося?

— Это… традиция?

Рэйчел выглядела недовольной.

— Это состязание в популярности, замаскированное под насилие, замаскированное под активный вид спорта. — Она снова начала печатать. — Знаешь, кто-нибудь должен написать историю про школьный футбол — не про команду или счет, а факты. Он становится таким расчетливым.

— Расчетливым?

— Спорт сам по себе — традиция — уже вряд ли имеет значение. Ребята играют в футбол в старшей школе, чтобы получить деньги на колледж. Это просто игра чисел.

Я подумала о Кэсе.

— Люди играют, потому что любят это. Потому что их отцы играли, и отцы их отцов… и все такое.

Рэйчел коротко взглянула на меня, и, когда она заговорила, я не смогла понять, то ли это снисходительный тон, то ли ее прямота была такой же резкой, как ее характер.

— Милое мнение, Девон.

— Но…

Я знала, что ей не терпится продолжить.

— Но я хочу сказать — посмотри на Эзру Линли.

— А что с ним?

— Ты не видишь ничего подозрительного в том, что игрок, два года выходивший в стартовом составе школьной команды Шонесси, которая за последние пять лет три раза становилась чемпионом штата, вдруг переходит в незначительную команду Темпл-Стерлинга в свой выпускной год — единственный самый важный год в школьном футболе?

— Ну… Да, я думаю, что это немного странно, но...

— Ты знаешь, как попадают в сборную лучших игроков? — Я не знала, но Рэйчел не дала мне возможности ответить. — Статистика. В Шонесси Эзра набрал неимоверное количество очков, тут нет никаких сомнений, но его прошлогодняя статистика в Темпл-Стерлинге затмила все. Сорок пять тачдаунов за один сезон. Ни одной потери мяча. Ноль.

— Он хороший игрок.

Даже я была вынуждена это признать.

— Да, но Темпл-Стерлинг — команда третьего класса. Мы не идем ни в какое сравнение со школьными командами класса шесть — они просто огромны. Здесь Эзра участвует в каждом розыгрыше. Он несет ответственность за каждый шаг, тогда как в Шонесси ему пришлось бы делиться славой.

— Так ты думаешь, Эзра пришел сюда…

— Чтобы улучшить свою статистику. Получить признание. Войти в команду лучших игроков, сыграть за Кубок и обеспечить свое будущее.

— Ничего себе, — сказала я, но это относилось не к разоблачению Эзры. — Для того, кто ненавидит футбол, ты много о нем знаешь.

— Ну, нельзя выступать против чего-то, пока тщательно не исследуешь это, ведь так?

Она снова вернулась к своему компьютеру и некоторое время молчала. В итоге мне пришлось прочистить горло.

— Так что... насчет фото...

Рэйчел моргнула и посмотрела на меня, как будто забыла о моем присутствии.

— Да. Ну, команды средней школы и девятиклассников уже заняты, но думаю, что смогу придумать для тебя что-нибудь со старшей командой. Встретимся завтра на обеде, и я дам тебе пропуск на боковую линию.

— Серьезно?

Пропуска на боковую линию не выдавали никому, кроме обслуживающих техников и им подобных.

— Ага.

— Круто. Спасибо.

Рэйчел уже снова печатала, как будто меня там никогда и не было.

9

Игра девятиклассников была запланирована на четверг, но как новичок Фостер не имел права играть в первые две недели своих тренировок. Глядя на разминку команды Фрипорта, я решила, что чем дольше его будут держать подальше от этих ребят, тем лучше.

Мама умоляла меня пойти на игру, так как ни она, ни папа не могли отпроситься с работы. Я не стала говорить ей, что пошла бы в любом случае. Мне хотелось посмотреть, делают ли такую маленькую форму, чтобы подходила Фостеру.

Судя по всему, делают. Девятиклассникам не полагались именные свитера, но я узнала бы Фостера где угодно. Он подпрыгивал на месте возле боковой линии, разогреваясь вместе со всей командой.

Команды вышли на поле и сформировали два круга, начав прыжки и растяжку, и я обвела взглядом толпу. На игры команд «С» приходило гораздо меньше болельщиков, чем на игры старшеклассников, но было забавно думать, что всего через несколько лет большинство этих ребят будут играть под знаменитыми «Огнями ночной пятницы», а не под ярким полуденным солнцем в четверг.

Я начала жалеть, что не купила газировки или чего-нибудь еще, когда на сиденье рядом со мной кто-то плюхнулся. Линдси Реншоу протянула мне бутылку воды.

— Хочешь пить?

Она действительно совершенство.

— О, спасибо, но…

— У нас их полно. — Она указала на место на несколько рядов позади нас, где сидели женщина и две девочки младшего школьного возраста с зонтиками в руках и прохладительными напитками в большом кулере. – Ух, жарко здесь.

Линдси даже не вспотела.

— Да. — Я повернула крышку на бутылке и сделала большой глоток. — У тебя, эм, брат в команде?

— Ага. Двенадцатый номер, Паркер.

— На какой позиции он играет?

Внизу на поле команда закончила разминку и сгрудилась вокруг тренеров.

— Они пробуют его на позиции сэйфти, но он, конечно, хочет быть квотербеком. Больше славы. Как насчет тебя? — Ее глаза расширились. – Твой двоюродный брат здесь? Он играет?

— Эм, да. Номер двадцать.

— Оу-у-у, он восхитительный!

Ха. Я поискала в Фостере что-нибудь, что можно было бы посчитать милым. Он был не столько ниже других ребят, сколько тщедушнее; даже у маленьких худых ресиверов было больше мышц.

И все-таки, несмотря на это, сложно было выглядеть плохо в футбольной форме, так что, полагаю, он был похож на любого другого игрока команды «С» — уменьшенная версия ребят из сборной школы, которые были весьма восхитительны.

— Он только начал. — Я чувствовала себя обязанной сказать это. — Поэтому он не может сегодня играть.

— На какой позиции он играет?

— Он кикер, в основном. Правда довольно хороший.

— Да неужели? Вау, здорово. Мой папа говорит, что школьного кикера очень трудно найти. Он тоже играл, но не за Темпл-Стерлинг. Моя мама отсюда, а он играл за Шонесси.

Я вспомнила слова Рэйчел: «…игрок, два года выходивший в стартовом составе школьной команды Шонесси».

— Это ведь оттуда Эзра Линли, верно?

— Ага. Боже, они хороши в этом году. Папа до сих пор иногда ездит туда, чтобы посмотреть их игры. Он видел, как играет Эзра, задолго до того, как о нем услышали здесь.

— До того, как он стал гордостью Темпл-Стерлинга?

Линдси рассмеялась:

— Эзра лакомый кусочек, но эти плакаты в туалетах повсюду довольно жуткие, не так ли? Я с трудом могу пописать, когда он так на меня смотрит.

Я не смогла сдержать улыбку.

* * *

На следующее утро после того, как команда девятиклассников «Кавалеристы Темпл-Стерлинга» сумела с небольшим перевесом победить «Бульдогов Фрипорта», Рэйчел выдала мне пропуск на боковую линию. Перед обедом, проходя мимо по коридору, она вложила мне в руку длинный прямоугольный пропуск и сказала, чтобы я нашла мистера Харпера, преподавателя, курирующего «Геральд», на поле в половине седьмого. После чего унеслась прочь в ворохе бумаг и портативной электроники.

Этим вечером я гордо носила пропуск. Он был ламинированным и все такое. Я почувствовала себя очень важной, после того как рассталась с Фостером у трибун и, показав пропуск у ограждения, прошествовала дальше на поле. Фостер планировал смотреть игру с некоторыми ребятами из «Будущих революционеров американской науки». Я решила, что они собираются рассчитывать траектории мяча или что-то вроде. Если не это, уверена, они найдут какой-нибудь другой способ заставить сидящих рядом почувствовать себя умственно неполноценными.

Я осмотрела бровку поля в поисках мистера Харпера и увидела его на тридцатиярдовой линии. В руках он держал штатив, а на плече у него висела огромная черная сумка с фотокамерой.

Представившись, я ожидала, как любой нормальный человек, что он даст мне фотоаппарат. Но вместо этого мистер Харпер всучил мне сумку.

Молча он поднял фотоаппарат и сделал несколько снимков поля. На мгновение я подумала, что он показывает мне, как нужно снимать, но потом он повернулся и пошел вдоль поля, все так же держа фотоаппарат в руках.

Что именно сказала Рэйчел? «Думаю, что смогу придумать для тебя что-нибудь»? Когда игроки вышли на поле и началась игра, я поняла, что оказалась чуть большим, чем разрекламированная стойка для багажа.

По крайней мере мне достался хороший вид на игру.

У боковой линии стояли и другие фотографы, но они определенно были не из «Геральд». Настоящие фотографы из настоящих газет. В конце прошлого сезона это было привычным явлением — команда вышла в чемпионат класса 3, — но сегодня же обычная игра. Мне стало интересно, в чем дело, но как только мы подошли ближе, все стало ясно.