Альбина Новохатько - До небес

Раздались очередные ругательства, затем все стихло. Видимо Вера, наконец, выдохлась.

— Ты скажешь ей о Захаре?

— Нет, она никогда не должна узнать. Я не позволю ей провести остаток жизни в агонии. С нее хватит. И вообще, — Я прислушался, и тишина мне показалась подозрительной. — Сходи, проверь, она что-то задумала.

— Сам и проверь. Не хочу по голове получить.

— Сыкло… — Хмыкнул я, затем, поднявшись с кресла, пошел наверх

Приблизившись к двери спальни, услышал ее всхлипы, быстро открыв дверь, вошел в комнату.

Она сидела в углу, уткнувшись лицом в коленки, и плакала.

— Уйди, — Прошептала она, подняв на меня заплаканные глаза. — Не хочу тебя видеть. Что тебе надо? Ты ничего не сможешь исправить. Никто не сможет, когда ты это поймешь? Я заслуживаю мести!

— Ты ошибаешься, Вера. Это не месть, ты думаешь, сможешь облегчить свои страдания, но нет, ты сделаешь только хуже.

— А кто тебе сказал, что я собиралась дальше жить? — Выпалила она, вскочив на ноги, и тут же пошатнулась, схватившись рукой за протез. — Вот об этом я и говорю. Он отнял у меня все! Зачем мне жить дальше?

Ее слова причиняли боль. Я мог предвидеть любой исход, но только не этот.

— Ради нас…

— Ради нас?! Да кто ты такой?! Думаешь ты мой спаситель?! Ты что не видишь, от меня ничего не осталось! Боже Марк! Ты ничего не понимаешь.

— И снова ошибаешься. Ты не выйдешь из моего дома до тех пор, пока не успокоишься. И да, поздравляю с бракосочетанием.

Я успел выскочить за дверь, затем что-то с грохотом обрушилось о стену.

— Сволочь! Козел! Я тебя убью!

Вопила Вера, продолжая крушить все вокруг.

— Ага, точно…

Хохотнув пошел вниз. Спустившись в гостиную, налил себе скотча, выпив залпом, с облегчением выдохнул. Мне предстоит тяжелая работа, понадобится время и силы, но я готов.

— Поехали, пора навестить эту мразь.

Леня кивнул и вышел из гостиной.

Пришло время покончить с Захаром. У меня есть другие планы, и он мне только мешает.

****

Какая ирония, он сидел в том же подвале, в котором мучили Веру. Я выкупил этот заброшенный отель, и уже назначил дату сноса, и этот подонок останется здесь, под метровым слоем бетона. Это станет его последним пристанищем, здесь он найдет, наконец, вечный покой. Потом я выстрою на этом месте церковь, подарю приходу, и это мой ему прощальный дар.

Захар сидел в углу на бетонном полу, без одежды, замерзший, голодный, и жалкий. Его тело сотрясало мелкая дрожь, то ли от страха, то ли от холода, я не хотел даже выяснять. Ему отрезали язык, лишили мужского достоинства, затем прижгли раны, он испытывал невероятные муки.

— Вставай! — Прорычал я, переступив порог. — Мразь, сегодня я поставлю точку. В планах у меня было, как можно дольше видеть твои страдания. Но мне надоело.

Захар с трудом поднялся, прикрывая руками пах.

Мои губы скривила презрительная усмешка. Бесполое существо перестало походить на человека.

— Дай мне пистолет, — Обратился я к Лене, протянув руку. Он вложил в мою ладонь оружие, встав рядом.

Никаких сомнений, колебаний, я сделал один выстрел, пуля вошла плавно в переносицу, и вышла с другой стороны врезавшись в бетонную стену. Его тело медленно осело и рухнуло.

— Дальше мы сами.

Произнес Леня, забрав у меня пистолет.

— Завтра это место сравняют с землей. Яма должна быть очень глубокой.

Произнес я, и пошел прочь из этого места.

Впервые в жизни я совершил убийство, и не сожалел. Эта мразь недостойна жизни, только не после того что он сделал. Полиция будет думать, что он в бегах, никто и никогда не узнает правду. Я освободил мир от подонка, позволил его жене жить дальше, не опасаясь за свою жизнь. Теперь пришло время заняться Катей. Забрать своего ребенка не составит труда, я отец, и я имею право его воспитывать.

****

Катя сидела в своем кабинете в маленькой частной клинике. Я назначил ей встречу, и она упорно отказывалась, пришлось настоять и приехать без предупреждения.

Как только я переступил порог кабинета, она вжала голову в плечи, и стала затравленно озираться в поисках укрытия.

— Зачем ты пришел? Я же просила.

Простонала она, подавленным голосом.

— Мне не интересно, что ты скажешь. Этот ребенок мой, и я…

— Нет его! Не будет никакого ребенка. Только не от тебя.

Мне показалось, я ослышался. Комната поплыла перед глазами, и мир вновь рухнул мне на голову.

— Что ты сказала? — Выдавил с трудом из себя слова.

— Я сделал аборт.

Я не понял, как оказался рядом с ней, как мои руки сомкнулись у нее на шее. Она хрипела, а я продолжал сдавливать горло, ничего не соображая.

— Марк! Отпусти ее!

Леня оттащил меня, прижав к стене, с размаху врезал мне пощечину, и это вернуло меня в реальность.

— Эта сука убила моего ребенка… — Прошептал я, чувствуя как по лицу скатилась слеза. — Убила…

Око за око как говорится. Я отнял жизнь, и у меня отняли еще не родившееся дитя.

— Идем, оставь ее. Не совершай этой ошибки. Она не стоит того. Пусть гниет, у тебя есть дела.

— Да, у меня есть дела.

Кинув ненавистный взгляд на Катю, стремительно покинул кабинет.

Леня догнал меня у машины, вцепившись мне в руку.

— Она врач, и она лжет. Аборт не ее метод, уверен, твой ребенок жив.

Его слова вселил в меня надежду.

— Не спускать с нее глаз. Она попытается скрыться, родить и спрятать от меня ребенка.

— Я все сделаю Марк. Езжай домой, позаботься о Вере. Хорошо?

— Хорошо. Пообещай мне, что ты не упустишь ее.

— Обещаю. Даю слово, она никуда не денется.

Кивнув сел в машину, приказав водителю возвращаться домой.

****

Моя рука заскользила по ее шелковистым волосам. Вера крепко спала, мне пришлось всыпать в ее чай лошадиную дозу снотворного, иначе она не могла успокоиться.

Откинув одеяло, посмотрел на обрубок ноги, и меня вновь захлестнул приступ злобы. Протез стоял у кровати, и мне не хватало сил смирится. Без ноги, без руки, это неважно, она здесь, рядом, и я любил ее.

Издав стон она повернулась набок, коснувшись моей руки. Губы растянулись в улыбке, и на душе стало теплее.

— Марк…

Прошептала она, потянув мою руку.

— Да, я здесь.

— Когда я проснусь, убью тебя…

— Договорились, — С улыбкой ответил, коснувшись пальцами ее лица. — Когда ты проснешься, мы будем уже далеко. Тебе понравится, обещаю.

Затем она вновь провалилась в крепкий сон.

Накрыв ее одеялом, покинул спальню, единственную не разгромленную в своем доме. Все остальные придется обставлять снова. Но сейчас это не важно, потому как самолет ждет, мы летим в Италию. Я снял домик у реки, там она сможет залечить свои раны.

Спустившись в гостиную, застал Леню за просмотром документов.

— На долго улетаешь? — Поинтересовался он, не отрывая взгляда от бумаг.

— Пока она не придет в себя. А во время моего отсутствия возьмешь управление компании в свои руки, впрочем, как всегда. У тебя хорошо выходит, я спокоен.

— Думаешь, она сможет? Вы же поубиваете друг друга.

— А что мне делать? Отпустить ее, и пусть она потратит годы на поиски того кого уже нет? Я попытаюсь, а там видно будет.

— Ладно, пытайся. Желаю удачи.

Хохотнул Леня, сложив документы в папку.

— Она в машине…

Раздался голос охранника.

— Ну что, поехал я.

Попрощавшись с другом, покинул дом.

Это будет не просто. Но я заставлю ее отпустить прошлое.

Вера

Насупившись, смотрела на протез, и желание сорвать его стало невыносимым.

Он что издевается? Привез меня черт знает куда, да к тому же снял домик у реки! Как я буду плавать? Очень хотелось опустить ноги в воду, почувствовать прохладу, затем нырнуть…

— Вера…

Марк приблизился присев рядом со мной на траву.

— Это не поможет, — Прошептала я, подняв на него глаза. — Понимаешь? Зря ты меня привез в это место.

— Ты должна смирится…

— Я должна была его убить! Но ты не дал мне такой возможности! Марк, о чем ты думаешь? Как такое можно любить? Что кроме отвращения можно испытывать, когда смотришь на обрубок вместо ноги!

— Раньше ты находила повод меня отвергнуть. Сейчас ты говоришь, что омерзительна. Но почему ты никогда не спрашивала моего мнения? Если я здесь, значит все не так.

— Ты здесь, потому что считаешь себя обязанным.

— Нет, потому что люблю тебя. Всегда любил.

— А как же Катя? — Выпалила я, ощущая жгучую ревность. — Ее ты тоже любил, раз хотел жениться?

— Я хотел сбежать о себя. Мои чувства не приносили мне ничего кроме боли. Ты постоянно отвергала меня, и я не знал что делать. Когда ты поймешь, что я хочу быть с тобой? В итоге ты моя жена, разве нет?

— И ты меня даже не спросил.

Рявкнула я, пытаясь встать.

— Я помогу…

Марк вскочил протянув мне руку.

— Иди к черту Марк! Без твоей помощи обойдусь!

Отстранив его руку, поднялась и пошла в дом.

Ну почему он не оставит эту затею? Мы уже неделю здесь, и я четко дала понять, что не могу позволить касаться себя. Это слишком больно, одна мысль о близости с мужчиной приводила меня в ужас. В памяти всплывали образы, голоса, мужские тела, запахи…

Сглотнув подступивший ком к горлу, с трудом подавила приступ тошноты.

— Есть хочешь?

Раздался за спиной голос Марка.

— Боже! Оставь меня в покое! Не хочу! Дай мне лучше снотворное, я хочу спать. Но не могу, потому что вижу их. Кошмары не уходят, они становятся хуже. Все так реально, и мне уже не хватает сил.