Тамара Стоун - До последнего слова

Пытаюсь осмыслить произошедшее. Очень трудно поверить: Алексис и впрямь сказала то, что сказала, и фальши в ее словах не было. Может, это какая-то игра. Может, я стану объектом какой-то злостной шутки или ужасных сплетен. Но даже если так, я все равно ничего не могу с этим поделать.

Благодарно сжимаю ладонь Хейли и встаю со своего места.

– Увидимся позже, – говорю я и выхожу из столовой, оставляя подруг позади. Прощаться с ними очень больно. Но вместе с тем я понимаю, что поступила правильно.

– Ну что, Сэм, как ты сегодня? – спрашивает Коллин, вставая из-за стола при виде меня.

Обычно она встречает меня напевным «Точно, сегодня же среда!», но в этот раз меня ожидает то же неловкое приветствие, что и на прошлой неделе. Коллин понижает голос на целую октаву, произнося мое имя, а пока она ждет моего ответа, ее губы изгибаются в сочувственной улыбке. Отвечаю, что все хорошо.

Я уже попросила у нее прощения за то, что так бесцеремонно ворвалась сюда в пятницу, но она заверила меня, будто мне не за что извиняться. Сказала, что и думать забыла о том случае. Но очевидно, это не так.

– Она тебя ждет. Можешь заходить.

В глубине души я надеялась, что Сью предложит нам отныне встречаться в ее чудесном садике на заднем дворе, где можно сидеть в удобных креслах у фонтанчика среди цветов, но увы.

Когда я захожу к ней в кабинет, она встает из-за стола и идет мне навстречу.

– Вот это да! Как ты изменилась! – ослепительно улыбаясь, говорит она мне.

– Правда? – спрашиваю я так, словно не понимаю, о чем она. Но на самом деле прекрасно понимаю. На мне джинсы и простая футболка с длинными рукавами. Волосы я распустила, но не стала выпрямлять. На мне почти нет косметики – лишь немного тонального крема, румян и туши. За последние несколько недель я заметно упростила свой макияж. И мне так даже больше нравится. К тому же так я сэкономила целый час для сна.

– Если бы не рождественские украшения, развешанные по всему городу, и тот факт, что на следующей неделе мне придется готовить праздничный ужин на двадцать персон, я бы решила, что сейчас середина июля, – замечает она. – Ты такая умиротворенная. И счастливая. Настоящая Летняя Сэм.

Не знаю, как это объяснить, но я вовсе не чувствую себя Летней Сэм. Я куда спокойнее и счастливее, чем она, потому что в июле с ужасом думала об августе. Мне трудно было наслаждаться своим счастьем, потому что песок времени стремительно сыпался из верхней чаши песочных часов в нижнюю, и я никак не могла этому помешать.

– Летняя Сэм всегда была… – Я замолкаю, подбирая точное слово, и наконец нахожу его: – Недолговечной. А я, по-моему, еще долго буду такой, как сейчас.

Сью улыбается в ответ.

– Сегодня я записалась на продвинутую программу тренировок в бассейне. Занятия будут проходить ежедневно, в пять утра, – сообщаю я и закатываю глаза. – Зато в течение года будет много соревнований, это мой шанс поучаствовать в национальном юниорском конкурсе и получить стипендию.

Сью вся сияет от радости.

– Это непременно надо отметить! – Она подходит к своему мини-холодильнику и достает бутылочку яблочного сидра. Разливает его в пластиковые бокалы для шампанского и протягивает один из них мне.

– За Сэм! – восклицает она и поднимает свой бокал в воздух. Мы звонко чокаемся, и я повторяю ее слова.

– За Сэм!

Вместе с бокалами возвращаемся на свои привычные места. Я сбрасываю обувь, а Сэм протягивает мне мой пластилин. Начинаю рассказывать ей о событиях, произошедших на той неделе, то и дело попивая сидр, а она внимательно слушает и кивает. Сегодня у нее на коленях нет кожаной папки, так что мне начинает казаться, что эта встреча пройдет довольно легко. После нескольких последних сессий мы можем себе это позволить.

Три недели назад мы всю сессию репетировали мой разрыв с «Безумной восьмеркой». Спустя неделю я всю нашу встречу проплакала, переживая, правильное ли решение приняла. На прошлой неделе мы сменили стратегию – Сью упросила меня прочесть ей стихотворение, посвященное Кэролайн. А потом попросила прочесть и другие стихотворения, и я расплакалась еще сильнее.

Пока читала, я начала понимать, как же сильно число три влияет на мои мысли и действия, и к концу нашей сессии сказала Сью о желании научиться контролировать свои порывы. Но это значило, что нужно отвыкнуть от постоянных проверок одометра.

Сью тогда кивнула на пластилин у меня в руках.

– А что, если ты сегодня заберешь кусочек пластилина с собой и заклеишь им цифры? – Я сжала его в пальцах и сказала, что это и впрямь может помочь. – Если почувствуешь, что не в силах припарковаться без одометра, отклеишь. А потом вернешь на место. Но лучше вообще его не трогать.

Я все еще думаю о цифрах на приборе, когда паркуюсь, но еще ни разу не отклеивала пластилин и не заглядывала под него.

Потом мы заводим разговор об Эй-Джее. Я рассказываю Сью, как у нас обстоят дела, потом упоминаю, что именно он привез меня сегодня на консультацию.

– Ему нужны были новые струны для гитары, а музыкальный магазин находится всего в паре кварталов отсюда, – рассказываю я и отпиваю еще сидра с мыслями об итогах наших бесед с Эй-Джеем.

Мы много говорили о Сью в последние недели. Эй-Джей знает, как она для меня важна, знает, что я хочу как-нибудь их познакомить. Думаю, я и сама пока к этому не готова, но мне понравилось его предложение меня подбросить. Я сказала ему, что он может познакомиться с Коллин, если хочет.

– Мне было важно, чтобы он своими глазами увидел то место, куда я хожу по средам.

Я вижу, что Сью мной гордится. И сама начинаю испытывать гордость. Мне приятно говорить. Приятно находиться в кругу людей, с которыми это совсем нетрудно.

А потом она спрашивает меня о Кэролайн, и я надолго замолкаю.

Наконец признаюсь, что, когда я смотрю на тот дальний шкафчик, у которого часто встречала Кэролайн, и не вижу ее на прежнем месте, внутри у меня все сжимается. Рассказываю, что по-прежнему часто в обеденный перерыв захожу в театр, сажусь в первый ряд и пишу в полумраке стихи, как мы делали раньше. И что на прошлой неделе начала составлять плей-лист из песен, которые были популярны в те годы, когда Кэролайн училась в старших классах; назвала его «Буду всегда рядом» по строчке из песни группы «Snow Patrol»[15].

– Я скучаю по ней. Ужасно скучаю. Каждый день. – В горле вдруг появляется ком, а на глаза наворачиваются слезы. Нет, не хочу плакать. Только не сегодня.

Сью замечает мое состояние, тут же вскакивает и хлопает в ладоши.

– У меня для тебя кое-что есть! – радостно сообщает она.

А потом идет к столу и возвращается с коробкой, обернутой ярко-синей бумагой и украшенной по центру большим белым бантом, и передает ее мне.

– Это что, рождественский подарок? Дайте угадаю. Новенький мозг? На этот раз здоровый? – Осторожно встряхиваю коробку. Черт. Слишком легкая.

– Да так, одна мелочь. Я просто не смогла пройти мимо. Она нашептала мне, что вы созданы друг для друга.

– Я разговариваю с воображаемыми людьми, а вы – с предметами? – со смехом спрашиваю я и тяну за ленточку. Она падает на пол. Снимаю крышку с коробки. – Ого! Вот это да! – В коробке лежит футболка. Я беру ее и вытягиваю руки, чтобы прочесть надпись, отпечатанную на груди крупными буквами: «Тайком исправляю вашу грамматику!»

– Сью, это чудесно, – искренне говорю я. С трудом сдерживаюсь от того, чтобы не выпалить первую мысль, которая пришла мне в голову, когда я только увидела подарок, но решаю все-таки сказать: – Кэролайн… очень бы понравилось.

Встаю и крепко ее обнимаю, хотя это и не положено, а она обнимает меня, пусть это и уничтожает ее любимую «профессиональную дистанцию». Натягиваю новую футболку поверх старой и смотрю на Сью.

– Ну как?

– Идеально!

Нет. Во мне нет ничего идеального. Но зато я такая, какая есть.

Когда время сессии заканчивается, я выхожу из кабинета в зал ожидания и вдруг понимаю, что впервые за пять лет мы ни словом не обмолвились о «Безумной восьмерке».

* * *

Эй-Джей обещал ждать меня внизу, поэтому я удивляюсь, когда встречаю его у кабинета.

– Привет! – здоровается он. – Симпатичная футболка!

– Спасибо. Это подарок Сью, – рассказываю я и киваю на Коллин. – Вы успели познакомиться?

– Ага! – подтверждает та. Она смотрит на меня без прежней жалости, но с привычной живостью и мечтательностью.

– Увидимся в следующую среду! – говорю я ей на прощанье.

Мы с Эй-Джеем выходим к лифту. Теперь, когда мы наконец оказались вдали от любопытных глаз Коллин, Эй-Джей обнимает меня. Я чувствую его пальцы у себя в волосах и дыхание на своей шее, а он долго и крепко обнимает меня, не произнося ни единого слова. Как же хорошо в его объятиях. Мне так нравится прижиматься ухом к его груди и слушать биение сердца.

– Спасибо, что поехал со мной сегодня, – говорю я.

– Я и сам рад, что так вышло.

– И я очень рада.

Тянусь к кнопке вызова лифта и нажимаю на нее. Всего один раз. Мне тут же хочется нажать еще два раза, но вместо этого я хватаю Эй-Джея за руку и целую ее.

За окном льет дождь. Мы сидим в столовой – Эй-Джей, Кэмерон, Челси, Джессика, Сидни и я. Обычно с нами еще сидит Эмили, но ее мама проиграла в долгой битве с раком, и Эмили пока не вернулась в школу после зимних каникул. Похороны состоятся завтра, и Эмили попросила Эй-Джея сыграть на них любимую песню ее мамы. Конечно, мы тоже придем.

Бросаю взгляд на то место, где всегда сидела раньше. Алексис, Кейтлин, Оливия и Хейли сидят все за тем же столом и увлеченно о чем-то болтают. В последний месяц мы редко общались, но вид у них довольный и счастливый, даже у Хейли.