– Это вы что, первый раз увиделись и…

– Нет, – качаю я головой и начинаю говорить то, что придумала за эти дни, дабы хоть немного утаить ужасную правду. – Осенью у него игра была в Тюмени. Мы встретились, поболтали – ничего большего. Потом переписывались, общались… Потом Ира позвала меня к своей бабушке и я подумала, что это знак, ведь в Пермь едем. Ну, там мы снова встретились.

– И как он? Играет в футбол? Какой он… – мама явно всё ещё в шоке. – Погоди, а у него никого нет?

Вот мы и приехали к самому страшному и пугающему.

– Он женат.

Мама часто моргает и смотрит на меня с недоверием.

– Катя…

– Я не горжусь тем, что сделала! И я не собираюсь заявлять о себе! У меня нет никаких планов и надежд, мама. Если ты вдруг подумала об этом, то смело выбрось из головы. Я прекрасно знаю и видела, что это такое. Просто… Так получилось. Я слышала, как папа говорил, что мне пора начинать свою жизнь личную строить, а я не хочу этого делать. Не хочу больше ни с кем жить, ни для кого стараться – не хочу. И когда я поняла, что беременна – мне легче стало. Потому что рядом со мной не будет мужика, о котором нужно заботиться. Всякий раз, когда папа психует без повода, я вижу, как это на тебе отражается. И я не хочу такого для себя. Мне нужно спокойствие, а его я смогу получить только, если рядом со мной не будет мужика, требующего для себя слишком многого. А теперь я точно не буду одна, мама… Я не знаю, возможно в будущем мое отношение к этому изменится и я встречу кого-то и буду готова доверить себя что ли, но пока я не хочу никого видеть рядом с собой. Мне это не надо.

– А Кирилл?

– Мы с ним по-прежнему общаемся и не позволяем себе ничего больше, кроме дружбы. Он хороший, замечательный и совершенно другой… Но, будь он даже свободен, я всё равно не была бы готова строить с ним что-то. Не хочу.

Несколько секунд мама молчит, а потом поднимает на меня сверкающие от слез глаза и с улыбкой говорит:

– Я стану бабушкой. С ума сойти… Я буду бабушкой! Моя дочь станет мамой!

– Это действительно так.

– А Кириллу ты говорила?

– Нет. В мае у него родится ребенок.

– Надо же.

– Я пока не знаю, как ему сказать и надо ли вообще. Лишней информацией только нагружать.

– Ну, это твое дело, конечно, – спокойно говорит мама. – Но я думаю, что он имеет право знать. Решай сама, доченька.

– Угу. Ты злишься на меня?

– Почему я должна злиться на тебя? Ты такую новость мне сообщила… Как я могу злиться? Скоро у нас будет малыш, Катя! Конвертик такой крошечный!

– Это я знаю, хотя иной раз верится с трудом. Я о другом. О том, что…

– Я поняла, – перебивает меня мама и, наконец, начинает размешивать свой кофе в кружке. – Конечно, я не в восторге от этого. Но я верю, что ты не станешь лезть в чужую семью. Случилось и случилось. Значит так тому и уготовано быть. Не зря же, наверное, рейсы тогда задержали? – улыбается она, смахнув слезу с щеки. – Не зря.

– Я боюсь говорить об этом папе. Он убьет меня.

– Тебе сколько лет, Катя?

– Это неважно. Ты прекрасно знаешь нашего папу.

– Успокойся. Он, конечно, будет в шоке, но… Он обрадуется.

– Лет через пять.

– Не говори ерунду.

– Он убьет меня.

– Перестань думать и нервничать по этому поводу. Сейчас тебе это совершенно ни к чему.

* * *

Ваня поверил моим словам только после того, как мама таинственным тоном в голосе проворковала: «В сентябре ты станешь дядей». Мой брат был так шокирован, что несколько долгих секунд сидел совершенно неподвижно и даже не моргал, в ужасе таращась то на меня, то на маму. Когда шок уступил место радости, Ваня подбежал ко мне и стал целовать, обнимать, гладить по голове и без конца причитать, как он счастлив.

Только на следующий день семнадцатилетний подросток приходит ко мне в спальню и спрашивает об отце моего будущего ребенка.

– Футболист? Тот самый футболист в аэропорту? Кирилл, с которым ты переписываешься? Ты серьезно? Ты не шутишь?

Однако, его восторг тут же исчезает, когда я напоминаю ему, что этот самый футболист женат и очень скоро станет папой. На секунду мне даже кажется, что Ваня осуждает меня. Хотя, если и так – то все правильно делает.

– Ты ему говорила?

– Нет ещё.

Ваня тут же округляет глаза:

– А когда скажешь?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Может и не скажу.

– То есть как это? Катя, это ведь его ребенок!

– Милый, ты ещё маленький для таких тем.

– Я не маленький. Это ты так постоянно думаешь. Он ведь отец твоего ребенка. Он имеет право знать!

– Но ему это может и не нужно совсем, Ваня! У него своя жизнь: семья, заботы, ребенок будущий. Мы общаемся, как друзья, не более. И этого достаточно.

И это действительно так. Когда он позвонил тогда, собираясь с другом на горнолыжную базу, мне почему-то показалось, что после того разговора Кирилл станет писать что-то очень личное. Возможно, поделится переживаниями или какими-нибудь желаниями, в которых так или иначе фигурирую я. Однако же мы действительно просто общаемся: обо всем и ни о чем. Как будто между нами и не было того пламени, что обжигало кожу и опаляло сердца.

– Ну и пусть. Но ведь он должен…

– Ваня, – перебиваю я и сдержано вздыхаю. – Всё. Закрыли тему.

Я знаю, что эта новость пошатнет жизнь Кирилла. Расшатает её так, что потом не собрать обратно. Я и так наделала делов. Пора заканчивать. Даже несмотря на то, что порой у меня возникает желание ощутить это неведомое мне чувство, далекое от одиночества. Полную противоположность тому, когда точно знаешь, что рядом с тобой есть человек, с которым вас связывает намного больше, чем общение в WhatsApp и секс.

Ребенок.

Будущий ребенок.

«Что взял покушать с собой?»

«Приготовил мясо в духовке с картошкой и салат нарезал».

«Здорово».

Я всегда поражаюсь тому, что Кирилл сам готовит поесть. То есть… В моем воображении в их семье именно он занимается приготовлением пищи. Не знаю, может в этом нет ничего странного, но для меня – по-настоящему немыслимо. Бывает он приезжает домой после работы и пишет, что очень проголодался. И, когда я спрашиваю, а что же он будет кушать, Кирилл отвечает: ничего. Мол, надо ехать за продуктами в магазин, ведь кроме него этого никто не делает.

Окей, а что насчет готовки?

И вновь: ничего. Суп никто не варит, яичницу не жарит. На работу он готовит сам, с работы – сам. В выходные тоже сам. И у меня возникает вполне логичный вопрос: а Катя вообще когда-нибудь и что-нибудь готовит?

«Опять удивляешься?»

«Наверное, всегда буду» – улыбаюсь я.

«Я бы хотел, чтобы ты мне что-нибудь приготовила».

«Можно спросить?»

«Конечно! Мы же давно договорились, что можем спрашивать и говорить о чем угодно!»

«Вы ужинаете вместе? Завтракаете, обедаете… Ну, так, чтобы вместе за одним столом, с разговорами обо всём и ни о чем?»

«Нет».

Ну, собственно, я так и думала.

«А как вы вообще кушаете? По отдельности?»

«Типа того».

«Понятно».

Кажется, об этом Кирилл не очень хочет говорить.

«Как ты себя чувствуешь?»

«Почему ты постоянно задаешь мне этот вопрос?»

«Просто хочу знать, что тебе хорошо. Разве я так часто интересуюсь этим?»

«Вообще-то да».

«Тебе это не нравится? Раздражает?»

«Нет. Со мной всё в порядке, не переживай!»

«Не знаю, как сказать тебе… Знаешь, у меня последнее время такое чувство, как будто тебя что-то тревожит».

Я часто моргаю и прочищаю горло.

«И почему ты так думаешь?»

«Сам не знаю. Просто так кажется. Вот вчера мы говорили по телефону и ты так тяжело вздохнула… Милая, всё ведь хорошо у тебя?»

Хорошо, конечно. Я беременна, ты скоро станешь папой во второй раз. Я сообщила эту новость маме и Ване и они обрадовались. Осталось только самое сложное: сказать об этом тебе и моему папе. И как это сделать – я совершенно не знаю.

«Ага. Просто нужно много читать и писать рецензии. А делать это совсем не хочется».

«Ты волшебная».

Сообщение появляется сразу же после того, как всплывает в чате мое. Я несколько раз прохожусь глазами по этим буквам и вновь невольно кладу ладонь на плоский живот. Пока ещё плоский живот.

«Я всё время вспоминаю тебя ту, к которой мог прикасаться. У меня из головы не выходят твои движения, то, как ты говоришь, смеешься и смущаешься… Я до сих пор не понимаю, что это между нами и почему меня так тянет к тебе. То есть, я прекрасно знаю, что чувствую и какие эмоции и желания ты вызываешь во мне, но я никак не могу понять – почему так? Почему это произошло сейчас, а не раньше, когда столько знаков и предпосылок было к этому? Мы могли бы построить нашу совместную жизнь задолго до этого момента и жить счастливо. Я в этом даже не сомневаюсь. Какая-то ты вся правильная для меня. Помнишь, ты говорила про пазлы. Так вот, ты и есть мой недостающий пазл правильной формы с идеальными углами… Ты такая волшебная, Катя».

«Часто думаешь о том, что могло быть, но не случилось?»

«Стараюсь не зацикливаться. Прошлого не изменишь. На самом деле я невероятно благодарен судьбе, что это вообще случилось. Что ТЫ случилась в моей жизни. Я теперь на многие вещи смотрю иначе. И уверен, что это только начало».

«На какие, например?»

«Ты была права. Секс имеет огромное значение в отношениях между людьми. Я не хотел это признавать, хотя уже тогда понимал, что в твоих словах есть доля правды. Это даже не как просто процесс, а намного больше… Он с чувствами. Со взглядами. С прикосновениями… И каждое несет в себе совершенно разные, но глубокие смыслы».