Ее крошечное тельце свернулось на этой большой кровати, из-за которой она выглядит такой…хрупкой. Я не продумал все до конца. Я не подумал, что когда она проснется, то захочет свою маму, а не меня. Что, если она закричит? Что, если она возненавидит меня? Что-то глубоко в моей груди сжимается, и я обнаруживаю, что расхаживаю по комнате, ожидая, когда она проснется и сокрушит меня.

Я слышу, как она ерзает, что происходит уже в течение часа. Она проснется, и я знаю, что это всего лишь вопрос времени. Ее кашель слегка ослабел, и я благодарен за это. Хриплый звук, вырывающийся из ее горла, каждый раз заставляет мое сердце колотиться. Это пиздец как обжигает. Я пробегаюсь пальцами по волосам, пытаясь не думать о Кате. Стараюсь думать о том, что есть здесь и сейчас.

Но я не могу перестать думать о ней.

Катя.

Моя жена.

Жена, которую я так сильно хотел поцеловать – слишком сильно. Глубоко, в моем сердце я почувствовал что-то, чего не чувствовал до этого момента. Я знал, что влюбился в нее, но это было чем-то большим, чем-то более глубоким. Теперь я не могу выкинуть ее из моих мыслей. Не могу перестать думать о том, что мы могли бы быть семьей, что можно было бы изменить что-то к лучшему.

В глубине души я знаю, что этого не произойдет.

Я не могу оставаться женатым на ней, и это даже не из-за того, что я не хочу, чтобы так оставалось. А потому что это неправильно. Весь наш брак был построен на лжи, а это нестабильно и опасно. Я должен развестись с ней. В первую очередь, я должен разорвать все объединяющие связи, с которых все началось.

Я не знаю, как она это воспримет. Не знаю, посмотрит ли она на это так же, как смотрю я. В любом случае, это должно произойти. Мягкий звук вырывает меня из моих мыслей, и я, повернувшись, вижу, как Пенни смотрит на меня сонным и уставшим взглядом. Дерьмо. Она такая чертовски красивая. Никогда в своей жизни не видел ничего идеальнее. Я поворачиваюсь и подхожу. Мое сердце стучит, тело покалывает, и я в ужасе от того, что произойдет дальше.

– Эй, Пенни, – мягко говорю я.

Она издает болезненный звук и поднимает свои ручки вверх, пухленькие кулачки машут туда-сюда. Она хочет, чтобы я поднял ее?

Мои руки дрожат, когда я наклоняюсь, располагая свои пальцы под ее подмышками, и осторожно поднимаю. Она такая легкая, такая маленькая. Я осторожен с ее капельницей, когда укладываю ее в колыбель моих рук. Мгновенье она смотрит на меня вверх, до того как на ее лице появляется самая большая и прекрасная улыбка, которую я когда-либо видел.

И я знаю…просто знаю. Я больше никогда не буду прежним.


                                                                              Катя


Прошло два дня с тех пор, как Пенни попала в больницу, и наконец-то она дома. Это было выматывающе, время от времени мы с Маркусом подменяли друг друга, чтобы отдохнуть. Мы сделали так, чтобы постоянно кто-то был рядом с ней. Она захватила его, каждый раз, когда я вижу, как он улыбается ей, или она хихикает, мое сердце понемногу оттаивает. Вместе они идеальны.


Не могу сказать, что всегда знала, что так и будет, потому что это было бы ложью. Я никогда не думала, что смогу увидеть их такими. Никогда не думала, что увижу его таким – таким свободным, таким счастливым, таким влюбленным. Он обожает ее, это написано у него на лице. Он постоянно прикасается к ней, постоянно заставляет ее смеяться. Это прекрасно. Поистине прекрасно.


Теперь я дома и не знаю, что мы будем делать дальше. Он у себя дома. Я у Форда… Мы разделились, и я действительно не знаю, куда нас это приведет. Как часто он захочет видеть ее? Придется ли нам составлять соглашение об опеке? Будем ли мы снова вместе? Хочу ли я, чтобы мы снова были вместе? Все это сбивает меня с толку, отправляя за грань.


Мне нужно поговорить с ним. Полагаю, это действительно единственный способ. Я вытаскиваю свой телефон, после того как уложила Пенни на ночь. Я знаю, он, скорее всего, уставший, возможно спит, но это нужно решить и, для моего рассудка, мне нужно сделать это сейчас. Я набираю его номер и задерживаю дыхание, молясь, что не разбудила его.


– Да? – отвечает он грубым, но все же слабым голосом.


– Эй, Маркус.


– Катя.


Я сглатываю. Даже после всего, у него все еще получается так влиять на меня. Всего одним словом он делает меня безмолвной.


– Катя?


– Прости, – в конце концов, шепчу я. – Маркус, мы можем поговорить?


– Сейчас?


– Если у тебя есть время.


На мгновение он притих.


– Ты сможешь приехать? Не уверен, что Форд захочет, чтобы я там…


– Эм…Пенни спит.


– Хорошо, не буди ее.


– Погоди.


Я отодвигаю телефон от уха и подхожу к двери.


– Эй, Форд?


Он выходит из своей комнаты, без рубашки и тяжело дыша из-за очередной тренировки.


– Да?


– Пенни сейчас спит. Мне нужно отъехать на пару часов и увидеться с Маркусом. С ней все будет в порядке, пока меня не будет?


– Конечно, будет!


Мои глаза расширяются, когда голова Кэнди высовывается из-за двери. Затем раскрылся мой рот. Он был потным и задыхающимся не от тренировки.


– Кэнди! – кричу я.


Она ухмыляется.


– Прости. Ты трахнула моего босса, я трахнула твоего брата. Это справедливо, не так ли?


Я кусаю нижнюю губу. Ее улыбка становится шире. Форд стонет и смотрит на потолок.


– Эм, правильно, ну…хорошо.


– И не беспокойся, – она подмигивает Форду. – Мы закончили. Я присмотрю за Пенни.


– Ты уверена?


– Полностью.


Я киваю, все еще смотря на нее в шоке. Покачав головой, прикладываю телефон к уху.


– Я полностью в твоем распоряжении.


Я не имела в виду то, как это прозвучало. Я закрываю глаза и тихо проклинаю.


– Ты хочешь, чтобы я приехал и забрал тебя? – это что, намек на веселье в его голосе?


– Нет. Я поведу.


– Хорошо.


Я бросаю трубку и закатываю глаза. Могу ли я быть еще более жалкой? Я быстро одеваюсь, пробегаюсь с Кэнди по всему, еще десять минут обдумываю ее задницу с Фордом, затем целую Пенни на прощание и направляюсь к дому Маркуса. Нашему старому дому. Месту, где так много тьмы.


Глава 24


Катя



Мое тело дрожит, когда я стучусь в дверь.


Я не знаю, что произойдет, и также не знаю, чем это закончится. Все, что я знаю, это то, что нам надо все выяснить раз и навсегда, чтобы мы смогли двигаться дальше, каждый своей жизнью. Вместе или по отдельности. Я тереблю колье вокруг шеи, пока жду Маркуса. Когда он появляется, у меня перехватывает дыхание. На нем ничего нет, кроме пары тренировочных штанов и легкого слоя пота на его груди и прессе.


Боже.


Его волосы слегка влажные, спадающие на лоб, и он выглядит…ошеломительно. Я сглатываю, поправляя свой топ, даже если в этом нет необходимости.


– О, привет, – бормочу я. Пытаюсь смотреть куда угодно, только не на него, но его потрясающее тело прямо перед лицом. Эта бронзовая, гладкая кожа. Эти мускулы. Все эти татуировки.


– Привет, – бормочет он. – Входи.


Я прохожу мимо него и замираю, пока осматриваюсь вокруг. Дом не изменился, ничуть, но это по-прежнему больно, как и в тот день, когда я ушла. Вид всего этого снова вернул все воспоминания. Я сжимаю глаза, делая глубокий вдох, и беру себя в руки. Это было тогда. А это сейчас. Я не могу держаться за прошлое. Пользы нам от этого не будет.


– Хочешь немного вина? – спрашивает он, когда я вхожу на кухню.


– Конечно.


Он проходит мимо меня и поднимает со стола бутылку красного. Наливает немного в стакан и передает мне, прежде чем достать себе пиво. Мы переходим в гостиную, и я смотрю в большое окно.


– Почему ты здесь, Катя? Я знаю, что ты не пришла бы сюда без причины.


Я делаю глубокий вдох, глоток вина и затем поворачиваюсь к нему. Черт возьми, почему он выглядит так идеально. От этого не легче.


– Мы должны поговорить. О нас, о Пенни.


Он коротко кивает и прислоняется к стене, тем самым одним движением он акцентирует на себе внимание.


– Я не знаю…не знаю, что делать или куда идти, но я думаю, что ради нее, мы должны знать.


– Я хочу быть частью жизни Пенни, Катя, но я не буду привносить в это борьбу. Я просто хочу лучшего для нее.


Мое сердце испытывает боль от его слов только из-за того, что он не сказал, что хочет меня в своей жизни, и я никогда не думала, что это будет так больно.


– Я тоже хочу лучшего для нее, – говорю я, пытаясь держать голос ровным. – Я хочу, чтобы ты присутствовал в ее жизни, Маркус. Я просто не знаю, как мы собираемся сделать это.


Он смотрит на меня, по-настоящему смотрит. Затем низким ревом он говорит.


– Я вырос в чертовски хуевой семье. Моя мать, мой отец, мой дед – все они создали монстра, который разбил твое сердце. Я не хочу этого для нее. Я не хочу, чтобы каждый день она наблюдала, как ее родители ругаются.


– И что, ты думаешь, будет дальше? – хриплю я. – Мы будем враждовать?


– Катя, – говорит он, и его голос почти что полон сочувствия, – мы не просто обманывали друг друга или сделали небольшую ошибку. Я, блять, сломал тебя, а ты собиралась убить меня. Я думаю, что это не просто что-то, что можно игнорировать.