– Привет, малышка.



Она улыбается ему, как и всегда. Он улыбается ей, его глаза морщатся, как и всегда. Я улыбаюсь им обоим, и мое сердце расширяется, как и всегда.



И это идеально, прекрасно и именно так, как и должно быть.



В конце концов.



~*~*~*~



– Боже мой, Лэндон, какая мерзость! – кричу я, бросая в него морковную палочку.



– Лэндон, – рявкает мой отец. – Остановись.



Лэндон ухмыляется, когда облизывает крекер и бросает его назад в миску. Я бросаю еще одну морковную палочку в него.



– Мы не от общего отца, – кричу я. – Что не так с тобой, чувак?



Он хихикает, доставая крекер и бросая им в меня.



– Прекратите это, вы двое, – хихикает папа.



Пенни идет по газону в сторону Лэндона и оборачивает руки вокруг его ног. Я громко смеюсь.



– Давай, девочка. Покажи дяде Лэндону, что да как.



Теплые руки обвивают меня за талию, и я улыбаюсь, когда Маркус прикасается своими губами к мочке моего уха.



– Твоя семья сумасшедшая, детка.



– Знаю.



– Мне нравится это.



Я смеюсь.



– Знаю.



– Боже мой, найдите комнату! – кричит Кэнди через двор с коленей Форда. Я машу ей морковной палочкой.



– Не заставляй меня использовать это.



Она ухмыляется и подзывает пальцем.



– Попробуй.



Форд смеется, шлепая ее по бедру. Я улыбаюсь им, радуясь, что они все еще идут по пути, по которому должны. Они счастливы, и, кажется, между ними все хорошо. Кэнди с ее живой натурой идеально подходит Форду с его задумчивостью. Иногда небо и земля, вместе, создают хорошее сочетание.



– Должны ли мы сказать им? – бормочет Маркус в мое ухо.



– Думаю, должны.



Он отступает, и я поднимаю бокал, постукивая по нему.



– Люди. Люди, у меня есть объявление.



– О, боже мой, она беременна! – визжит Кэнди.



Я бросаю на нее хмурый взгляд.



– Серьезно, Кэнди?



Извинившись, она смыкает губы.



– Тогда что? – призывает Уайатт, появляясь из-за дома с молодой красивой блондинкой рядом с ним. Я бросаю на него расскажешь-мне-потом-взгляд, прежде чем продолжить.



– Как вы знаете, мы с Маркусом недавно развелись.



– Фууууууууууу! – кричит Лэндон.



Я показываю ему фак.



– Впрочем, мы сделали это не просто так. Теперь мы решили, что сейчас правильное время. Поэтому…



– Вы помолвлены! – кричит Кэнди.



Я бросаю на нее еще один взгляд, и она громко хихикает.



– Боже мой, прости меня.



– Нет, на самом деле, мы не помолвлены, – они все уставились на меня в замешательстве. – Мы с Маркусом снова поженились.



– Что? – кричит Кэнди, спрыгивая с коленей Форда.



Он быстро тянет ее назад.



– Поздравляю! – кричит Уайатт, хлопая Маркуса по спине, когда проходит мимо.



– Спасибо за приглашение, – надувает губы Лэндон.



Я смеюсь над ними.



– Мы сделали то, что считали правильным для нас, что-то маленькое. Кроме того, нам не надо устраивать огромную свадьбу. Я не прошу вас понять нас, я прошу поддержать нас.



– Поздравляю, – говорит папа, подходя к Маркусу и пожимая его руку, прежде чем обнять меня. – Я горжусь тобой.



– Ох, дерьмишко, – кричит Кэнди. – Отлично, иди сюда.



С улыбкой я отступаю и бегу к Кэнди. Мы обнимаемся, и она шлепает меня по заднице, прежде чем завизжать от восторга.



– Означает ли это, что скоро будет еще один ребеночек?



Я закатываю глаза.



– Боже, Кэнди. Дай нам перерыв.



– Мы пока заняты, практикуясь, – хихикает Маркус.



– Ох, бьюсь об заклад, это также хорошая практика.



Я смеюсь и отступаю.



– Лучшая.



Кэнди улыбается по-настоящему.



– Я счастлива за тебя, Кэт. Действительно. Вы засуживаете этого.



Моя нижняя губа дрожит, но я удерживаю ее.



– Да, я думаю, ты права.



После следует множество объятий. Я возвращаюсь к Маркусу и смотрю на него. Он шагает вперед, хватая меня руками, притягивая ближе.



– Так приятно делать это правильно, милая, – бормочет он.



– Да.



– И насчет практики…



Я смеюсь и шлепаю его по груди.



– У тебя будет предостаточно времени для этого.



Он улыбается большой и красивой улыбкой. Улыбка, которую я полюбила. Улыбка, которую я ожидаю. Это было длинное и опасное путешествие, но мы нашли путь, чтобы начать заново и собрать себя из отчаяния, в котором мы так долго жили. Теперь есть только мы, как и всегда должно было быть.



– У меня есть все время мира.



Да, это так.







*КОНЕЦ*