— Давайте разберем все эти кучи сегодня. Выясним, что вам еще пригодится, а от чего мы можем избавиться. Большинство бабушкиных вещей мы отнесли в ночлежку — они там всему рады, а мы место освободили. Затем разложим оставшееся по местам. Что у вас во второй спальне?

В квартире Пенни, как и у Ливви, было две спальни. Накануне вечером они дотуда не добрались — она была заперта.

— Там у меня компьютер, — ответила Пенни. — Думаю, ее можно будет использовать для складирования вещей.

— У вас есть компьютер? — удивленно переспросили Сэм с Мередит в один голос.

— Конечно, у всех ведь есть компьютер. Да и я не такая уж старая.

— И для чего вы его используете? — снисходительно поинтересовался Сэм.

— Для самых обычных вещей: пишу внукам, пользуюсь услугами банка онлайн, заказываю на дом продукты, одежду, книги и подарки, захожу в «Фейсбук». Болтала с Ливви, когда она бросала меня на зиму и улетала во Флориду. Ничего особенного.

— Но вам же… — начала было Мередит.

— Уже целая тысяча лет? — усмехнулась Пенни.

— Нет, я не то собиралась сказать. Кажется, что вам тут очень одиноко.

— Да, наверное, поэтому я все запустила, — согласилась Пенни. — Дети пишут мне. И звонят. Ту комнату я держу в порядке. Когда мы общаемся в видеочате, я говорю им, что у меня все хорошо. И выгляжу прилично, чтобы они не волновались. Да они и сами не хотят волноваться, — замялась Пенни.

— Сколько детей и где они? — спросила Мередит. Бабушка всегда рассказывала, что у Пенни целый выводок, но деталей и сама не знала.

— Кейти в Сан-Франциско, Кент в Нью-Джерси, Калеб в Чикаго, Кендра в Вермонте, Кира где-то под Атлантой. Не знаю, может, не стоило называть их всех на одну букву? Тогда бы они не разбежались по всей стране. — Пенни улыбнулась, показывая, что это шутка, а не бред старой маразматички.

— Я позвоню им, — объявила Мередит. — Или разошлю письма, как сами решите. Просто предостережение, тревоги поднимать не буду. Но я думаю, им захочется узнать, что на самом деле тут происходит.

— Альберт тоже пользовался компьютером? — полюбопытствовал Сэм, тут же получив грозный взгляд от Мередит, говоривший: «Слишком рано!»

— Немного. Гораздо реже, чем я, но пользовался. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так. Можно взглянуть?

Пенни сходила за ключом и отперла вторую спальню. Контраст с остальной квартирой поражал. Мередит даже рот раскрыла от удивления. Сквозь поднятые жалюзи открывался вид на залив. Книжные полки из добротной отполированной древесины ломились от книг, аккуратно расставленных корешок к корешку. Безупречно чистые светлые стены, паркет из цельного кедра, антикварный бинокль висит на крючке рядом с полками, и шикарный сверкающий письменный стол, на котором нет ничего, кроме обещанного компьютера. В углу комнаты расположился двухместный диванчик, а рядом с ним журнальный столик и лампа для чтения.

— Альберт был помешан на чистоте, — застенчиво улыбнулась Пенни. — Эта комната была в его ведении. Он любил тут читать. Я приходила, сидела за компьютером, а потом устраивалась рядышком с ним. Вот почему мы сменили кресло с откидывающейся спинкой на этот диванчик. Здесь мы провели множество чудесных тихих минут.

— Зачем вы запираете комнату на ключ? — спросила Мередит. — Чтобы не захламить и ее, — пожала плечами Пенни. — Чтобы она оставалась его комнатой.

Чего Сэм не мог предположить

С приходом новых пользователей Сэм все больше осознавал, насколько ограниченна его собственная фантазия. Будучи заядлым компьютерщиком, он все же разбирался в людях и прекрасно понимал, какого идеального партнера они для себя ищут. Абсолютно всем хотелось одного и того же: встретить доброго, веселого, умного, привлекательного и жутко в них влюбленного человека. Тот факт, что под словом «умный» один человек подразумевал профессора прикладной математики, а другой — кого-то, кто способен починить унитаз; что один человек обожал халаты или бальные платья (или и то и другое вместе), а другой предпочитал джинсы и футболки; что один человек хохотал над ироничными замечаниями, а другой заходился от смеха, услышав банальный каламбур, — этот факт лишь упрощал работу Сэма. Все эти различия доказывали: для каждого найдется пара, просто надо знать, где искать. Главное, что всем хотелось одного и того же.

Дело с «Покойной почтой» обстояло совсем не так. Каждый раз пользователи выдумывали что-нибудь, чего Сэм и предположить не мог. Клиент номер три по имени Эбенезер Вестфельдт прошел непростую процедуру с подпиской на услугу, оплатой, обучающей программой, подготовительными сессиями и ожиданием, пока проекция будет отлажена, — и все лишь для того, чтобы признаться появившейся в окошке видеочата жене в своих многочисленных изменах. Он выписал их все на желтенькие листики блокнота в линеечку — внушительный список — и зачитал ей во всех подробностях, перечислив имена, даты, место преступления, где была жена в тот момент и что именно он ей соврал. Миссис Вестфельдт не особенно разозлилась, поскольку при жизни она и понятия не имела о происходящем, а значит, алгоритму было не на что опереться в ее электронной истории. Все, что удалось накопать, — это рассказ какой-то старинной подружки, которая переспала со случайным мужчиной из бара, пока муж был в отъезде на конференции в Остине. Миссис Вестфельдт всячески поддержала подругу, ведь ее брак и так уже никуда не годился, а муж давно ходил на сторону. Сознавшись во всех грехах, Эбенезер закрыл видеочат, подошел к Сэму и Мередит и попросил отключить созданную для него проекцию.

— Отключить? — недоумевала Мередит. — Но вы пообщались всего один раз!

— Мне этого достаточно, — произнес Эбенезер. — Прямо гора с плеч!

— Вы ведь понимаете, что реакция вашей жены не была настоящей? — счел необходимым сообщить клиенту Сэм из соображений честности. — Вы сознались в изменах не по-настоящему. Ваша жена ничего толком не поняла, ведь при ее жизни вы успешно заметали следы.

— Ну и что, это все не важно, — вклинилась Мередит, чтобы нейтрализовать Сэма, но клиент и ухом не повел.

— Главное, что я признался ей, — отмахнулся Эбенезер. — Ох, мне так полегчало, вы не представляете. Вы просто гении, да-да, гении! Ваш сервис — чертовски хорошая штука!

Сэм никак не ожидал, что появятся такие мужья. Не ожидал он и того, что придет некая Мария Гарднер, которая захочет устроить переписку с любимой кошкой, умершей месяц тому назад.

— А она часто вам писала? — язвительно спросил у клиентки Дэш. — Может, рассылала смешные картинки с кошками всем контактам из своего почтового ящика?

Сэм не рассчитывал на фанатов Курта Кобейна, не рассчитывал на клиентов, желавших поговорить со своими бывшими, не столько мертвыми, сколько банально бросившими их. Не ожидал он и прихода Джорджа Ленора, который подписался на сервис лишь затем, чтобы спросить у жены, где она держала ключ от сарая; не знает ли, куда подевалась инструкция для посудомоечной машины; нужно ли ему звонить в клининговую компанию или они сами будут приходить, как раньше; в какой аптеке купить его любимый гель с алоэ вера, а также сколько минут держать картофель в микроволновке. На удивление, жена Джорджа смогла ответить на большинство вопросов.

Свой первый сеанс в их салоне Эдит Касперсон провела, крича на мужа. При жизни он ни во что ее не ставил. Пока он был жив, Эдит никогда не осмелилась бы на такое. Она настолько взбодрилась, что попросила стереть память проекции и пришла снова. Она приходила два раза в неделю в течение целого месяца: заказывала настройку проекции, закатывала мужу скандал, просила стереть, начинала все заново.

Семнадцатилетний Дэвид Молд пришел с гитарой и пел матери песни собственного сочинения, которые написал, тоскуя о ее уходе. Каждый день, целый месяц. Сэм никак не ожидал ничего подобного. Более того, Сэм думал, парень будет мешать другим клиентам, но они просто отвлекались на время от компьютеров, внимательно слушали Дэвида и даже тихонько ему аплодировали. Однажды Эдит Касперсон наклонилась к камере и сказала матери Дэвида:

— Миссис Молд, вы должны гордиться вашим сыном. Он у вас очень талантливый. Каждый день он дарит нам радость своими песнями.

На это Сэм тоже не рассчитывал.

Селия Монтроуз привела опечаленную дочь пообщаться с умершим папой. Сама миссис Монтроуз не отважилась на разговор с проекцией.

— Хочу запомнить мужа таким, каким он остался в моей памяти, — сказала она. — Хочу начать оплакивать его, чтобы однажды остановиться и жить дальше.

Но Келли хотела получить папу, а Селия была готова на все, лишь бы утешить дочь. На это еще Сэм рассчитывал, но он никак не ожидал, что Келли заставит отца помогать ей готовиться к вступительному экзамену по математике. Они часами просиживали в чате, но ни о чем, кроме математики, не разговаривали. Однажды после очень напряженного сеанса Сэм с Мередит нашли Келли, плачущую в туалете.

— Ничего-ничего, — обняла ее Мередит. — Я понимаю, тяжело так сильно тосковать по нему.

— Не в этом дело, — шмыгнула носом Келли. — Он так хорошо разбирается в математике! Мне все дается с трудом, а он любую задачку решить может.

— Не забывай, ему помогает мощный процессор, — утешил ее Сэм. — Он ведь не сам все считает.

— Папа, наверное, думает, я полная дура, — всхлипнула Келли.

Сэм позвонил своему отцу и попросил его добавить в алгоритм по воспроизведению Бенджамина Монтроуза ту самую программу с ошибочными вычислениями, которую отец написал для семилетнего Сэма. В следующий раз, когда Келли пришла упражняться в математике, Бенджамин убеждал дочь, что сумма углов треугольника равняется шести тысячам градусов, что «икс» всегда равен одиннадцати независимо от условия задачи и что число «пи» помогает вычислить квадратуру круга. Келли хихикала так, что чуть не свалилась со стула. Селия была признательна Сэму: благодаря ему дочь рассмеялась впервые за последние несколько месяцев. Сэму осталось лишь предупредить Селию: если Келли не поступит в хороший колледж, он не виноват. Как-то днем Мередит обнаружила Келли на диванчике в одном из закоулков салона. Она готовилась к экзамену с помощью Дэвида Молда. Компьютеров поблизости не было.