Почему у меня вообще возникло желание сбежать в Нью-Йорк? Здесь у меня было все ― семья, друзья, милкшейки и покой. В Нью-Йорке я постоянно чувствовала, что должна чем-то заниматься. Не могла расслабиться ни на минуту.

― Дженна? ― в мои мысли проникает голос Хизер, вырывая меня из раздумий. ― Ты летаешь в облаках.

― Он выбросил мой роман.

Хизер распахивает глаза.

― Не может быть. Ты разве не говорила ему, как святы для тебя твои книги?

С моих губ рвется смех. У меня становится легче на душе настолько, что я задумываюсь, что могла слишком бурно реагировать.

― Нет, он точно не знал.

Хизер придвигает стул ближе к столу.

― Он выбросил его специально или...

― Да. Он назвал роман мусором и сказал, что его женщина такое читать не будет.

Хизер отклоняется назад и скрещивает руки.

― Если быть честной, меня бы такое тоже взбесило.

― Мне стало лучше. Я гадала, не слишком ли бурно реагирую. Нет же, верно?

― Совсем нет. Почему он думает, что может диктовать тебе, что читать? Много кто читает романы.

― Это еще не все. ― Я делаю большой глоток милкшейка. ― Хизер, еще он не хотел, чтобы я осталась с вами еще на пару дней. Он хотел, чтобы мы уехали на следующий же день.

― Ладно, мне жаль, милая, но это все тревожные звоночки. ― Она резко выдыхает. ― Ты уверена, что хочешь за него замуж? Я не говорю, что вам стоит порвать, но может тебе нужно какое-то время просто встречаться с ним, прежде бросаться в омут с головой. ― Она понижает голос еще сильнее: ― Прошлым вечером ты сама говорила, что большую часть времени последние полгода вы проводили в постели.

― Да. Мне нужно о многом подумать.

Я прикусываю нижнюю губу, пока осознаю смысл ее слов. После событий последних нескольких часов моя тревога вернулась с полной силой. Но от мысли, что я озвучу свои опасения перед Уинстоном, мой желудок сжимается от тревоги.

Я чувствую облегчение, когда Хизер бросает тему моих отношений, и мы говорим на другие темы, пока допиваем напитки.

Пока мы едем к матери с отцом, я глубоко погружена в мысли. Хизер не тревожит меня, давая мне время все обдумать. Она подвозит меня до двери и притягивает в крепкие объятия.

― Слушай свое сердце, сестренка. Если ты думаешь, что он ― тот единственный, тогда выходи за него. Если сомневаешься, то притормози. ― Она обнимает меня еще крепче. ― Я люблю тебя. Передавай привет маме с папой. Скажи им, что сегодня на ужине меня не будет, может, приеду завтра.

Я наблюдаю за ее отъездом, а затем исчезаю в доме, чтобы провести спокойный день со своими родителями, усиленно пытаясь не замечать горы журналов по всему дому, потому что большинство из них рассказывают о моем обручении.

После ужина я отправляюсь в постель пораньше. К удивлению, я быстро засыпаю, устав от всех этих мыслей, мучивших меня весь день. Я все еще не пришла к решению.

В полночь звенит дверной звонок. Я иду к двери, недоумевая, кто бы это мог быть так поздно.

У меня начинает колотиться сердце, когда я вижу на пороге Уинстона с букетом белых роз в руках.

― Я должен был вернуться. ― Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. ― Я очень по тебе скучал.

Глава 15


Дженна


Я выхожу на крыльцо и закрываю позади себя дверь. Морской бриз холодит мою кожу и теребит волосы.

― Что ты здесь делаешь, Уинстон? Уже очень поздно.

― Я знаю, который час. ― Он бросает взгляд поверх моего плеча на закрытую дверь. ― Не пригласишь?

Пока я думаю, что ответить. У меня в животе от нервов летают бабочки.

― Я... все спят.

Даже когда слова срываются с моего языка, я знаю, что это жалкое оправдание. Он мой жених и проделал долгий путь. Приличия требуют, чтобы я пригласила его внутрь. Но все же что-то внутри меня не позволяет мне этого сделать.

На самом деле я удивлена, что мама с папой не спустились к двери. По пути сюда я слышала их голоса. Они всегда спят не крепко.

Он молчит, а затем кивает.

― Ясно.

Опускает взгляд на цветы в своих руках.

― Это тебе.

Он помещает довольно тяжелый букет мне в руки. Запах белых роз ― тот запах, что обычно царит в его пентхаусе ― не вызывает во мне никаких чувств.

Уинстон наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы. Как обычно, будто нажали на переключатель, в моем животе начинают порхать бабочки. Мое тело всегда откликается на него.

― Спасибо.

Я смотрю ему за спину на длинный лимузин. Почему для Мисти Коув он выбрал лимузин, бога ради? Позади машины, шторы по ту сторону дороги уже колышутся, а за ними горит мягкий желтый свет. Завтра о нас будет судачить весь город. Я чертовски уверена, что в местной газете опубликуют фотографию лимузина на первой полосе. У Гари из отдела журналов выдастся еще один удачный день или неделя.

― У меня складывается ощущение, что ты приехал сюда не только за этим. Проделал такой путь.

Он берет меня за свободную руку.

― Раз уж ты отказываешься впускать меня...

― Я не отказывалась, Уинстон... Я же сказала тебе...

― Я знаю, что ты мне сказала. Раз уж так, давай поговорим в лимузине.

Если бы он не подарил мне цветы, я бы подумала, что он приехал, чтобы порвать со мной, потому что его глаза источают холод. Я видела такое напряжение на его лице всего один раз, когда он наехал на своего брата в ресторане.

― Да, хорошо.

Я следую за ним к машине и позволяю водителю открыть дверь. Я залезаю внутрь, Уинстон садится следом. Запах роз смешивается с запахом кожи и слабым ароматом шампанского. В серебряном ведерке со льдом покоится полупустая бутылка.

Как только мы садимся, Уинстон закрывает темную перегородку между нами и водителем и поворачивается ко мне.

― Я приехал, потому что скучал по тебе. Звонил тебе весь день, а ты не отвечала и не перезванивала.

Я опускаю ресницы, чтобы скрыть ложь, которую собираюсь произнести.

― Я была занята. Забыла телефон и ушла.

Все это ложь. Мне нужно было увидеться лишь с семьей и парочкой друзей. Когда я пошла выпить милкшейков с Хизер, то специально оставила телефон дома. Я видела, что он звонит. Несколько раз наблюдала, как звенит телефон, пока он не умолкал, и решала не перезванивать.

― Ты сказала, что собираешься вернуться в Нью-Йорк еще вчера. Я звонил, чтобы спросить, стоит ли мне отправить за тобой самолет.

― Не нужно. Я сама могу вернуться.

Он прижимает к моей щеке теплую ладонь.

― Знаю, что можешь, детка, но ты моя невеста. Я не могу позволить тебе пользоваться общественным транспортом.

― Почему это? Почему нельзя ездить на автобусе или поезде?

Он запускает руку в волосы.

― Ты не понимаешь, что это значит стать частью моей жизни, да? Теперь ты у всех на виду. За тобой наблюдают. Скоро по всему городу за тобой будут гоняться журналисты. Ты не можешь заниматься тем же, чем занималась до нашей помолвки. ― Он потирает щеку. ― По правде говоря, я очень сильно по тебе скучал.

К моему ужасу, он протягивает руку и запускает ее под мою ночнушку, берет меня за грудь.

― Помнишь, как мы занимались любовью на заднем сидении лимузина, когда мы встретились?

Как я могу забыть? Это была самая волнительная ночь в моей жизни. Он пригласил меня на ужин, но мы так и не поужинали. Как только я села в лимузин, он снял с меня одежду и взял то, чего хотел.

Я задерживаю дыхание, не желая вновь оказаться завороженной его прикосновениями. Я кладу руку поверх его и отодвигаю ее.

― Уинстон, прекрати. Нам действительно нужно поговорить.

Он сжимает челюсть, отстраняется и откидывается на сидении.

― Ты права. Давай начнем с того, почему ты мне солгала.

Я поправляю одежду.

― О чем ты? Я тебе не лгала.

― Ты сказала мне, что вернешься в Нью-Йорк в конкретный день, но не приехала.

― Я передумала. Я хотела провести больше времени с семьей.

Поэтому-то я и избегала его звонков. Глубоко внутри я знала, что ему не понравится, если я скажу ему об изменении в планах.

― Я захотела остаться еще на два дня.

Он кладет руку мне на бедро, его хватка несколько сильна.

― Ты ведешь себя так, будто все касается лишь тебя. Теперь ты моя невеста. Твои решения отражаются на мне. У меня на нас планы.

― Извини, что не поставила тебя в известность. И не перезванивала. Я отправила тебе смс.

― Ты же знаешь, что я ненавижу смс. Ты должна была позвонить. Что происходит, Дженна? Ты ведешь себя странно.

― Не только я так себя веду. ― Кладу руку поверх его. ― Что с нами происходит? Как мы обручились, все время ссоримся.

― Необязательно это делать.

Он наклоняется и целует меня в шею, а затем в губы. Он раздвигает мои губы языком, и я позволяю ему войти глубже, мне уже начинает становиться жарко.

Несмотря на то, что это чертовски сложно, хоть даже я сознательно уступаю ему и позволяю себя соблазнить, я больше не могу скрывать тот факт, что у нас проблемы, и, что если мы их не решим, наши отношения окажутся под угрозой. На то, чтобы отстраниться, уходит вся моя сила воли. Я кладу цветы на сидение и беру его за лицо.

― Я люблю тебя. Ты же это знаешь, правда? И я хочу провести с тобой остаток своей жизни.

― Тогда почему у меня ощущение, что ты от меня отстраняешься?

Я выдыхаю и опускаю руку.

― Если быть честной, я чувствую, что на меня многое навалилось. Все происходит слишком быстро.

Я помню, что Хизер посоветовала мне за милкшейками ― нам нужно больше времени, чтобы узнать друг друга прежде, чем поженимся. Но если я скажу ему это, каковы будут последствия?