Кэрол Мэттьюс - Добро пожаловать в реальный мир

– Чувствую себя так же.

– Хорошо спалось?

– Наверно, да.

– Омлет будешь?

– Нет, – мотаю я головой, чего мне тоже сегодня явно не следует делать.

– Да, – поправляет Карл. – Он тебе точно пойдет на пользу.

Я бочком пробираюсь в кухню, поплотнее затягиваясь простыней, и, дабы удержать вертикальное положение, прислоняюсь к буфету. Даже в своем тормознутом состоянии чувствую, что Карл нынче какой-то взбудораженный. К тому же он сегодня лохматее обычного, и, надо сказать, это ему даже идет. На нем надеты только его любимые джинсы, и каким-то образом прорехи на них оказываются вполне даже на месте – через них очень дразняще проглядывают голые ноги. Я уже довольно долго не видела Карла в столь неодетом виде. По кухне он шлепает босыми ногами, и это тоже мне кажется невыносимо сексуальным. Мой милый рокер никогда еще не выглядел таким красавцем! Непроизвольно я бросаю быстрый взгляд на спальню, и Карл успевает его проследить.

Прокашлявшись, я спрашиваю скрипучим голосом:

– Слушай, а мы…

– Ну да, – кивает он. – Такой безудержный был секс! Точнее, ты была такой безудержной штучкой. Я и не знал, что ты способна на такие вещи! Скажи, а они вообще легальны?..

Я улыбаюсь:

– То есть нет?

– Нет, – признается Карл. – Конечно, нет. Считай меня странным человеком, но, когда я занимаюсь с женщиной любовью, я предпочитаю, чтобы она типа была в сознании.

– Ох…

– Кстати сказать, я приберег на будущее твое любезное приглашение разделить ложе. Думаю, это стоит еще одного «оха».

– Ох… – отзываюсь я.

– Твой омлет готов.

Взяв тарелку, отправляюсь в гостиную. Карл следует за мной и садится напротив, в единственное кресло.

– Спасибо, – говорю ему.

– За омлет или за то, что тобой не овладел?

– За то и за другое.

Мы избегаем встречаться глазами и вместо этого всецело сосредотачиваемся на еде. К тому многому, в чем Карл великолепен, как неожиданно для меня выясняется, он еще и готовит потрясающий омлет. Я ненадежно помещаю тарелку на колени, и жар от нее припекает мне кожу.

– Не хочешь малехо поподробнее мне поведать о вчерашнем?

– Не очень.

– А по трезвом размышлении ты все так же думаешь, что поступила как надо?

– Нет, – с тяжелым сердцем признаюсь я. – Вот что мне точно надо было сделать, так это встретиться с Эваном перед шоу и разрешить все наши недомолвки.

– Да тебе бы, наверно, и не позволили это сделать.

– Надо было хотя бы попробовать. Это было бы и благоразумно, и вообще по-взрослому. Тогда бы я смогла с чистой совестью идти на программу и выложиться там от души. До сих пор не верится, что я так вот профукала то, что для меня настолько важно. Для нас важно. – От стыда я не знаю, куда глаза девать. – Может, для большого успеха у меня просто не тот темперамент? Может, мне на роду написано всю оставшуюся жизнь петь в нашей пивнушке?

– Что-то мне не очень в это верится. Да и тебе, думаю, тоже.

– Спасибо тебе, Карл, что так здравомысленно к этому подходишь, – печально улыбаюсь я другу. – И спасибо, что не воспользовался моментом, когда я была такой… слабой и беззащитной.

– В смысле, нахлеставшись водки?

Оба смеемся.

– И спасибо, что ты мой самый лучший друг.

– Мне это тоже навсегда на роду написано?

Я не знаю, что на это ответить, а потому предпочитаю промолчать.

– Похоже, ты не намерена еще раз предлагать мне с тобою переспать, я верно понял? – говорит Карл, внезапно посерьезнев.

– Ну кто знает, кто знает, – язвительно усмехаюсь я.

Не то чтобы я не любила Карла – я очень его люблю. Нам как-то удалось пережить наш разрыв в пору юности, и не думаю, что мы были бы способны на это опять, уже во взрослом качестве. Я опасаюсь переходить с Карлом на более интимные отношения, потому что гораздо больше боюсь потерять его как друга. Что, если эти наши отношения не срастутся? Сможем ли мы вновь спасти нашу столь рискованную дружбу? Я не уверена, что хочу ставить ее на карту. Плюс к тому, конечно же, есть и еще кое-какое затруднение. Каким бы знойным ни казался Карл сейчас на кухне, от него у меня давно уже коленки не дрожат и ноги не подкашиваются. Так он действовал на меня, когда мне было пятнадцать, но теперь я слишком долго знаю своего приятеля, чтобы он вызывал у меня возбуждение. Мне бы не хотелось это говорить, но за столь долгое время мои чувства к нему перешли на иной уровень. Вот Эван Дейвид – тот как раз заставляет меня вновь чувствовать себя пятнадцатилетней неуклюжей девчонкой, и стоит ему ко мне повернуться – ноги у меня превращаются в кисель. Мозги, к большому сожалению, тоже.

– Наверно, я знаю, – отвечает Карл на мою насмешку. – Ты, должно быть, очень любишь этого Эвана Дейвида.

– Похоже на то, – пробалтываюсь я, отчего настроение у меня, естественно, лучше не становится.

– Но ведь он только что испоганил тебе жизнь.

– Ничего подобного. Мы с тобой же выяснили, что мне удалось это сделать самой.

Карл втыкает вилку в омлет.

– Ты бы точно выиграла этот несчастный конкурс, Ферн.

И, возможно, мой друг совершенно прав. Вот только мне от этого ничуть не лучше.

В дверь настойчиво трезвонили.

– Сейчас, сейчас. Чего так горячиться!

Дерек Кендал подскочил с дивана, отдернул занавеску и выглянул из окна гостиной на оживленную утреннюю улицу. Прямо напротив двери Ферн была припаркована чья-то очень дорогая машина.

– Что за черт? – скривил он губы.

Приехали определенно не к нему. Дерек глянул на часы. Десять часов, а от дочери ни слуху ни духу. Интересно, что же случилось вечером? Разве Ферн не говорила, что должна выступить на телешоу «Минута славы»? И хотя он внимательно просмотрел всю программу – если не считать тех нескольких минут, когда у него от тяжести смежились веки, – его дочь на экране так и не появилась. Да и после никак не дала о себе знать, что на Ферн, вообще-то, было не похоже. Она всегда была хорошей девочкой.

А теперь вот какой-то идиот бессовестно вырвал его из сна, в то время как единственное, чего ему сейчас хотелось – так это забыться и не думать о своих нынешних проблемах. Дерек тяжело спустился по узкой лестнице, на ходу натягивая рубашку.

В дверь зазвонили снова, и Дерек рывком ее открыл.

– Я не глухой, – раздраженно проворчал он.

Перед ним стоял высокий симпатичный мужчина, причем весьма холеного вида. Явно владелец той роскошной тачки. Незнакомец нетерпеливо постукивал ботинком.

– Я ищу Ферн Кендал, – сказал гость, не представившись.

– Ее здесь нет.

– А это ее дом? – довольно скептически оглядел он обшарпанный дверной косяк.

– Да, – с подозрением уставился на него Дерек. – Я ее папа. Она что, должна вам денег?

– Нет, нет, – живо отмахнулся мужчина. – Мне просто необходимо срочно с ней связаться. Я пытался звонить ей по мобильному, но она не отвечает. Вы не знаете, где она сейчас?

– Не знаю, – с неохотой признал Дерек.

– У меня к ней важное дело, – продолжал мужчина. – Мне бы хотелось, чтобы она сама со мной созвонилась, как только сможет это сделать.

Дерек кивнул.

– Могу я оставить ей записку?

Он кивнул снова.

Тогда незнакомец полез в карман, выудил оттуда визитку и очень дорогую с виду авторучку. На обороте карточки он что-то быстро написал и вручил визитку Дереку:

– Вы не забудете ей это передать?

– Нет.

– Благодарю вас. Это и впрямь чрезвычайно важно.

– Без проблем, – ответил Дерек. Этот мужик что, принял его тут за идиота?

– Мне бы хотелось узнать, сумели бы мы с ней сработаться в одном деле, – настойчиво продолжал гость. – Вы сможете передать ей это на словах?

Наконец, то и дело оглядываясь беспокойно через плечо, незнакомец отступил назад и забрался в свою дорогую тачку. Медленно тронувшись с места, его машина вскоре влилась в плотный дорожный поток. Среди белых лохматых грузовых фургонов, обычно пробирающихся по этой улице, его новенькое, с сияющими боками авто бросалось в глаза, точно нарыв на пальце.

Дерек закрыл дверь и, внимательно изучив визитку, сунул ее в карман брюк. Поднимаясь обратно по ступеням, он довольно улыбнулся. Все же интересно, что бы все это значило? Этому господину явно во что бы то ни стало хотелось видеть Ферн.

Итак, это был Стивен Коулдвелл, главный человек на телешоу «Минута славы». Что ж, судя по тому, что тут наклевывается, решил Дерек, ему самому тоже перепадет какая-то денежка.

– Ну как нынче с голосом? – похлопал Эвана по плечу Руперт Доусон.

– Отлично с голосом, – привычно ответил певец. И это была сущая правда – вот только во всем остальном он чувствовал себя прескверно.

Он провел очень беспокойную ночь, совершенно не выспавшись. Мысль о том, как Ферн убегает с «Минуты славы», до рассвета не давала ему уснуть. Почему она это сделала? Может, потому, что увидела его сидящим среди жюри? Но ведь она не могла не знать, что Эван Дейвид будет на шоу одним из судей. Вот ведь задача! И Эвану, разумеется, очень хотелось ее разрешить.

– Я вижу, что-то не так, – заметил Руперт. – Что нынче тревожит нашего Il Divo? На «Минуте славы» ты смотрелся просто потрясающе. И наговорил куда больше толковых вещей, нежели те недоумки из жюри. Ты прямо создан для этого, дружище.

– Нет, больше я туда ни ногой, Руп. – Эван сразу увидел, к чему клонят льстивые речи агента.

Руперт с грустью понурил голову.

– Что же, очень, очень жаль. Пропадает прирожденная звезда телеэфира!

– Ты поговори со Стивеном Коулдвеллом, чтобы сделать телешоу по величайшим в мире операм, – я, глядишь, и заинтересуюсь.

В глазах Рупа вмиг засветились значки фунта.

– Сейчас же с ним и созвонюсь. Ух ты! А ты будешь там почетным членом жюри. Прямо вижу воочию! Классная будет программа! На втором канале Би-би-си, да в девятичасовом вечернем эфире. Просто фантастика!