— Она сказала, что думала, что я думал, что она звучит как порнозвезда, и я повторил это. Это просто огромное недопонимание.

— С чего бы Дженсен могла так решить?

— Я мог пробормотать что-то, и она услышала.

— Вы часто думаете вслух? Потому что вы вольны думать, что вам хочется, но когда вы говорите это другим — это становится домогательством.

— Я никогда не говорю сам с собой. Но этим утром я был расстроен, потому что Джен выбила мою коробку у меня из рук, и я поцеловал ее.

О, черт, нет, я не мог просто взять сказать это.

— Сегодня утром вы поцеловали свою соведущую? Такова ваша нормальная реакция, когда кто-то роняет ваши вещи? — Она схватила свой блокнот и что-то написала в нем, но я не смог разглядеть, что именно.

— Боже, нет. Послушайте, я могу поговорить с вами как мужчина с женщиной, не под запись?

— Так как вы новичок в этом, то да. Только сейчас, — она выключила диктофон, я даже не заметил его.

— Сегодня утром я голову сломал, пытаясь понять, почему поцеловал ее. Все что я смог придумать — это неуместная страсть. Я был так зол, что единственное, о чем думал, надо либо убить ее, либо поцеловать. Так что я выбрал то, за что не сяду в тюрьму. — Я посмотрел на плиточный потолок и провел рукой по волосам. — И все же я оказался здесь.

— Вы свободный человек, Спартак.

Я поставил обе ноги на пол и наклонился вперед.

— Зовите меня Так.

— Почему? Вам не нравится Спартак?

— Скажите-ка мне, сладкая, вам бы понравилось, если бы вас звали Спартак?

— Но я женщина. И не называйте меня так.

— Не называть Спартаком? Без проблем. Я даже себя так не называю.

— Нет, не зовите меня сладкой.

— Как насчет красавицы?

— Нет. Доктор подойдет.

— Доктор Красавица? Меня устраивает.

— Прекратите это, — она сделала паузу. — Спартак.

— Видите? Вы говорите как моя мать. Или как другие женщины. Они находят то, что тебе не нравится, чтобы использовать это против тебя, когда ты выводишь их.

На этот раз я был почти уверен, что услышал рычание с той стороны стола. Она посмотрела на часы и объявила, что наше время вышло. Затем вновь включила диктофон, прежде чем сказала:

— Я запишу вас на два часа дня в каждую среду и пятницу, включая эту.

Теперь ворчал я, но взял визитку с отметкой о назначенном времени на обороте и сунул ее в свой бумажник.


Глава 8


*Не сходи с ума *


В четверг утром Дженсен прибежала в студию без пяти минут шесть, одетая в мятые треники.

Это было первое утро, когда я не позвонил или не написал ей с целью убедиться, что она проснулась. Обиженно фыркнув, она швырнула сумочку в угол, дернула за шнур от наушников, чтобы вытащить их из ящика, и натянула их себе на голову, попутно сбив затянутый на макушке хвостик.

Она налила кофе, взяла с собой банку с сахаром и уселась перед своим микрофоном, пересыпая сахар из банки в свою кружку.

Я смотрел на нее, она смотрела в ответ припухшими глазами, сахар продолжал сыпаться в кофе. Еще пару мгновений и ей придется есть свой кофе ложкой. Я изогнул бровь, в ожидании очередной ссоры, и, так и не сказав ни слова, вернулся к составлению первого плейлиста на это утро.

Конечно, я вёл себя как обиженный ребенок, но ведь не без оснований. По крайней мере, на ближайшие шесть недель, моя жизнь и распорядок были сбиты с ритма, и я был вынужден говорить о своей сексуальной жизни с незнакомым человеком.

Хотя подождите, в этой части как раз нет ничего необычного или предосудительного.

Все равно, это я должен был выбирать счастливчиков среди незнакомцев, достойных слушать и учиться.

Я взглянул на часы. Было уже почти шесть, а значит, пришел мой черед.

— Доброе утро, Лас-Веганцы! Или Вегасцы? Кем бы вы ни были, до выходных остался всего один день, и мы с Дженсен здесь, чтобы помочь вам пережить его! Давайте начнем это прекрасное утро с песни для моей стильной и привлекательной соведущей. Ты готова, Джен?

Я выключил микрофон, и Looks That Kill в исполнении Motley Crue загремела в студии до того, как я приглушил звук в динамиках.

Она, наконец, закончила возиться с банкой C&H 20 и действительно наслаждалась звучащей музыкой, собираясь сделать первый глоток. Ее лицо перекосилось от переслащенного кофе, но прищуренный взгляд, я уверен, предназначался мне.

— Почему ты не разбудил меня? — ее голос был более тихим и хриплым, чем обычно, и мне стало интересно, сколько же она спала.

— Из-за тебя меня отчитал босс. — Я заставил себя вернуться к списку песен на сегодня.

Она прочистила горло.

— Слушай, насчет этого. Я пыталась поговорить с БШ о том, что он неправильно истолковал все, что услышал, но он сказал, что это была последняя соломинка на спине перегруженного верблюда.

Я поднял голову, и она уставилась на свою кружку, водя пальцем вниз-вверх по ее ручке. По какой-то необъяснимой причине это простое движение казалось мне невыносимо эротичным.

— Мне очень жаль, Так.

— Я знаю, что тебе жаль. Но это не изменит ситуацию, поэтому не надейся, что я буду блаженно счастлив. И с этого момента даже не заводи разговор о том, чтобы поднимать рейтинги с помощью твоей сексуальности.

Она сделала глоток, снова поморщилась и спрыгнула со стула. Разбавив свой сахарный сироп тем, что осталось в кофеварке, она спросила:

— Ты все-таки считаешь меня сексуальной?

Она бросила это замечание через плечо, и я уставился на ее спину.

— Не уверен насчет сегодняшнего утра. Но я поцеловал тебя, не так ли? — Я тут же пожалел, что поднял эту тему. — И, кстати говоря…

— Да, конечно, — Джен перебила меня, оборачиваясь и закатывая глаза, — но я думала, что ты всегда так делаешь, типа как собаки писают на пожарные гидранты.

Я чуть не подавился непроизнесенными извинениями.

— Так что, теперь я собака?

С помощью нескольких щелчков мыши, я переставил песни в плейлисте и прибавил громкость в студии на пару уровней.

— Мне бы следовало поменьше болтать вчера.

Песня закончилась, и Led Zeppelin со своей Communication Breakdown зазвучали в динамиках. Дженсен, наконец, закончила реанимировать свой кофе и бросила на меня взгляд, который я не смог идентифицировать.

Я снизил громкость до привычного уровня и решил, что раз она не восприняла это всерьез, мне тоже не следует.

— В любом случае, мне запрещено говорить на эту тему.

Джен уселась обратно на стул.

— Не глупи, Так. Наедине мы можем говорить о чем угодно, меня не так-то просто обидеть.

Она подула на свой кофе и осторожно пригубила. Я демонстративно проигнорировал ее поджатые губы.

Как же, да, если бы я только мог.

— Дженсен, я могу потерять работу. Это действительно хреново. Кроме того, наши вчерашние «разговоры наедине» привели к тому, что меня обвинили в сексуальном домогательстве. Теперь тебе понятно?

Я рассердился не на шутку, и ответ вышел резче, чем хотелось изначально.

— Конечно, я понимаю. И все-таки не жду, что ты развернешься на сто восемьдесят градусов и станешь полным ханжой.

С ее стороны это было жестоко.

— Ханжа? Да я сделал больше интересных вещей с большим количеством женщин, чем ты можешь себе даже представить!

Джен подавилась кофе.

— Мама, должно быть, тобой гордится. Нам понадобится не меньше канистры «Лизола 21 », чтобы продезинфицировать эту студию.

Она сделала вид, что вытирает руки о штаны.

— Сто-о-оп, ты был у меня дома и пользовался моей ванной. Фуууу. Только водородная бомба сможет избавить мою ванную от твоих вшей.

— Вши? Сколько тебе лет, женщина?


***


Обстановка в студии в этот четверг была достаточно прохладной. Моя попытка задобрить ее, предложив объявлять названия песен в стиле «слово ты — слово я», провалилась. И мне ничего не оставалось, кроме как установить на телефоне напоминание о звонке на утро пятницы. Клянусь, я сделал это только ради рейтингов, мы не могли позволить слушателям думать, что мы с Джен не ладим.

Надо поставить памятник тому, кто догадался добавить в телефон функцию будильника. Уже несколько лет я в нем не нуждался — ночи напролет я развлекался и отсыпался днем. А учитывая, что моя жизнь придет в норму через шесть недель, сейчас не было смысла им обзаводиться.

В этот раз Джен выглядела как куколка, и я не удержался от здоровой, совершенно не сексистской подколки. (Доктор Ческа гордилась бы мной. Если бы я когда-нибудь решился сообщить ей).

— Да ты сегодня умылась.

Дженсен прищурила глаза, но ничего не сказала. Она казалась немного раздраженной, когда ответила на мой звонок, а я начал дуть в тренерский свисток, но думал, что она уже пережила это.

Никто не проспит в мою смену, детка.

Вторая попытка.

— Удивительно, какие чудеса может сотворить мыло и немного воды.

Она прищурилась еще сильнее и выглядела достаточно сердитой.

— Укуси меня.

Я погрозил ей пальцем.

— Даже не начинай. Ты хочешь прибавить еще две недели к моему наказанию?

— Что? Я не слышу тебя. Какой-то псих взорвал мои барабанные перепонки сегодня утром.

Я проигнорировал ее и посмотрел в план эфира на сегодня.

— Так кто сегодня в наших «Грязных Сплетнях»?

Дженсен вздохнула, слишком громко и наигранно. Ну давай, отчитай меня.

— Это «Ерундовые Отчеты», Так, а не «Грязные Сплетни». И сегодня мы расскажем, как Джастин Бибер делал что-то непристойное в доме Анны Франк 22 .

— Он же просто подросток-придурок?

— Он уже достаточно взрослый, чтобы покупать алкоголь.