Если, конечно, она не нанесена на другие мои части тела. На мой член.

Ой, да прекратите. Я парень. Знаете, однажды мой член объявится.

Он мое самое ценное владение.

Второе, конечно, моя «Камри» — гибрид. Что, удивлены, что у меня гибрид? Так более экологично, а я люблю чистый воздух. Он имеет колоссальное значение в моей профессии.

Итак, вернемся к моему члену.

Мои глаза здесь, милые. Вы продолжаете пялиться, и он захочет сделать больше, чем просто сказать «привет». Он может ожидать рукопожатия. Или поцелуя, а возможно и массажа…

Дерьмо. Когда становится весело, возвращается Майло и у него коробка. Настало время быть сочувствующим напарником.

Погодите-ка… Он усмехается. И подпрыгивает. Уверен, Майло — гей. Несмотря на его подружку.

— Я получил ее! — практически закричал он, когда сметал свои наушники и коллекцию игрушек из «Хэппи Мил» в коробку. Я ненавидел эти игрушки, и рад, что больше их не увижу, но что за херню он нес?

— Что за бред ты крикнул?

Он осмотрел комнату, чтобы найти вещи, которые так и кричали: «Майло!».

— «Пульс»! Я займу место Брюса, начинаю в понедельник утром. Они хотят, чтобы он представил меня как нового основного ведущего, так что я буду в «Команде» после сегодняшнего дня.

Отлично. Он будет одним из трех, а я буду летать соло. Не то, чтобы я был против, но это означало, что мне придется быть повнимательнее и делать все, чтобы сократить время наблюдения за людьми за пределами студии. А также насколько коротки юбки у этих людей. У Лорель из отдела продаж парочка отличных ног, которые я хотел бы видеть обвитыми вокруг своей талии.

— Поздравляю, но мне кажется, ты ненавидишь Топ-40?

— Я просто сниму свои наушники. Никто не говорит, что я должен слушать то, что играю.

Значит, для них он снимет оба наушника, а для меня не мог и одного? Я что, собачье дерьмо на его обуви?

Майло подпрыгнул на месте. Да, серьезно.

— Так что, мы теперь будем друг против друга? Прямая конкуренция, приятель?

Приятель? Он действительно использовал слово «приятель» в предложении?

— Не ненавидь меня, когда я надеру тебе задницу. С соведущим или без, — сказал я.

— О, у тебя будет один. Пока я был в его офисе, БШ разговаривал по телефону с каким-то Дженсеном. Судя по всему, парень задерживается и его не будет в городе до следующих выходных. БШ сказал ему прибыть точно до половины шестого, так что ты можешь впустить его, пока ему не выдадут карту доступа.

Получается, у меня не было права выбора соведущего. Фигурально. Ну, я надеюсь, этот парень любит рок-н-ролл и женщин. Если нет, у нас не будет тем для разговора вне эфира.

Черт, я не знаю, сколько мы должны говорить в эфире, по крайней мере, в первый день. Как, черт возьми, я должен развлекать слушателей светской беседой, когда встречу этого парня всего за пять минут до эфирного времени? Но я профессионал. Я могу импровизировать наравне с лучшими.


Глава 2


*99 проблем*


Оглядываясь назад, могу сказать одно: все выходные были какими-то расплывчатыми. Хотя я в основном был трезв. Как вы уже знаете

Ситуация на работе конкретно достала меня. Не то чтобы я не мог справиться с шоу в одиночку, нет, я могу. До моего нынешнего утреннего выступления на KLVR я всегда брал на себя смены после полудня, где говорил со стенами и смотрел в холл, глядя на юбку, которая была слишком микроскопической для рабочей обстановки. На моей прошлой радиостанции была одна секретарша, которая всегда одевалась чересчур вызывающе…

Она мне действительно нравилась.

На скорую руку, за час, я забил все свои передачи на выходные и пошел домой спать до заката с Литой, моей дворнягой полу-лабрадором. Она всегда занимает большую часть кровати и пытается спихнуть меня с подушки. Но знает, что я считаю ее своей самой любимой девочкой, поэтому ей практически все сходит с лап.

После вечерней пробежки я привел себя в порядок и отправился наслаждаться ночной жизнью Вегаса. Первая остановка была обязательной: «Пульс» собирается в Pure, ночном клубе во «Дворце Цезаря 2 », и там ожидают всех талантов радиоэфира «Облаков».

Слышите? Это главная тема из фильма «Челюсти».

Мало того, что клубная музыка и техно взрывали мне мозг, будто ногти, скрипящие по школьной доске, так еще вдобавок там присутствовал один человек, с которым я очень надеялся не столкнуться.

Я почти закончил со своими обязательными тридцатью минутами в Pure и поглядывал в сторону выхода. Ни одна из откровенно перестаравшихся женщин не привлекла моего внимания настолько, чтобы заставить меня остаться. Кроме того, Pure был больше рассчитан на туристов, чем на местных жителей. И если бы я подцепил красотку, находившуюся в отпуске, велика вероятность, что она захотела бы провести со мной все свои оставшиеся ночи, словно я ее дружок на время отпуска в Вегасе. А я никогда не подписываюсь на большее, чем один раунд секса.

Я не завожу отношений. Я, как город, в котором живу — развлекаюсь в течение ночи или недели, но все это несерьезно. Перемещаясь из клуба в клуб на Стрип, я вспоминал ночи, когда скакал на матрасах более чем с одной красоткой.

Я верю в разделение наслаждения.

Прекратите закатывать глазки. У вас растечется тушь. Или смажется карандаш, или еще какая херня, которая обычно случается с макияжем.

Где я остановился? Ах, да, рассказывал о своем члене.

Ну, потому что вы понимаете, я парень, и все такое.

В редких случаях я встречал женщину, или, может, двух, которые требовали немного большего количества времени для полного исследования. Ни для одной не нужно было больше одних выходных. Я имею в виду, что вы все одинаковые, просто варианты размещения деталей разные.

— Спартак!

Господи, позволил себе немного расслабиться, и посмотрите, что произошло.

Я повернулся на голос, пока это слово не прокричали еще раз, и столкнулся с его обладательницей, маленькой брюнеточкой, которая, к счастью, крепко стояла на своих шпильках. Еще бы. Она одевала их почти каждую ночь в течение многих лет.

— Ты собирался убежать, не сказав и «привет»?

— Никогда. Привет, мам.

Теперь вы знаете мой единственный секрет. И видит Бог, если вы расскажете хоть одной живой душе от чего пошло сокращение моего имени — Так, говорю серьезно, я выслежу вас и убью. И каждого, кому вы скажете. Пустыня за пределами Лас-Вегаса огромна и в основном не исследована. Имейте это в виду.

— Я как раз шла проверить кассиров на входе. Почему бы нам не пройтись вместе?

Это не было просьбой. Моя мать была опорой «Цезаря» на протяжении тридцати лет, и пока слова произносились сладеньким голосом, я знал, что лучше повиноваться. Это было ее делай-это-или-вон-за-дверь отношение, благодаря которому она стала самым молодым менеджером в истории компании, и я уверен, позволило ей терпеть меня. Если верить ее словам, я был сущим наказанием.

Что также объясняет, почему она развелась с отцом. Она ожидала, что он будет приносить деньги в дом, а он хотел тратить все на азартные игры, просаживая ее зарплату. Она была непреклонна, и он переехал куда-то в Колорадо. Я не слышал о нем уже много лет.

— Конечно, мам, я буду твоим телохранителем. Но почему ты не воспользуешься трубой?

Много лет назад в казино были установлены пневматические системы труб для денежных хранилищ и размена — они работают, чтобы охранять все те уязвимые наличные деньги от распространения по этажу.

— Я хотела оценить толпу у входа, и таким образом, сотрудники не будут знать, что я проверяю их.

— Хотя это так и есть.

Она ухмыльнулась и продолжила идти.

После того как я оказался около дверей, у меня не было никаких оснований возвращаться обратно и подвергать свои уши этому адскому шуму внутри. Или снаружи. Здесь стояли гигантские колонки, и мне кажется, что музыка играла даже громче, чем в клубе.

Я обнял маму на прощание, и даже на каблуках ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. Я до сих пор удивляюсь, как кто-то такой высокий, как я, произошел от такой миниатюрной женщины, как она. Вы никогда не подумаете, что мы как-то связаны, если только не сравните наши глаза. Они, словно из самого синего льда, но у нее — как будто прокалывают тебя насквозь. Или, может, мне так кажется лишь потому, что я был жертвой этого взгляда чертовски часто.

Я приехал к Hard Rock, чтобы посмотреть какие группы играли внутри. Я не узнал ни одного из имен, но никто из них не играл техно, так что это было хорошо.

Так какая сексуально привлекательная женщина заинтересует меня сегодня вечером? Темноволосая? Блондинка? А, может, огненно-рыжая? Я схватил пиво и начал рассматривать тела, двигающиеся на танцполе.

По танцу женщины можно понять, какова она в постели. Она стесняется и едва движется? Пропускаем. Дикая, неуклюжая и восторженная? Я не хочу потерять яичко, так что пропускаем и ее. Та, которая находится посередине этих крайностей — именно такую я и ищу.

А вот и она. Волосы до плеч, темнее, чем мои собственные, коротенькая юбочка, прикрывающая попку, с которой я был бы не прочь съесть свой завтрак, покачивающуюся ровно в такт музыки. Оригинально, но не слишком странно двигает руками, посягая на пространство других людей, делая его своим собственным. Мне плевать, как выглядит ее лицо, все женщины красивы по-своему. Худышки или пышечки, высокие или низкие, у меня нет определенного типа женщин.

Она взяла почти полупустую «Корону» с барной стойки, и, выпив, поставила обратно, оставив в бокале лишь исчезающую пену и кусочек лайма.

Хотелось бы надеяться, что она здесь не с компанией. Однако мне никогда не узнать этого, если я не поговорю с ней.