Было без пятнадцати пять утра, когда я попытался сначала разбудить ее с помощью громких звуков, потом с помощью света. Ничего не помогало, пока я не поцеловал ее в лоб, только тогда она пошевелилась. И то, я сделал это только потому, что исчерпал все методы. Не помогло ни легонько потрясти ее, ни привести Литу, чтобы попрыгала по кровати. Повторить вчерашнюю операцию «Угости собак» даже не пришло мне в голову.

Не потому, что я пытался вести себя хорошо, просто у нас закончился бекон.

Она вздохнула и попыталась притянуть меня к губам, но я отстранился, напоминая себе, что не хотел быть временным вариантом.

Дженсен оставила дверь в ванную открытой, когда принимала душ. Полагаю, это было своеобразное приглашение, но единственный ответ, который она получила, это рожица, нарисованная мной на запотевшем зеркале перед тем, как закрыть дверь.

Она вела себя тише, чем обычно, пока делала макияж и прическу, и ее обычная гора сахара в чашке удвоилась, потому что вместо того, чтобы смотреть на свою ложку, она уставилась на меня и зачерпнула из сахарницы столько раз, что я сбился со счета.

Дженсен не произнесла ни слова, хотя было видно, что она заставляет себя этого не делать.

Она знала, чего я хочу, и настала ее очередь понять, чего хочет она .


Пока мы ехали на работу, она задумчиво водила рукой по консоли между водительским и пассажирским сиденьем, пока ее пальцы не коснулись моих ребер. Я подавил стон и решил позволить ей продолжить. Пока что. Ее пальцы гуляли по моему телу вверх-вниз, как будто она владела мной, и когда я не отстранился, прикосновения стали более уверенными.

Я не собирался начинать наш эфир с очередным стояком.

Как только ее рука добралась до пояса моих джинсов, я схватил ее и переместил на консоль между нами.

Джен переплела наши пальцы, и я не стал противиться.

Между нами было все отнюдь не в порядке, но я не был полным идиотом. Я жаждал чувствовать ее кожу любым возможным способом, каким только мог.

Но с этого момента настала ее очередь делать шаги навстречу.

И мы, безусловно, не будем раздеваться.


Глава 16


*Напоминай мне почаще*


Выходные пронеслись как тучи над городом и были настолько же приятными. Как я собирался провести два дня в непосредственной близости от Дженсен без того, чтобы раздеть ее и заставить задыхаться подо мной?

Не надо читать мне лекции о том, сколько времени мы с ней уже провели вместе, хорошо? В субботу и воскресенье мы лишены тех четырех часов притворной вежливости, в течение которых у меня нет искушения сорвать с нее одежду.

Хотя… если по правде, меня переполняло искушение раздеть ее и побезобразничать в студии. Но я этого не сделаю, потому что слишком люблю получать зарплату и не хочу оказаться бездомным.

И не предлагайте мне позависать с друзьями. Все они в той или иной степени в отношениях, и быть среди них единственным одиноким — только изводить себя. И черта с два я приведу с собой Дженсен, потому что если после этого она уедет в Финикс жить своей жизнью, то их подшучивания (или, боже упаси, сочувствие ) сделают только хуже.

Вторник еще не подошел к концу, а я уже мечтал впасть в мини-кому и очнуться в понедельник утром.


— Будет лучше для тебя перезвонить мне, ты, ничтожество. Не думай, что я поленюсь вернуться из Аризоны, чтобы притащить твою пятую точку в суд, — Джен нажала несколько кнопок на своем телефоне, выглядя так, будто хотела швырнуть его в стену.

Я пропустил начало разговора, потому что разжигал гриль, чтобы пожарить стейки, но не надо быть гением, чтобы понять, кому она пыталась дозвониться.

— Хозяин квартиры все еще не отвечает? И серьезно, Джен, пятая точка ?

Она скривилась.

— Мне это нисколько не поможет, если я скажу ему все, что думаю о его лживой заднице, — на ее лице медленно появилась дьявольская улыбка, которой и сам Гринч 32 бы позавидовал. — Я попридержу это в себе, пока не спущу в шредер договор аренды и не получу обратно свой залог.

— Так и случится. Он не сможет настоять на своем, ему не на что опереться.

Она фыркнула.

— Опереться? Да этому подонку понадобятся костыли, если он попробует наебать меня.

Ну вот, наебать и Дженсен в одном предложении.

Господи.

После ужина Джен свернулась калачиком на моей стороне дивана, чтобы смотреть фильм. И весь мой самоконтроль ушел на то, чтобы не вжать ее в подушки и не заставить забыть собственное имя.


***


— Честное слово, я нихрена не могу разгадать ее, док. — Как бы ни опротивело мне проводить время с этим парнем, но от этого напрямую зависела моя работа. И как я недавно осознал, мое психическое здоровье. Он был единственным человеком, с кем я мог поговорить о Джен, потому что был единственным, кто знал . — Она говорит, что между нами нет ничего, кроме похоти, а в следующее мгновение уже флиртует со мной в прямом эфире или засыпает на диване, пристроившись у меня на плече.

Доктор Купер усмехнулся, его пронзительный взгляд ужасал. Я прищурился и не удержался от повторного взгляда на него, только чтобы убедиться, что он не превратился в гейшу. Мысленно я произнес коротенькую молитву, чтобы этот парень больше не смеялся в непосредственной близости от меня, и постарался стереть с лица испуганное выражение.

— Мне жаль, — сказал он, хотя совсем так не выглядел, — но это нормальное поведение слабого пола. Я просто удивлен, что в вашем возрасте — сколько вам? Двадцать девять? — вы еще к этому не привыкли. Совсем забыл, что ваши самые длительные отношения закончились спустя три дня.

Я ощетинился, потому что это была не совсем правда. Была еще женщина (чье имя выветрилось у меня из головы), с которой я познакомился перед Днем Памяти 33 , и свой прощальный букет она получила только в следующий вторник. И что самое главное, обсуждали-то мы Дженсен, и обязательно было этому идиоту говорить о сексе . Неважно, в каком контексте было произнесено это слово, картинки начали возникать в моем мозгу как всплывающая реклама.

Фан-черт-тастически.

Я отогнал все мысли и постарался сосредоточиться на теме разговора.

— Я не живу в пузыре, доктор, и знаю, что такое женщины. Я намеренно самоустранялся до того момента, когда начиналась путаница и конфликты. На это больно смотреть. Я просто думал, что она… другая.

Он снова сложил пальцы шалашиком, точно по расписанию.

— Она и есть другая, Так. Настолько другая, что вы увлечены ею, и другая потому , что вы ею увлечены. Но если вам кажется, что она посылает смешанные сигналы, то это ничто по сравнению с тем, что она творит с собой.

Я сделал глубокий вдох.

— Она все еще собирается уехать.

— Вы же не всерьез думали, что нарисованных на запотевшем зеркале рожиц и ваших возражений против ее отъезда будет достаточно, чтобы она осталась?

Ну да. Надейся.

— Я не настолько тупой.

Насколько ты думаешь.

— Как мы обсуждали в прошлый раз, — сказал он, начиная постукивать кончиками пальцев, — любая мелочь может наладить или разрушить отношения. Продолжайте совершать незначительные поступки, которые покажут, что она постоянно в ваших мыслях.

— Она и так там. Так что это несложно. — Гораздо сложнее удержаться и не хлопнуть его по рукам, чтобы он перестал так шевелить пальцами. Может, мне в следующий раз надеть зеркальные очки, чтобы незаметно на него пялиться.

— Поэтому дайте ей немного времени, Так. Она тоже постоянно прокручивает это в голове.

У меня оставалось всего девять дней. Не так уж много времени я мог ей дать.


Если бы полгода назад вы мне сказали, что я предпочту провести вечер пятницы дома, а не на вечеринке, я бы дал вам по морде. Но опять же, мне бы никогда и в голову не пришло, что у меня может найтись причина остаться дома. Кроме того, моей целью всегда был съем, а не танцы.

А сейчас я сидел на полу и играл с Джен в пьяные шахматы. Правила предельно просты: если у тебя забрали фигуру, ты должен выпить шот. Каждый раз, когда она запрокидывала голову, выпивая очередной, я незаметно возвращал несколько ее белых фигур на доску, чтобы она могла продолжить терять их. Думаю, уже было слишком много «Джеймсона», чтобы она могла осознать, что только один слон и одна пешка находятся вне доски.

Может, она была расстроена, как и я, а, может, просто хотела напиться в хлам.

Как и я.

А потом она предложила поиграть в шахматы на раздевание, и мне пришлось быстренько свернуть эту тему. Мне нужно было доказать, что между нами не только похоть, а это невозможно, если кто-то из нас или мы оба будем раздеты.

На мне были только штаны и футболка. Потеря всего двух фигур могла оставить меня совершенно обнаженным, а мне не улыбалось сидеть голой задницей на колючем ковре в гостиной и пытаться скрыть, что у меня постоянно стоит на Дженсен. Не спрашивайте, что заставило меня снять ранее боксеры вместе с джинсами. Если причина вообще была . Сейчас я просто не мог ее назвать. Слишком много ирландского виски плескалось у меня в мозгу.

Она передвинула своего слона и невнятно пробормотала:

— Шах. Тперь тебе приде-е-ется снять фтболку, Таки, — Джен уставилась на меня совершенно пустыми пьяными глазами.

Мне потребовалась минута, чтобы осознать, что Джен поставила шах королеве, и когда до меня дошло, я нахмурился.

— В правилах не говори-и-илось, что я должн снимать фтболку.

— Пра-а-авила измнились. — Не могу поклясться, но, кажется, она пыталась мне подмигнуть. Ее лицо расплывалось у меня перед глазами. Должно быть, из-за того, что я лежал на полу, а она сидела в километре от меня на диване. — Я устнавливла эти првила, и я могу их менять.