— Ты сам не легче. — Дженивра перевернулась на бок, перемещая его руку и перехватывая инициативу. — Почему ты оставил Бедивер?

Эш издал тихий стон, скорее наигранный, чем правдивый, откинулся на спину, заложив руки за голову.

— Традиционно предполагается, что второй сын должен покинуть отчий дом, чтобы не мешать наследнику, мой поступок не замышлялся с целью расколоть семью. Я всегда понимал необходимость отъезда. По-своему даже стремился к этому. После Оксфорда был готов попробовать выйти в мир, вооруженный джентльменским образованием, и посмотреть, кем я смогу стать. — Эш вздохнул. Дженивра наблюдала за тем, как вздымается и опускается его грудь. — Я сожалею не об отъезде, а лишь о том, что так и не вернулся назад.

Дженивра начала выписывать пальцем круги у него на груди, копируя его предыдущий жест.

— Почему так случилось? Это имеет отношение в Вене?

Эш покачал головой и усмехнулся:

— Алекс слишком много болтает. В свое время я тебе обо всем расскажу, но не сегодня. — Он одарил ее извиняющейся улыбкой, но не удовлетворил любопытство, не предоставил искомых ответов. Ей придется подождать, пока он раскроет темные тайны. О некоторых вещах очень тяжело рассказывать, если тебя действительно волнует мнение собеседника. Ошеломляющее открытие для мужчины, которому всю взрослую жизнь было решительно наплевать на мнение окружающих о его поступках.

Эша по-прежнему не волновало мнение света на свой счет, однако он осознал, как важно, что подумает о нем Дженивра. Что скажет, если узнает, чем он занимался, когда получил известие о смерти отца? Как отнесется к их ссоре? К событиям в Вене? Станет ли для нее правда о неприглядных событиях из жизни Эша лишним подтверждением его абсолютного соответствия первоначально сложившемуся мнению? Или же Дженивра увидит в нем человека, в которого он стал превращаться с тех пор, как вернулся домой, мужчину, чье прошлое вовсе не обязательно предопределяет будущее. Да, Эш сожалел не обо всем, что произошло с ним, однако не мог позволить, чтобы прошлое погубило его сейчас.

— Хочешь, я расскажу тебе кое-что обо мне, поведаю один из самых шокирующих секретов? — Голос Дженивры прервал невеселые мысли. Конечно, она его дразнит, Эш понял это по ее тону.

— Мне нравится делать деньги, — объявила она. — И очень даже хорошо это удается. — Признание, которое также могло иметь весьма плачевные и шокирующие последствия. Дженивра знала немало лондонских джентльменов, которые бы по-настоящему встревожились после этих слов. В их мире мужчины не занимались бизнесом, равно как немыслимо было это и для благовоспитанных леди. — В прошлом году я вдвое увеличила прибыль моей корабельной компании благодаря успешным инвестициям.

Дженивра умолкла. Эш почти слышал, как она пытается собраться с мыслями.

— Ты можешь делать деньги на Бедивере, — осторожно начала Нива.

— Я обязательно восстановлю фермы арендаторов к началу весенней посевной. — Он вовсе не собирался думать о Бедивере, находясь в постели с ней.

— Я имела в виду не сельское хозяйство, — упорствовала она. — Хотя и это замечательно. Я подразумевала дом и парки. Весной и летом ты мог бы открыть их для туристов. Мы могли бы угощать их лепешками и сервировать чай. Можно дать объявление в специальных путеводителях. Я собираюсь заняться этим в Ситон-Холле грядущим летом, провести репетицию. — Ее речи были такими искренними, такими инициативными.

— И где же я буду жить, когда чужие люди наводнят мой дом?

— Я подозреваю, что по крайней мере часть этого времени ты будешь в Лондоне.

Пытается ли она исподволь выяснить нечто иное? Эш отмстил сквозившую в ее словах неуверенность. Уж не полагает ли Дженивра, будто он собирается перебраться в город и бросить американскую жену в деревне. Раньше ему это не приходило в голову. Еще один вопрос, который стоит непременно прояснить. Со временем Дженивру все-таки придется представить свету. Эшу подобная перспектива откровенно не нравилась, однако вовсе не потому, что он сомневался в ее способности веста себя в обществе. Нет, он просто не желал знакомить ее с самыми нелицеприятными подробностями своей прошлой жизни.

— Может быть, мне понравится жить в деревне, — ответил Эш, явно желая вызвать ее на спор и проследить за реакцией.

— В случае, если ты решишь остаться здесь, можно сдавать городской дом графов Одли. Есть семьи, которые приезжают в Лондон лишь на время сезона и совсем не против арендовать приличные апартаменты. Так или иначе, ты должен поразмыслить над моим предложением. Ты ведь не сможешь находиться одновременно в двух местах, и нет никакого резона в том, чтобы одна из резиденций пустовала.

Эш рассмеялся:

— Нива, разговаривать о деньгах после занятия любовью совсем не сексуально.

В ответ он был вознагражден поглаживанием теплой рукой вновь возбужденной плоти.

— Похоже, ты вовсе не возражаешь, — игриво прошептала она.

— Уверяю тебя, в том полностью твоя заслуга. Деньги здесь ни при чем.

Дженивра оседлала его, наклоняясь вперед так, чтобы груди касались его груди. Крепко поцеловала его в губы, роскошные волосы, словно невесомым занавесом, накрывали его, он возбудился, готовый к продолжению любовной игры.

— Лучше сразу не перегружать себя информацией, ты не думаешь? — Эш потянулся к мочке ее уха, чувственно посасывая нежную плоть. — О, как мне нравится удовольствие без оправданных и неоправданных ожиданий, без дополнительных сложностей.

Она снова провела рукой у него между ног, поглаживая возбужденную плоть, Эш сдался. Битва была недолгой. Ей нравилось дарить и получать удовольствие просто потому, что она — женщина, а не наследница. Так не могло продолжаться долго. Эш опасался, что со временем ей потребуется не только его тело. Она принадлежала к типу женщин, которые целиком отдавались любви и требовали того же от тех, кого любят. Сможет ли он стать таким мужчиной? С самого начала Эш сознавал, что этот брак потребует от него распроститься с гордостью. Однако не ожидал, что здесь окажется замешанной любовь, пусть даже односторонняя, а это непредвиденное чувство росло, вызывая уважение и создавая сложности. Эш не мог понять, что именно преобладало.

Глава 20

Время отказаться от попыток вести себя по-хорошему настало очень скоро. Генри надеялся, что картель увидит в стремительном развитии последних событий вину Эша, а не его самого. Если и произойдет нечто отвратительное и опасное, пусть оно будет направлено на Эша. Трент, Сэмюэльс, Бардсворт, Эллингсон и Каннингем, очевидно, встревожены. Генри с трепетом оглядел группу инвесторов. Уже второй раз за последние несколько недель он вынужден был сообщать плохие новости.

— Миссис Ральстон этим утром венчается с вашим кузеном, — взял слово Трент. — Это не совсем то, о чем мы договаривались.

Глава преступного картеля произнес это так, будто произошла какая-то незначительная ошибка, оплошность, сродни той, что случается с портным, случайно сшившим жилет несколько иного оттенка, чем было обговорено предварительно. Однако Беннингтон не обманывался его показным спокойствием. Ему угрожала вполне реальная опасность, если не удастся повернуть лезвие направленного на него ножа в другую сторону.

Генри решил разыграть праведное негодование:

— Мой кузен повел себя еще более омерзительно, чем обычно. Он выбросил меня из дома.

Не самая удачная тактика. Генри намеревался выставить Эша в дурном свете, однако жалобы лишь ослабили собственное положение.

Каннингем окинул его пристальным взглядом:

— И теперь у тебя нет к нему ни прямого доступа, ни возможности подглядывать в эти штуки.

Под «штуками» подразумевались приходно-расходные книги. Последним из свалившихся на Эша несчастий стало бы обнаружение ошибок в гроссбухах и предательства Генри. Этого достаточно, чтобы отправить того в тюрьму или на каторгу. Кроме того, станет известно участие картеля в этой истории.

— Беннингтон поведал нам не все новости, — протянул Маркус Трент, сидя во главе стола. — Расскажи им, Беннингтон, о том, как Бедиверу удалось вернуть домой брата.

— Проклятье! — взорвался с другого края стола Эллингсон. — Да ты можешь хоть что-нибудь сделать правильно, Беннингтон? Сначала проигрываешь наследницу, теперь вот это. Придурочный сумасшедший может рассказать Бедиверу что-нибудь важное, брат ему поверит.

Генри прикладывал максимум усилий, чтобы оставаться внешне спокойным, однако внутренне вполне разделял взвинченные чувства Эллингсона. Все разваливалось на глазах! Если затея провалится, Генри, несомненно, поплатится свободой, а может, и жизнью. Ньюгейт[22] или каторжный корабль покажутся самыми ничтожными проблемами в сравнении с Трентом со товарищи.

Генри предпринял отчаянную попытку спасти положение:

— Надо действовать как можно быстрее. Все еще можно исправить, изменить планы, не уменьшая число опекунов поместья, а устраняя их. — Все пойдет проще, если удастся убрать Эша. Для Генри и его инвесторов настало время использовать более решительные методы по пресечению участия Эша в будущем имения. Будущее Бедивера под землей, а не на ней. Там же, где очень скоро может оказаться Эш.

— Возможно, следует попытаться устроить похищение, — высказался Сэмюэльс, задумчиво сузив злобные глазки. — Мы могли бы воспользоваться услугами твоего парня в деревне, Беннингтон. Того самого, что испортил колесо экипажа. Стоит предложить жизнь кого-нибудь из домочадцев Бедивера в обмен на право разработки месторождения. Графа? Невесты? Мне всегда нравилось устраивать похищение невест.

Трент покачал головой:

— Бедивер понимает, что мы не сможем причинить вред брату, не ослабив притязаний Генри на поместье. Это лишь пустая угроза. А что касается невесты, кто знает, на что пойдет ради нее Бедивер? Он женится на ней ради денег, а не по любви. С какой стати ему менять ее на поместье? Это полностью противоречит его планам.