Слава богу, Джорджиана не вернётся до весны: она пришла бы в ужас от того, что Уэст развеял всякое ощущение скорби, царившее в доме раньше. Генри вовсе не был забыт. Просто воспоминания о нём больше не ассоциировались с унынием и печалью. Его память чтили, а в особняк ворвалось дыхание новой жизни. Она не заменила Генри другим мужчиной, просто для любви оставалось ещё достаточно места. Ведь в сердце всегда найдётся для неё местечко.

По утрам Уэст любил плотно позавтракать, после чего отправлялся навестить фермеров. В первый день Фиби составила ему компанию, но вскоре стало очевидно, что её присутствие только нервирует и внушает страх арендаторам.

– Как бы я ни любил твоё общество, – сказал ей Уэст, – но позволь мне переговорить с ними самому. Ларсоны годами не общались с ними напрямую, и теперь фермеры не станут свободно обсуждать проблемы в присутствии хозяйки поместья.

На следующий день, когда он уехал один, встреча прошла намного плодотворнее. Трое арендаторов самых больших ферм поделились ценной информацией и пролили свет на одну из бухгалтерских тайн.

– В поместье имеются кое-какие любопытные проблемы, – рассказал Уэст Фиби, вернувшись в особняк после полудня и обнаружив её и кошек в зимнем саду. После поездки верхом и прогулки по полям, он пребывал в приподнятом настроении. От него исходил приятный аромат осени, пота, почвы и лошадей.

– Не думаю, что хочу иметь дело с любопытными проблемами, – ответила Фиби, подходя к столику, чтобы налить ему стакан воды. – Я бы предпочла обычные.

Уэст с благодарностью принял стакан и жадно его осушил, несколько капель пролились ему на шею и скатились вниз. Фиби заворожено проследила за движениями его горла, пока он пил, вспомнив, как прошлой ночью, Уэст выгибался над ней, а бугрящиеся мышцы на его плечах и спине напрягались от удовольствия.


– Я сегодня видел чертовски красивые земли, – сообщил он, опустив пустой стакан на столик. – Теперь понимаю, почему твой урожай лучше, чем я ожидал, несмотря на примитивные методы земледелия, которые используют арендаторы. Но избежать инвестиций в дренажную систему не получится, ещё придётся взять напрокат паровую машину с культиваторами, чтобы разрыхлить твёрдую глину. Твои поля никогда не обрабатывались глубже, чем на несколько дюймов. На протяжении веков почву топтали лошади, она уплотнялась под собственным весом, поэтому растениям сложно пустить корни. Но есть хорошие новости: после того, как землю разрыхлят и она насытится кислородом, урожай должен увеличиться вдвое.

– Замечательно! – обрадовалась Фиби. – Это та самая любопытная проблема?

– Нет, про неё сейчас расскажу. Помнишь те загадочные записи в учёте? Некоторые арендаторы предоставляли четыре разные цифры по количеству собранного урожая.

– Да.

– Это потому, что для многих пахотных земель до сих пор применяется система открытых полей, как это делалось в средние века.

– То есть?

– То есть, пахотное поле, как у мистера Мортона, которое я сегодня посетил, разделено на четыре полосы и разбросано на площади в четыре квадратных мили. Ему приходится переезжать от участка к участку и обрабатывать земли по отдельности.

– Но это же бред!

– И просто невозможно. Вот почему большинство крупных землевладельцев давно покончили с открытой системой. Тебе нужно будет найти способ объединить все площади и перераспределить их так, чтобы каждому арендатору достался один большой участок. Но это не так просто, как может показаться.

– Это совсем и не кажется просто, – мрачно ответила Фиби. – Придётся пересмотреть все договоры аренды.

– Я подыщу тебе опытного третейского судью.

– Многие арендаторы откажутся брать участок, который уступает чужому.

– Уговори их начать выращивать скот вместо зерновых культур. Их доходы от этого только увеличатся. Сегодня молоко и мясо приносят больше денег, чем зерно.

Фиби вздохнула, чувствуя, как в ней просыпаются тревога и раздражение.

– Очевидно, ни Эдвард, ни его отец не подходят на роль управляющего, ведь ни один из них не считает нужным спрашивать моего мнения. – Она скорчила гримасу и посмотрела на него. – Вот бы ты этим всем занялся. Могу я нанять тебя? Бессрочно? Сколько ты стоишь?

Его рот скривился, а взгляд внезапно стал жёстким и невесёлым.

– Моя номинальная стоимость низка. Но имеются скрытые расходы.

Приблизившись к Уэсту вплотную, Фиби положила голову ему на грудь.

В конце концов, он обнял её, прижавшись щекой к её волосам.

– Я помогу, – сказал он. – И позабочусь о том, чтобы у тебя было всё необходимое.

"Мне необходим ты", – подумала Фиби. Её руки прошлись по его великолепному, теперь такому знакомому, телу. Ладонь дерзко скользнула по ширинке брюк, где мягкая ткань натянулась под давлением твёрдой выпуклости. Дыхание Уэста изменилось. Подняв на него глаза, она заметила, что его взгляд снова потеплел, а лицо расслабилось под влиянием нахлынувшей страсти.

– Вот бы нам не ждать до ночи, – прерывисто проговорила она. По вечерам, после ужина, они проводили время с детьми в гостиной, играли и читали, пока мальчиков не укладывали спать. Затем Уэст удалялся в домик для гостей, где позже, под покровом темноты, к нему присоединялась Фиби. В свете единственной масляной лампы он раздевал её, возле кровати, сладостно терзая руками и ртом каждый дюйм, постепенно обнажавшейся плоти.

До этого момента оставалось ещё несколько часов.

– Нам и не надо ждать, – ответил Уэст.

Он наклонил голову, и накрыл её рот поцелуем. Его язык искусно проник внутрь, взывая ответный трепет в местечке намного ниже, которое тоже жаждало оказаться в плену Уэста. Но... здесь? В зимнем саду средь бела дня…?

Да! Она согласится на всё, что он пожелает. На что угодно.


Глава 28


Через несколько минут Уэст увлёк Фиби в укромный уголок зимнего сада, скрытый от общего обозрения композициями из камня и пальмовыми ветвями. Он завладел её ртом, страстно целуя, практически впиваясь в губы, и жадно лакомясь вкусом жимолости на её устах. По её молочно-белой коже с золотистыми крапинками, пробегала дрожь от прикосновений его языка. Одной рукой Уэст задрал юбки Фиби до талии, а другую запустил в панталоны, раздвигая нежные створки. Он играл с её плотью, похлопывал и поглаживал, погружая пальцы во влажные, гостеприимные глубины. Видя, как Фиби пытается вести себя тихо, но не может сдержаться, Уэст распалялся всё сильнее. Из её горла рвались сдавленные стоны и вздохи.

Расстегнув брюки и высвободив член, он прижал Фиби к стене и вошел в неё. Она вскрикнула от удивления, обнаружив, что оседлала его бёдра, а её ноги беспомощно болтаются. Надёжно удерживая Фиби на месте, он начал вонзаться в неё, каждый раз упираясь лобковой костью в клитор.

– Так хорошо? – хрипло спросил он, хотя чувствовал, как её плоть пульсирует в ответ.

– Да.

– Не слишком глубоко?

– Нет. Нет. Не останавливайся.

Она вцепилась в его плечи, быстро приближаясь к кульминации.

Но когда Уэст почувствовал, что её внутренние мышцы сжимаются вокруг него, а тело напряглось в ожидании пика, он замер. Не обращая внимания на её всхлипы и спазмы мышц, он подождал, пока потребность в разрядке утихнет. А потом снова начал ритмично двигаться, подводя Фиби к вершине блаженства, но отступая в конце. Когда она начала протестовать, едва постанывая, он тихо рассмеялся.

– Уэст... Я почти уже... – Она замолчала, всё ещё не в силах произнести слова вслух. Он обожал её скромность.

– Я знаю, – прошептал Уэст. – Я почувствовал. Почувствовал, как ты меня сжимаешь. – Он начал медленно двигать бёдрами, едва осознавая, что именно говорит, позволяя словам срываться с языка и окутывать Фиби словно лепестками цветов. – Ты словно шёлк. В тебе всё прекрасно... такая сладкая. В следующий раз я не остановлюсь. Обожаю наблюдать за тем, как ты достигаешь пика... видеть выражение твоего лица... ты всегда немного удивлена... будто испытываешь эти ощущения впервые. Ты покрываешься румянцем, как дикая роза, везде... твои маленькие ушки начинают гореть, а губы дрожать... да, именно так...

Он целовал Фиби, ловя её вздохи, наслаждаясь влажным, шелковистым ртом, маленьким бархатистым язычком, который ласкал его в ответ. Каждый раз, когда он частично выходил из неё, её мышцы лихорадочно сжимались, затягивая его обратно внутрь. Удовольствие накрывало с головой, Уэст стал опасаться, что несколько капель его семени могут просочиться в, пышущий жизнью, интимный проход. Фиби достигла пика, её лоно затрепетало, стискивая его твёрдую набухшую плоть. Ради неё он изо всех сил старался себя контролировать, сохраняя устойчивый ритм. Однако и его тело приготовилось к разрядке, яички напряглись и отяжелели. Сдерживая себя, он продолжал мощно и глубоко вонзаться в Фиби, заставляя её прочувствовать кульминацию блаженства до конца, пока спазмы не прекратились.

Теперь настал его черёд. Только Уэст оказался совсем не подготовленным. Он не использовал средств предохранения, а под рукой не оказалось ничего, во что можно было бы обернуть его, исторгающий семя, орган.

– Фиби, – прохрипел он, продолжая двигаться внутри неё, – в каком кармане ты держишь носовые платки?

Она ответила не сразу.

– У этого платья нет карманов, – проговорила Фиби слабым голосом.

Уэст замер, стискивая зубы, чтобы справиться с приступом острой боли в паху.

– Ни одного нет?

Она виновато покачала головой.

Он прорычал проклятие. Медленно поставив Фиби на ноги, Уэст извлёк ноющий член из её тёплых, сочных глубин, испытывая настоящую агонию.