Он считывал её эмоции. Малейшие отклики. Ему важно было знать, что она потом не раскается, не шарахнется от него завтра. И дело тут уже будет не в его ущемленном самолюбии, с собой он договорится без проблем.

Дело в Снегурке.

Она больше не должна страдать. Не должна испытывать страх и сожаления.

Дыхание Даши сбилось, сделалось более глубоким. Она тоже наблюдала за Григорием с некоторой долей опаски.

– Гриша… Почему ты молчишь? – едва размыкая губы, спросила она.

– Смотрю на тебя, – честно признался он.

– И всё?

– Нет. Не всё. Ещё я трогаю тебя и пытаюсь собрать полетевшую к чертям собачьим выдержку и контроль. Меня раздирают противоречия.

– По… чему?

– Хороший вопрос, Снегурка. Я хочу тебя, глупо это отрицать. Хочу всю. Целиком. Хочу тело, душу. Хочу знать, что ты принадлежишь мне. Более того, моё эгоистическое нутро требует, чтобы ты ответила мне взаимностью. В какой-то момент я опять же из-за своей самоуверенности упустил тебя. Не хочу повторения. Любое твое предложение я приму. Главное, чтобы ты была уверена.

Она несколько раз моргнула, а потом кивнула.

– Я уверена. Я не хочу жить… вернее, думать, что упустила нечто важное. Что могла быть счастливой, но почему-то зря израсходовала ещё один день. Видишь, я стараюсь мыслить правильно.

– Ты умница.

Он потянул девушку на себя. Между ними и так было минимальное комфортное для Даши расстояние. Сейчас же он его сокращал. Самого штормило. На ногах бы устоять, соблазнитель хренов.

Даша поддалась. Неожиданно для самого Григория. Шагнула навстречу, прильнула.

И посмотрела на него доверчиво. Так, что душу вывернуло наизнанку.

Смотрела ли Даша на него когда-то так? Он не помнил.

Её миниатюрное тело прижалось к его. Не плотно, едва касаясь бедрами. А у Зимина уже встал, появилась тяжесть в паху. Воздержание плохо сказывалось на Григории.

– Почему тебя раздирают противоречия? Объясни, – выдохнула его девочка и облизнула губы, словно задалась целью, чтобы он кончил не в неё, а в штаны.

Он уже и забыл, что хотел сказать про противоречия.

– Очень просто, Дашуль. Вот ты сейчас стоишь рядом, ты не можешь не чувствовать моё возбуждение. Знаешь, какую картину рисует моё перевозбужденное воображение? Я хочу тебя нагнуть. Раком. Нагнуть прямо здесь. Развернуть тебя к себе спиной, грубо содрать пижамные брюки вместе с трусиками, вогнать два пальца… Сразу глубоко, растягивая твои нежные складочки, проверяя, насколько ты готова. Забраться рукой под футболку, сдернуть лифчик, возможно, даже порвав его, и добраться до груди. Найти сосок и сжать его, превращая в твердый шарик. Потянуть его чуть-чуть… Тихо, девочка, тихо… Вот видишь, глазки у тебя какие стали, – Григорий чуть сбавил тон, понизив его. – Ничего подобного я, конечно, с тобой пока проделывать не буду. Не готова ты. Ты не сможешь увлажниться от моих действий. Я буду любить тебя. Сейчас. Нежно. Так, как ты захочешь. Я остановлюсь, если ты почувствуешь страх.

Даша под воздействием его слов задрожала, её щеки вспыхнули. Глаза распахнулись, превратившись в два озера.

– Я… – она прочистила горло, – немного удивлена, потому что…

– Потому что неопытна. Даша, ты точно готова? Я могу подождать.

– Я не могу! – чуть повысила она голос и вцепилась рукой в его плечо, слегка вонзая в кожу ноготки.

А для него и эта ласка подействовала возбуждающе.

– Даш… В этой палате установлены камеры. На тот случай, если никого не будет рядом, а с тобой что-то случится. Звука нет. Наш разговор никто не слышит. Я забираю записи после каждого дня, за приватность не переживай. Но лучше нам перейти в соседнюю комнату, что выделили мне. Там камер точно нет.

Не дожидаясь её ответа, Гриша подхватил Дашу на руки. Какая же легкая… Даша зажмурилась, вцепившись сильнее в сильные плечи, и спрятала лицо у него на груди.

Переживает, маленькая.

Он дотронулся губами до её затылка и решительно пересек комнату.

Глава 12

Конечно, кровать была не огромной, но вполне комфортабельной, чтобы при необходимости пара могла спокойно разместиться и удобно провести ночь. Сотрудники клиники делали всё необходимое, чтобы те, кто оставлял «кругленький» чек в конце лечения и пребывания здесь, получали самое лучшее.

Гриша осторожно опустил Дашу на кровать. Он не спешил отходить. Не мог… Ему необходима хотя бы минута, чтобы поймать эти ощущения, когда Даша в его руках. Согласная и немного взволнованная.

Она смотрела на него и глубоко дышала. Грудь под футболкой обозначилась сильнее, появился контур соска. Ответная реакция Снегурки на происходящее была крайне важна Грише.

Удостоверившись, что на лице девушки нет и намёка на страх или сомнения, Гриша немного подался назад, рывком вытащил край своей футболки из-под ремня и стащил её, швырнув куда-то на пол.

– Потрогай меня, – надрывно выдохнул он и тотчас продолжил: – Ты приняла решение, для меня очень важное, но мало ли что. Вдруг ты поймешь, что не сможешь. Даша, я не хочу тебя ломать. Ни в коем случае… Поэтому потрогай. Если испугаешься, поймешь, что что-то не то, что есть моменты, ощущения, которые тебя смущают, мы прекратим.

Даша уперлась локтями в матрас, подавшись немного вперед. Её реснички несколько раз взметнулись кверху, всё же выдавая волнение хозяйки. Да и дыхание говорило о том, что она волновалась.

– Я тоже волнуюсь, Даш, – честно признался он, когда пауза немного затянулась.

– Почему? – голос Снегурки прозвучал совсем тихо.

– Всё очень просто. Не хочу, чтобы в тебе окончательно укрепилась нелюбовь к сексу. Я… – он, поморщился, но продолжил: – Я лоханулся, Снегурка. Возомнил, что всемогущ, и что ты, девочка, от меня никуда не денешься. Ты и не делась, но, как оказалось, любовь по принуждению не так приятна. Меня сейчас выворачивает наизнанку от одной лишь мысли, что тебе будет неприятно ко мне прикасаться, – он грустно усмехнулся. – Как быстро меняются наши приоритеты.

– Меня поражает твоя откровенность, Гриша, – так же грустно ответила ему девушка. – Когда я просила у тебя её, ты молчал.

– Говорю же – самоуверен. Что есть, то есть. Я ошибся, Дашуль.

– Но отпустить не можешь, да?

– А ты этого сейчас хочешь?

Он задал вопрос, а у самого все внутренности свело судорогой. Окаменела каждая мышца, каждая клеточка тела оголилась. Он не знал, как отреагирует, если сейчас услышит «да».

А что изменилось за эти дни в их отношениях с Дашей?

Да ничего, по сути.

Он насильно забрал её себе, она позволила, потому что у неё нет ресурсов, чтобы противостоять. Он давил, она подчинялась.

Черт…

Как же хочется, чтобы добровольно…

И не просто хочется, а всего потряхивает. И уже не из-за того, что для себя, чтобы присвоить и заклеймить, а потому что её счастье важно. Оно перекрывало абсолютно всё. Его эгоизм, одержимость, нездоровую любовь.

Его Снегурка улыбаться должна. Радоваться каждому дню. Учиться, покупать красивые вещи, ему демонстрировать новые платья и эротичное белье. Сердиться, когда срывается поездка на Мальдивы или поход в оперу, потому что у него возникают неотложные дела.

И больше никогда не сомневаться, не бояться, не думать про опасную болезнь.

Даша будет здорова! Он землю перероет, на уши всех поднимет, но его девочка забудет про этот страшный диагноз.

– Честно?

– Да.

Даша приподнялась, теперь фактически удерживая вес тела на одной руке. Её лицо оказалось очень близко к его. Он жадно втянул запах волос и легкого парфюма Даши. Даже не парфюма, скорее, геля для душа. Приятный, цитрусово-цветочный.

То, что она уже приблизилась, Гриша расценил, как хороший знак.

Шарахалась совсем недавно…

– Пятьдесят на пятьдесят. Я сама ещё до конца не осознаю, что со мной происходит. Я бегала, пряталась, рефлексировала. Занималась полной ерундой. Жалела себя. Вместо того, чтобы жить. Я молчала, когда надо было с тобой поговорить. И сказать, что мне нравится, а что – нет. Услышал ты или нет – это уже другой вопрос. А я пряталась. Как делала это всю жизнь. Даже с Русланом… Мы так и не поговорили. Я прочитала информацию и… всё. Поэтому, наверное, грех так говорить, но, может, моя болезнь и была дана, чтобы я могла переосмыслить мою жизнь?

В голове Седого точно ядерная бомба взорвалась, и он не смог совладеть с эмоциями.

– Не смей так говорить! И думать не смей!

– Снова рычишь, Григорий Максимович?

– Твои слова… Они…

– Гриша, я говорю, как есть. Ты последнее время вон мне сколько откровений сделал, пришла и моя очередь. Я всю жизнь считала себя слабой. Сейчас смотрю на Руслана, и думаю: должны же во мне заговорить отцовские гены. Искренне верю, что заговорят. Потому что… Иначе никак. Значит, так надо. Всё это. И ты в моей жизни появился неслучайно. Именно такой сильный, властный, жесткий. Иногда я смотрю на тебя и не верю, что ты… – она замялась, – запал на меня.

– Ты хотела использовать другое слово.

Даша улыбнулась.

– А использовала это.

– Почему не веришь?

– Потому что не понимаю, чем могла привлечь тебя.

– Обязательно надо чем-то? Любят не за что-то, а вопреки. А я увидел тебя и поплыл.

Её брови слегка вздернулись кверху.

– Поплыл?

Тепло прокатилось по позвоночнику Гриши, когда он услышал намечающийся смех в голосе Даши. Девушка расслабилась. Ушла напряженность из плеч. Когда он последний раз видел Дашу расслабленной и немного игривой?

– Совершенно верно. Как коршун над добычей вился. А уж если бы ты знала мои мысли в отношении тебя.

– Ты собирался сделать меня содержанкой.

– Было дело. Снегурка, я привык, что красивые молоденькие девочки любят красивую жизнь и готовы за это платить благосклонностью. Мы, мужчины, даем им кредитки и подарки, они – тепло и ласку. Для меня это норма. Поэтому, естественно, оказавшись с тобой наедине, меня посетили именно такие мысли. Постараюсь объяснить, – Гриша не смог удержаться от веселой ухмылки. – Назовем это «откровение от Зимина». Часть… ну, пусть пятнадцатая. Или сколько я там уже наговорил? Не в этом суть. Суть в следующем. Даша, я привык знать всё о тех людях, кто рядом со мной. Тем более – в моем доме. Ты оказалась в моем доме. Документы я у тебя посмотрел, но они мне ничего не дали. Так как мы были фактически без связи, я не мог узнать про тебя информацию. Кто ты, откуда родом. Ты ли на самом деле та, за кого за себя выдаешь. Снегурка, не смотри на меня удивленными глазками. Ты думаешь, мне девочек не подсовывали? Много раз. Поэтому мысли в голове бродили самые разные. И тут ты ещё говорить не можешь. Лишь шугаешься, отталкиваешь и игнорируешь. Я сделал самые простые выводы: красивая девочка, молодая, на машине, одна. От кого-то уезжала. Значит, под кем-то. Всё просто.