– Когда ты успел про неё узнать? – удивилась девушка, снимая ленту с бампера и бросая любопытные взгляды в сторону мужчины.

Всё-таки Гриша красив. Этого у него не отнять. Вот сейчас он почти домашний. Разговаривает по-простому, расслаблен. А аура властности никуда не делась. Но она перестала подавлять Дашу. Напротив, возникало ощущение, что она её саму начала подпитывать.

– А нечего и узнавать особо. Тут ничего сложного. Пробили очень быстро по базе. Обычная искательница спонсора, и только. Как я и говорил ранее.

– Значит, Лена на тебя глаз положила?

– Да хоть два.

– Гриша…

– У меня есть ты. Зачем мне другие?

В голосе Гриши не было и намёка на игривость, на полутона. Лишь серьезность.

Даша замерла. Гриша тоже посмотрел на девушку пристальнее. Они стояли по разные стороны от мерседеса, но казалось, она слышала, как стучит сердце мужчины. Или это её собственное оглушало?

Даша не смогла выдержать взгляда Григория.

Неожиданно.

– Готова? – он заметил её смущение, и перевел тему.

Как всегда – внимателен. От него ничего не скроешь.

Да она и не собиралась больше…

– Да.

Она села за руль и запустила двигатель. Машина отозвалась тихим урчанием. Кожаный салон, эргономичные кресла, красивая подсветка. И любящий мужчина рядом.

Сердце пропустило ещё один удар.

Только ли любящий?..

Даша зажмурилась и негромко засмеялась.

– Снегурка, всё хорошо?

– Да, – она кивнула и счастливо улыбнулась. – Поехали?

– Поехали.

Автоматические ворота выпустили их. Снег не усиливался, и в свете фар красиво опускался на землю и асфальтированную трассу.

Даше нравился поселок, где стоял дом Григория. Большая территория, огражденная забором, рядом с каждым домом участки зеленые, ухоженные даже в зимнее и весеннее время. Чисто и очень уютно.

– Нравится?

– Идеальная. Я и габариты чувствую, и скорость. Надо же… Как Руслан угадал с подарком.

– «Мерс» делает хорошие авто.

– Да.

Даша чуть прибавила скорость.

– Кажется, я становлюсь нарушительницей ПДД.

– Хочешь, выйдем за поселок?

– Хочу.

Адреналин продолжал гулять по крови.

Электронное табло показало девяносто два километра в час. Для трассы – совсем маленькая скорость, но в поселке не разгуляешься.

Они миновали блокпост, когда Даша спросила:

– А ты не боишься, что я за рулем?

– С какой стати?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Просто в голову вдруг пришёл вопрос. Ой, а это что за здание у нас тут строят?

– Спортивный комплекс. Сдача через год.

– Красивый.

– Думаю, спросом будет пользоваться большим.

Сто пять километров в час…

И трасса пустая.

Даша ещё вжала на педальку.

Сто двадцать один…

Дальше вдавливать не стоит. Даша не относила себя к любительницам скорости. Напротив. От выше ста двадцати ей становилось некомфортно. Она не понимала любви к скорости, к опасности. Где-то читала, что есть категория людей-адреналинщиков, которым постоянно нужны новые оглушающие эмоции. Они не могут усидеть на месте, ищут всё новый и более опасный драйф. Даша старалась избегать лишней опасности. Ни к чему.

Она научилась ценить жизнь. Каждый её день.

Научилась ценить то, что ей дают.

Познания. Возможность. Любовь.

Её любят.

И она… Она тоже…

* * *

Он ехал без света. Незнакомец. Лихач. Пьяный ли или как раз из той самой категории анреналинщиков. А может, и тот, кто закинул в себя пару «колес». Это потом они постараются выяснить… Не в те секунды, что стали роковыми.

Две машины, несущиеся друг на друга с приличной скоростью.

По встречке…

Даша даже не успела испугаться.

Но руль отцепила… У девушек такое бывает. Если мужчины начинают выруливать, уходить от удара, то большинство женщин разжимают руки, чтобы закрыть ими, допустим, лицо. Это статистические данные, о которых Дарья в те секунды не знала.

Знал Григорий. И он, увидавший первым силуэт стремительно приближающегося к ним автомобиля, дернулся вперед, забирая управление в свои руки, выкручивая руль и принимая удар на себя.

Толчок…

Потом вспышка. Даша готова поклясться, что что-то взорвалось перед глазами…

Потом боль, грохот и кувырок, когда смешивается всё в одну вакханалию, и невозможно разобрать, что происходит и почему…

Они слетели в кювет… Машины царапнули друг друга вскользь, но и этого хватило.

Скользкая дорога тоже сыграла роль…

Ещё один кувырок… Треск… Удар… Подушки безопасности… Боль… Крики…

И тишина.

А потом вдруг хрипы, от которых застыла кровь в жилах.

* * *

– Генерал!

Миша коротко постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь, врываясь в кабинет Руслана.

Тот сидел, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову, смотрел в окно. Скоро должен отзвониться Гриша или Даша. Он надеялся, что позвонит Даша. Хотел снова услышать её голос. Кате делали капельницу, доктор сказал, что самочувствие Воробушка улучшается, и через пару-тройку дней им разрешат перелет. Вот и отлично.

Мишу он никак не ждал.

Да ещё врывающегося в кабинет.

Руслан крутанулся и сразу подался вперед.

– Что?

Михаил дышал прерывисто, видно, что перепрыгивал через ступени.

– Мне только что сообщили… Из салона. Машину отправили другую. Без брони. Парней со станции ушатали. Вроде бы живы, но в тяжелом состоянии.

Холодок коснулся затылка.

– Не понял…

– Подменили машины. Бронированную, что тебе собирали на заказ, пустили в утиль. Не до конца, не смогли металл полностью раскатать. Но…

– КТО? – прорычал, уже хватая спутниковый телефон и набирая Седого.

– Привет из Саравии…

* * *

Жива.

Боль разрывала тело, значит, жива…

Даша выдохнула, застонала и открыла глаза. Темно. Где-то вдали полыхал огонь.

От той машины?

Наверное…

А где она теперь находится?

ГДЕ ГРИША?

В глаза попадало что-то липкое. Даша, особо не понимая, что делает, подняла руку и попыталась убрать это липкое. Кровь?

По телу пробежала нервная дрожь. Даша пошевелилась, уперлась в подушку безопасности, кое-как нащупала ремень, отстегнула его.

Где Гриша…

Почему она его не слышит? Не видит?

Одной рукой снова убирая влагу со лба (Даша запретила себе думать, что это кровь), второй нащупала ручку от двери. Дернула – не поддается. Паника окатила с головы до кончиков ног. Дернула второй раз, налегла плечом – боль взорвалась в шее, обожгла плечо и побежала вниз. Даша взвыла, прикусив губу, и снова налегла, ударилась о дверь. Та, сука, наконец, со скрежетом поддалась, и Даша вывалилась из машины, упав коленями в слякоть из грязи от тающего снега и промозглых, кое-где покрытых легкими ледышками луж.

Где… Гри-ша…

Даша некоторое время постояла на коленях, пытаясь прийти в себя.

Не получалось.

В голове звенело, тело не слушалось.

Кое-как оттолкнувшись от земли, Даша выпрямилась. И сразу же пригнулась, зажав уши руками – раздался взрыв. Та машина… Господи…

Дашу затрясло, и она, уже больше ни о чем не думая, на негнущихся, не слушающих разум ногах, спотыкаясь и падая, цепляясь за грязь, бросилась к двери Гриши. Им повезло – машина, пусть и несколько раз перевернулась, встала на колеса. Если бы на бок или на крышу, то всё. Они точно не выжили бы. Даша определенно не смогла бы выбраться. И свет… Почему он такой тусклый. Она ничего не понимала…

Ничего…

Ну и пусть…

Главное – найти Гришу…

Она его увидела сразу же, как только обошла машину. Он лежал, свесившись на порог. Первой мыслью Даши было: слава богу, жив. А потом она увидела залитую кровью шею, неестественную позу, и всё оторвалось…

– Гриша… Гриша…

Она, поскальзываясь и снова падая, увязнув в грязи, рванула к нему.

Очередной взрыв заставил её закричать.

Но среди начинающейся вакханалии она смогла разобрать стон.

Жив…

Жив!!!

Дашу никогда не учили выживать в экстренных условиях, уроки безопасности жизнедеятельности она пусть и посещала в школе, но разве у простой девочки они задерживаются в голове? Она даже при необходимости не смогла бы сделать искусственное дыхание! Что говорить о большем.

Она знала лишь одно: она должна вытащить Гришу из машины. И оттащить подальше. Есть вероятность, что авто тоже полыхнет. И что-то с подушками безопасностями. Почему они не все сработали? Не защитили. И как-то всё казалось… неправильно.

Руки тряслись.

В голове где-то мелькнула мысль, что при травмах позвоночника человека нельзя трогать. Но откуда она знает, что с Гришей? А если оставит его, где гарантия, что машина не взорвется? От одной мысли, что он может остаться в одиночестве, грудь продавливало от новой боли.

– Давай… Помоги мне… Пожалуйста…

Губы не слушались. Как и руки. Она потянула мужчину на себя, но руки соскальзывали с мокрой парки, не цепляясь. Даша снова упала в грязь, на этот раз спиной, ударившись локтями. Но сразу же встала.

Тяжелый… Какой же её мужчина тяжелый…

Почему-то вспомнились кадры из военных фильмов, где тощие хрупкие медсестрички выносили на своих плечах здоровенных солдат. Как?.. Она не сомневалась, что подобные случаи имели место быть. Когда беда надвигается, когда счет идет на минуты, организм мобилизуется и выдает по максимуму.

Даша, если бы и захотела, не смогла бы потом воспроизвести в памяти эти минуты.

Она его вытащила.

Как?

Не знала.

Она его оттащила и от машины.

Как?

На пределе.

Не чувствуя ног. Не чувствуя себя.

Зная лишь одно: если он умрет, она умрет тоже. Ляжет рядом с ним, закроет глаза и… всё.

Она падала. И вставала. Кричала (нет, орала!), стонала, что есть силы, не понимая, почему её никто не слышит. Это походило на агонию.