Она, конечно, начинает плакать, но мне ее даже не жаль. Из-за неё я реально огреб кучу проблем, так что вполне рассчитался за то, что обманул и использовал.

— Вы тут все ненормальные, — говорит она противным писклявым голосом, пока я собираю в папку документы. На этих словах замираю и медленно поворачиваю к девушке голову.

— Кто все? — спрашиваю, почти уверенный в том, что услышу в ответ.

И не ошибаюсь. Когда выпытываю подробности, мечтаю только о том, чтобы размазать это вылепленное косметологами лицо по стене.

Невеста! Придумала, блядь.

Понимаю, что с Сашей теперь творится не пойми что, потому ускоряюсь. Не церемонясь, выкидываю Кристину из офиса и, не слушая, уезжаю.

Сдаю Чернову документы, пытаясь сосредоточиться на разговоре. Хотя мыслями очень далёк от тендера и всего на свете. Понимаю только, что по мнению Чернова “КонсалтСтрою” слили мое предложение, потому что их цены уж слишком напоминают наши, но только чуть убавлены.

Не хочу пока об этом думать, хотя для меня и так все ясно: Мот, больше некому. Но это все потом. Сейчас — Саша.

Еду прямиком к Костровым, на этот раз не звоню в домофон, а дожидаюсь, когда из подъезда кто-то из жильцов выйдет. Лестница снова обесточена, я почему-то ухмыляюсь. Что ж, в глазок меня не увидят.


Звоню в дверь, один раз, два, она в итоге распахивается, и я вижу на пороге Ирину.

Прохожу без приглашения, отстраняя женщину в сторону:

— Где Саша?

Ира испуганно хлопает глазами, видимо, не ожидая меня увидеть, но тут же берет себя в руки. Хмуря брови, переходит в наступление:

— Тебе мало, Борцов? Как ты смеешь сюда заявляться после всего случившегося?

Я замечаю темные круги под глазами женщины, распухшие от слез веки. Неужели всё это лишь от новости, что Саша оказалась далеко не ребенком? Меня и так поражает, что Костровы ни хуя не замечали, а между тем, их дочь — привлекательная девушка, которая, кстати, до меня уже устала от опеки. Но лить слезы, что больше не завяжешь бант на косичке дочери… Или здесь что-то другое?

— Ир, просто позови Сашу, — выдыхаю медленно, тут же внутри нарастает гребаная тревога. Что с ее взглядом?

Ира качает головой, зажимая рот рукой, идет в кухню. Следую за ней и молча наблюдаю, как она нервно выплескивает капли в стакан с водой. Выпив залпом, громко ставит стакан на столешницу, вместе с медицинским запахом по комнате прокатывается эхо от этого звука, а Ира оборачивается.

— Я не рада вашей связи, Рома. И если бы заранее знала, никогда бы не пустила тебя на порог.

Отмечаю, что она еще лояльно высказывается, но мне совершенно не нравится её интонация.

— Но сейчас я была бы рада, если бы… — Ира снова замирает, выдыхая, и наконец продолжает: — Если бы она была хотя бы с тобой.

Она заканчивает фразу дрожащим голосом, а я сжимаю зубы. Чувствую, произошло нечто хреновое. Надеялся, что просто заберу Сашку, и всё. Она совершеннолетняя и, мать вашу, сама может решать, что ей делать. Хоть тысячу раз послать на хуй всех вокруг и поступить, как ей вздумается. Вот, видимо, Сашка так и решила.

— Что с ней? — подхожу ближе, стараясь размеренно дышать.

— Она вчера ушла из дома.

Немного выдыхаю, но испытываю досаду, тут же сопоставляя факты. Если бы я был в городе, Саша бы нашла меня или я бы её перехватил где-нибудь.

— Мот ей телефон, как я понимаю, не вернул?

Ира мотает головой. Всё понятно, блядь. А чего они ожидали, интересно?

Я уже собираюсь уходить, когда слышу хлопок входной двери. Ира, округляя глаза, несется в прихожую, но там Костров.

При виде меня он вспыхивает:

— Что этот здесь делает?! — рычит Матвей, бросая эту фразу Ире, но всё его внимание приковано ко мне.

Он моментально напрягается, складка между бровей становится глубже, взгляд тяжелеет, но с места не двигается. Ещё бы. В прошлую нашу встречу я достаточно ясно дал понять: у него против меня нет шансов в рукопашном. А учитывая, что я сам на него сейчас зол, так тем более.

— Ты позвонил, что едешь, — слышу оправдывающийся лепет Ирины. — Думала, ты ключи забыл, открыла дверь, а там он… В подъезде снова темно.

— Очень удачно у вас свет отключают, — замечаю без тени улыбки. — А главное, регулярно.

В голове вспыхивают картинки, а Мот делает несколько размашистых шагов навстречу. Я выдерживаю яростный взгляд, сам готов его ещё раз отмутузить. Ему просто повезло, что он отец Саши. Но предательства я не прощаю в принципе.

— Вернулся, чтобы добить меня? Что тебе ещё нужно? — рычит Костров.

Я вижу, что он на грани, но и я пришёл не радугами посыпать единорогов. Поэтому, выделяя каждое слово, произношу:

— Мне нужна Саша.

Если я считал, что воздух накалился до предела, то ошибался. Потому что сейчас мне кажется, прихожую нахрен разорвет от давления. У Мота на лбу выступает вена, его трясет, мне кажется, я слышу, как хрустят его пальцы, сжимаясь в кулаки.

— Какого чёрта ты снова задумал? Не смей, слышишь?! Не вздумай!

— А вот тут ты мне не указ.

— Я знаю про твою невесту и почему ты уехал из Москвы. Инна рассказала, когда расчёт получала.

Наклоняю голову, мысленно матеря этих баб, суки, везде успели.

— Ты же с бабами мутишь ради выгоды! — напалмом обдает Костров. — Ты никогда не парился по этому поводу. Не смей трогать Сашу, слышишь?!

В целом он прав, я так поступаю регулярно, но только в это раз всё не так.

— И какая мне от тебя выгода? — поднимаю брови.

Всё, что я делал это время: пытался вытащить Кострова из жопы, раздавая ему возможности. Да, меня действительно сопровождало чувство вины при этом. Ведь мысленно я переспал с Сашей ещё до того, как она пришла ко мне с предложением. Но какое это имеет отношение к выгоде, если я Моту прибыль лишь подкидывал, а не наоборот?

— Конечно, теперь я понимаю, что никакой. Ты беспринципный ублюдок и предатель! — чеканит он каждое слово, царапая воздух. — Жаль, я раньше этого не замечал!

— Кто бы говорил, — закипаю и я. Какого собственно хрена?! Вот уж точно не ему мне на это указывать!

— Вали из города, вали из нашей жизни, — выплевывает Мот с остервенением. — Что тебе ещё нужно? Тендер ты в любом случае проиграешь, — срывается Костров, а я ухмыляюсь. Он, блядь, даже не думает скрывать это. Охуенный друг. — Я надеялся, что ты уже свалил, но вижу, ты совсем охренел. Вали сейчас в свою Москву! А если не уедешь сам, я всё для этого сделаю, будь уверен.

— Уже сделал, — сжимаю кулаки.

Врезать бы, но я держусь. Ему и так уже досталось. Пусть упивается своим триумфом. Только жажда доводить начатое до конца не дает отказаться от победы в тендере, но в городе мне, действительно, присутствовать необязательно. Всегда можно найти людей, которые будут выполнять твою работу, только теперь в подрядчиках будет не Мот, а кто-то более надежный.

Усилием воли обхожу Матвея, направляясь к двери. Саши здесь нет, и, видимо, в ближайшее время не будет.

— Счастливо оставаться, — бросаю на пороге и уже нажимаю на ручку двери, когда в спину прилетает от Ирины:

— Рома, подожди.

Оборачиваюсь. Что ещё?

— Матвей прав, — в глазах Ирины слёзы. — Ты наиграешься с Сашей, а потом бросишь. Она ведь не нужна тебе. Шура могла надумать всё, что угодно, она совсем не опытна. Но ты взрослый мужчина. Я как мать тебя прошу, верни её. Если она у тебя, если она придет к тебе — отправь её домой и уезжай. Прошу. Уезжай и никогда не возвращайся. Так будет лучше для всех. Ты и так дел наворотил…

Мне не нравятся ее слова. И не потому, что мне не хочется делать то, что она говорит. Хотя да, не хочется. Я всегда считал себя черствым, но сейчас внутри всё сжимается. От матери я тоже когда-то уехал, считая, что так будет лучше для всех. И жил с этим чувством много лет, пока в один момент не понял, какая это была ошибка.

Но сейчас, к сожалению, ум находит в словах Ирины рациональное зерно.


Да, я могу забрать Сашу с собой. Я даже думал об этом, смутно представляя, конечно, что из этого получится.

Слова Ирины выливаются на меня, как ушат ледяной воды. Да, Саша значит для меня больше всех остальных девиц, что у меня были. Но так или иначе, я действую из эгоистичных побуждений, удовлетворяя свою потребность в ней. О будущем я не думаю. Ни о нашем, ни о своём, ни, что самое главное, о Сашином.

Да, от одной мысли о ней меня накрывает волной разных, доселе не испытанных, чувств: нежность, тревога, желание защитить. Впервые мне не хочется отпускать девушку от себя хоть ненадолго.

Но если наступит момент, когда наши отношения изживут себя? Или я тупо наиграюсь… Имею ли я право так поступать с Сашей? Или самое разумное сейчас и впрямь отказаться от неё?

— Она ненавидит, когда её называют Шура, — бросаю в итоге в ответ и выхожу, оставляя в недоумении чету Костровых.

Мне, черт возьми, не наплевать, что я лишился друга. Но может, до кого-нибудь из них дойдёт, что они совершенно не знают собственную дочь. Что она любит, чем увлекается, и как предпочитает, чтобы её называли. Костровы просто запугали девушку, пытаясь заковать в нелепые нормы.

Но она их дочь. А кто для нее я? И кто она для меня? Отвечаю на этот вопрос, спускаясь по ступенькам буквально наощупь.

Сижу в машине и перебираю список контактов. Полина или Инна? Сомневаюсь, что Сашка отправилась к Шамовой, хотя кто знает. Она же по мнению Саши обладательница нимба над головой. Всё же первым делом решаю проверить Полину.

Девушка трубку не берет. Тут два варианта: либо я был убедителен, когда уверял её, что развязным поведением она привлечет какого-нибудь психа, либо Сашка всё ей рассказала и попросила трубку не брать. Если девушка на меня обижена, то вполне возможно. Я должен проверить, с ней ли Сашка.