Через несколько минут с мини-экрана на нас смотрел наш малыш. Совсем кроха, который только-только начал развиваться. С замиранием сердца смотрела на черно-белое изображение, пока доктор объяснял нам о состоянии ребенка на данный момент. А потом — сердцебиение, как у колибри, и не выдержав таких эмоций, Дубровский заплакал. Бесшумно. Его глаза наполнились слезами, но он быстро их смахнул, что можно вовсе не считать, что они были. Усмехнувшись, я вытерла гель с живота и притянула Костю в объятия. Мужчина осторожно поднялся, увлекая меня следом за собой. Целует, дарит волшебные мгновения счастья и ощущения полноценности.

— Я люблю тебя, — шепчет у уха, целуя в шею. Втягивает в легкие аромат моих духов, и шумно выдыхает, — жизни не хватит показать, как я рад, что ты моя.

— Всё взаимно, любимый, — отвечаю, понизив тон голоса, чтобы это осталось только нашим личным.

Доктор тактично не мешал нам, а пока собирал все свои инструменты, выписал кучу бумажек на предстоящие анализы, затем удалился из кабинета. Сейчас мне не хотелось покидать наш дом, ехать черт знает куда и решать бесконечные вопросы, связанные с моей семьей. Я хотела только одного, чтобы мы с Костей были счастливы, наконец, отдохнули от вечных нервов и срывов. А тем более сейчас, когда нас в ближайшем будущем будем трое. Через семь месяцев появится малыш… Боже, даже не верится, будто все происходит во сне. В тех самых снах, которые мучали меня от неизвестности, как завладеть вниманием мужчины, который был дорог моему сердцу. Отпрянув от Дубровского, я погладила его по щекам, ощущая приятную щетину. Мягкая колкость притягивала меня, и мне дико нравилось, когда Костя терся щеками о мои бедра. Вспыхнувшее желание отобразилось на моем лице, и взглянув в глаза любимому, инстинктивно облизнула нижнюю губу, прикусывая ее. Костя рассмеялся, а затем медленно оттянул мою губку, проведя большим пальцем по ней. Мигом завладел мной, отдаваясь в поцелуе, будто сексом занимаемся, даря друг другу невероятные ощущения единения. И пусть весь мир подождет, ведь сейчас нам никто не важен — только мы и наш особенный рай.

Едва дыша, оторвались друг от друга, уперевшись лбами. Вдыхаем один воздух на двоих, утихомиривая учащенные биения сердец. Улыбаемся. Но этот миг снова рассеивается, когда кабинет наполняется трелью музыки, зазвонившего мобильного телефона. Костя нахмурился, чуть отпрянув от меня, вынимает ненавистную вещь. По его выражению лица поняла, что наша минутка личного рай пока закончилась, и пора ехать в клуб. Он отклонил звонок, явно недовольный обстоятельствами.

— Не хочу, чтобы ты ехала в «Готику», — вдруг заявляет, чего-то опасаясь.

— Что случилось? — вновь напряжение охватило мою душу, и казалось, снова кошмарный сон настиг меня, удушая своими клешнями. Дубровский от злости побагровел, но молчит. Посмотрев на меня, он попытался смягчить ситуацию улыбкой, но вышло все наоборот.

— Эдуард прислал ммс, — Костя разблокировал экран своего телефона и повернул ко мне, чтобы я могла разглядеть, что там такое, — Мира тоже там… с твоей матерью. Твою мать! — выругался Дубровский, чем только напугал меня, — Евгения решила играть по-крупному с нами, Вика, она манипулирует девушкой, — замолкает, а потом добавляет: — естественно, не в нашу пользу.

— Костя, — быстро разложив по полочкам свои мысли, я вздернула голову, готовая к любому удару, — на том видео, — снова напоминаю ему о нем, и мой мужчина напрягается, явно что-то скрывая от меня. Сощурив свой взгляд, неотрывно глядела на него, подойдя на шаг ближе: — Мира была соучастницей? — задаю свой самый страшный вопрос, который бы не хотела никогда озвучивать, но он не давал мне покоя уже несколько дней. Дубровский молчит. Стоит каменной статуей, не желая разбивать во мне еще одну надежду на яркий лучик, но тщетно, я всё поняла по его лицу, даже говорить не нужно. Сама кивнула, опустив голову и сжав руки в крепкие кулаки. Злость волной накрывала мою душу, разрушая последние стены терпения. — Поехали, — в приказном тоне обронила, но мужчина схватил меня за локоть, когда я двинулась вперед.

— Вика, — ласково шепчет мое имя, хмуря брови.

— Я сказала «поехали», — копируя его тон, безапелляционно заявила, выдернув руку из его крепкой ладони…

Глава 42

Дубровский был недовольным, когда мы, наконец, покинули свое жилище, и направились в «Готику». Сидя на пассажирском сидении машины, я накрыла ладонью свой живот, все еще ощущая воздушную трель крыльев бабочек. Украдкой улыбнулась, смотря в окно. Костя не превышал скорости, когда как любил погонять на своем лексусе, срывая лошадиные силы машины. Впереди и позади нас ехали джипы с нанятой охраной. Дополнительные меры предосторожности, без который мы пока не можем обойтись. Мой мужчина считает, что мать способна на все: ради наследства и выгоды, даже пойдет по головам. Огни ночного города становились ярче, из-за приближающихся сумерек. Солнце давно ушло за горизонт, скорее прячась за высотками. На удивление сегодня не было ветра, и сама Москва-река вела себя тихо. Покрытая мелкой рябью из-за парома, который тихо шел по воде, пересекая под мостом свой намеченный путь. Подперев подбородок ладонью, облокотилась локтем о панель двери, наблюдая за городской жизнью. Вечерами, Москва словно оживала и становилась похожей на муравейник, в которой кишела активная жизнь молодых, беззаботных людей. И я порой скучала по тому времени, хотелось вновь ощутить себя иной, а с другой стороны, уже не могла представить себя без Кости. Смотря на своего любимого, поняла, как дорог мне мой мужчина, который был для меня сначала лишь плодом желания. Я грезила им, как девчонка, у которой начался активный период полового созревания. Чувствовала, Дубровский именно тот, ради которого можно и стоит побороться, даже если я проиграю. И сейчас, нося под сердцем его ребенка, эта сила удваивалась и придавала мне больше смелости в своих решениях. В том числе передача компании моего отца. Ни капли не жалею, что теперь Костя является главной частью в управлении империей Вознесенских.

— О чём задумалась? — в мои мысли врывается его настороженный вопрос, и я поворачиваюсь к нему лицом, убирая мешающий локон за ухо.

— Я только сейчас поняла, что моя жизнь без тебя будет абсолютно пустой, — признаюсь, и Костя, округлив глаза от неожиданного откровения, нахмурился. Я улыбаюсь, вновь устремляя взгляд на дорогу. Тихий поток других машин постепенно скапливался в груду металла вокруг, беря нас в плен извечной проблемы пробок.

Затем чувствую теплую ладонь на своей руке, которою по-прежнему держу у себя на животе. Снова гляжу ему в глаза: бездонные, полные любви ко мне и настолько желанные мной. Я словно утопаю в них, когда смотрю в упор. Пристально, не уводя своих глаз в сторону, чтобы избежать особенного искушения. Он манил меня к себе, интуитивно привязывая с каждым узелком всё крепче, и крепче. И чем прочнее становилась незримая связь, тем сильнее я боялась ее потерять. Дубровский крепко сжимает свою ладонь, и улыбается, посылая сквозь мое тело своей улыбкой молниеносные искры собственничества. Я навеки его — и этого не отнять. Даже не сказав ни слова, он дал мне понять, как я для него дорога.

— Знаю, потому что то же самое испытываю по отношению к тебе, — ласковый, низкий тон голоса мужчины обволакивает мою душу, согревая ее теплым чувством любви. — Как только разрешится вся канитель с твоей матерью, обещаю, мы уедем на время из города. Оставим всех своих демонов здесь, а сами насладимся свободой, — проговаривает желанное мной и им тоже.

Я молча киваю, взамен одаривая улыбкой, затем приподнимаю его руку своей, и целую в тыльную сторону. Он повторяет мое действие, желая большего, но из-за городского движения не может позволить отвлечься в пути.

— Все будет хорошо, — вдруг говорит, скорее уверяя себя, чем меня. И мне стало немного не по себе, словно что-то предчувствовала, но понять не могла, где ждать эту чертову опасность, а главное, от кого. Кто станет нашей угрозой, и посмеет отобрать так желаемое счастье.

— Конечно, — отозвалась я, вновь уставившись в окно.

По приезде в клуб, у входа нас уже ждал Эдуард. Темнее тучи, с сигарой во рту, которую скорее жевал, чем курил. Стоило нам остановиться, Вольный, не дождавшись, кинулся к Дубровскому, хватая моего любимого за грудки.

— Какого, сука, дьявола тут происходит? — от злости глаза стеклянные, что не сказать о стойкости Кости. Он даже не шелохнулся, оставаясь абсолютно спокойным. Я пыталась сообразить, что пошло не так, ведь друзья четко выполнили условия договоренностей, и теперь Эдуард полностью владеет клубом без права Кости на ее долю. Перепугавшись, встала позади Дубровского, крепко сжимая его руку.

— Отойди от меня, — зарычал мой мужчина на Эдуарда, посылая угрозу. Вольный фыркнул, но сделал шаг назад, нервно зачесывая назад сальные волосы. Я не видела лица Кости, но уверена, сейчас он был похож на демона, с которым лучше не связываться. Себе выйдет дороже. Хозяин клуба нервничает, продолжая втягивать чистый сигарный никотин, и выдыхая клубы дыма. Была слегка поражена, что мужчина еще не прибалдел от такой дозы, что окутывает его легкие. Кубинский запах табака в миг напомнил мне о папе, ведь он тоже любил такой вид сигар. — А теперь объясни, какого хрена ты кидаешься на меня, — зло оборвал Костя, махнув рукой нашей охране. Геннадий уже положил руку на кобуру с пистолетом. И вот только сейчас я осознала всю суть опасности реальной жизни. В бизнесе, который мой отец строил годами всегда было так, что крупные фигуры исчезали бесследно, а их активы вдруг обретали других хозяев. Вся чернота другой стороны медали пронеслась в мыслях, и мне совсем поплохело. Вцепившись в крепкую руку Кости, слегка задрожала. Эдуард еще раз глубоко втянулся, а потом согласно закивал, будто уже отвечал на поставленный вопрос Кости, только у себя в голове.