Ной Гордон - Доктор Коул

Гвен кивнула и приложила два пальца к губам Р. Дж.

— Я не хотела бы стать причиной твоих проблем.

— А что, если тебе организовать офис по соседству? Мы могли бы сотрудничать или даже создать сеть хороших независимых врачей. Мы могли бы вместе покупать необходимые вещи, подменять друг друга, вместе подписываться на лабораторные исследования, посылать друг к другу пациентов, придумать, как лечить людей без страховки. Что скажешь?

— Мне нравится.

На следующее утро они начали подыскивать место для будущего офиса Гвен в соседних городках. Через три дня они нашли подходящее помещение в двухэтажном здании из красного камня в Шелберн Фолс, в котором уже работали два адвоката, психотерапевт и студия бальных танцев.

Во вторник они встали до рассвета, выпили кофе и поехали в больницу, наслаждаясь утренней прохладой. Они провели уборку вместе с доктором Нойесом, чтобы удалить практически все бактерии — обычная процедура, которая, помимо прочего, была важным ритуалом для их профессии. Без четверти семь они вошли в операционную, и тут же ввезли на коляске Тоби.

— Привет, подруга, — сказала Р. Дж. и подмигнула.

Тоби слабо улыбнулась. Ей уже ввели анестезирующее средство, к которому добавили расслабляющий раствор мидазолам. Это Р. Дж. узнала от Дома Перроне, анестезиолога, который следил за ЭКГ и пульсом. Р. Дж. и Гвен стояли, скрестив руки на груди, за рубежом зоны стерильности, и наблюдали за тем, как доктор Перроне колет Тоби сто двадцать кубиков пропофола.

Анестезиолог ввел мышечный релаксант, вставил эндотрахиальную трубку и включил кислород, добавив закись азота и изофлуран. Наконец он удовлетворенно хмыкнул.

— Она готова, доктор Нойес.

Через несколько минут Дэн Нойес сделал три маленьких надреза и вставил оптико-волоконный кабель. Вскоре они с интересом разглядывали на экране полость таза Тоби.

— Внутриматочный нарост, — заметил Нойес. — Это объясняет редкие боли.

Через мгновение они все заметили что-то еще и обменялись кивками. На экране были видны пять маленьких кист между яичниками и фаллопиевыми трубами. Две с одной стороны и три с другой.

— Это, вероятно, объясняет, почему у нее не получалось забеременеть, — прошептала Гвен.

— Вероятно, — весело отозвался доктор Нойес и принялся за работу.

Через час нарост и кисты были благополучно удалены. Тоби спокойно спала, а Гвен и Р. Дж. возвращались в Вудфилд.

— Доктор Нойес хорошо поработал, — сказала Гвен.

— Он очень знающий. Уходит на пенсию в этом году. У него много пациенток в холмах.

Гвен кивнула.

— Хм. Напомни мне, пожалуйста, чтобы я послала ему письмо с благодарностью, — сказала она и тепло улыбнулась Р. Дж.

Гвен уезжала в пятницу, потому они решили провести четверг с максимальной пользой.

— Так вот, — начала Гвен. — Я поспособствовала росту твоей фасоли, круто изменила свою жизнь, чтобы стать твоей соседкой и коллегой, а также попыталась помочь Тоби. Что я еще могу сделать, прежде чем уеду?

— Пойдем со мной, — ответила Р. Дж.

В амбаре она нашла пятикилограммовый деревянный молоток и огромный лом, длинный и толстый, оставшийся, вероятно, от Гарри Кроуфорда. Она дала Гвен рабочие рукавицы и молоток, сама взяла лом, и они вместе направились к мостику, собранному Р. Дж. Три плоских камня валялись там, где она их оставила.

Они спустились к ручью. Р. Дж. вставила лом, а Гвен крепко держала его, пока Р. Дж. загоняла его под одно из бревен, на которых держался мостик.

— Теперь, — сказала она, — мы попытаемся вместе поднять его. На счет «три». Раз… Два… — Р. Дж. еще в школе узнала об известной фразе Архимеда, который утверждал, что если ему дадут рычаг, то он перевернет Землю. В ней не угасала вера. — Три.

С большим трудом им удалось приподнять край мостика.

— Еще чуть-чуть, — просипела Р. Дж. — Сейчас, — сказала она, — тебе придется подержать его одной. — Гвен скорчила недовольную гримасу. — Хорошо?

Гвен кивнула. Р. Дж. отпустила лом и поспешила за плоскими камнями.

— Р. Дж. — Рычаг завибрировал, когда Р. Дж. подняла один из камней и всунула его на место. Она нагнулась за следующим камнем, и Гвен застонала.

— Р. Дж.! Ради…

Второй камень стал на место.

— Черт… подери…

— Держи. Держи, Гвен.

Последний камень занял место под мостом, и в этот момент Гвен отпустила лом и присела на корточки.

Р. Дж. потребовалось приложить максимум усилий, чтобы вытащить лом из-под бревна. Он оцарапал один из камней, другие остались на месте. Р. Дж. выбралась из ложбинки, где тек ручей, и взошла на мост.

Он стоял достаточно ровно. Попрыгав на нем, Р. Дж. подумала, что конструкция достаточно крепка, чтобы пережить века.

Когда она принялась танцевать тарантеллу, мост немного задрожал, поскольку был сложен из сравнительно упругих бревен, но с места не сдвинулся. Р. Дж. откинула голову назад и перевела взгляд на зеленую листву деревьев, притопывая ногой.

— Я нарекаю тебя Гвендолин Т. — Внизу Гвен попыталась что-то крикнуть, но смогла выдавить из себя лишь сдавленный смешок.

— Я могу все! Все, — крикнула Р. Дж. духам леса, — с помощью друзей.

Пришел мягкий, теплый май. Леса зазеленели, а в прогретой земле снова можно было рыть могилы. На пятый день месяца, за два дня до ежегодного городского собрания, тело Эвы Гудхью было предано земле. Джон Ричардсон провел простую, трогательную церемонию. Присутствовало совсем немного людей, в основном старики, которые помнили, что Эва была родом из семьи с давней историей в этом городе.

Когда Р. Дж. вернулась с похорон, она плотно засеяла одну грядку семенами, чтобы оставить сорнякам как можно меньше места. Она посадила два вида моркови, три разновидности салата, красную и белую редьку, лук-шалот, свеклу, базилик, петрушку, укроп и бобы. Почему-то для нее было важно знать, что Эва теперь стала частью земли, которая дарила им такие вкусные вещи.

Когда она закончила, солнце уже садилось. Р. Дж. мыла пол в кухне, как вдруг зазвонил телефон.

— Здравствуйте. Доктор Коул слушает.

— Доктор Коул, меня зовут Барбара Юстис. Я директор клиники планирования семьи в Спрингфилде.

— О…

Барбара Юстис подробно рассказала о том, в какое положение попала. Ее докторов запугивали активисты движения против абортов, угрожая их жизни, напоминая о судьбе доктора Ганна из Флориды.

— Правда, убийца получил пожизненное. Уверена, что это должно остудить их пыл.

— Надеюсь. Дело в том, что многие доктора не желают подвергать опасности себя и свои семьи. Я их не виню, но боюсь, что, если я не разыщу им замену, клинику придется закрыть. Это будет настоящая трагедия, потому что мы нужны женщинам. Я говорила с Гвен Габлер, и она предложила позвонить вам.

«Черт, Гвен! Как ты могла?» — подумала Р. Дж. с досадой.

Барбара Юстис рассказала, что у нее есть парочка отчаянных, которые готовы работать, несмотря ни на что. Гвен пообещала, что возьмет на себя один день в неделю, когда переедет на восток. Барбара попросила Р. Дж. тоже работать у нее хотя бы день в неделю, делая аборты на ранних сроках беременности.

— Простите, но не могу. За страховку на случай моей ошибки я плачу три с половиной тысячи долларов в год. Если я соглашусь на ваше предложение, эта сумма увеличится до десяти тысяч и более.

— Мы оплатим вашу страховку.

— Мне не хватает смелости. Я просто боюсь.

— Конечно, вы боитесь, и на то есть причина. Я хочу заверить вас, что мы много тратим на безопасность. У нас есть вооруженные охранники, а также охранники-волонтеры, которые встречают и сопровождают докторов.

Р. Дж. не хотела проверять эту информацию. Она не хотела снова видеть протестующих, их ненависть, выслушивать оскорбления. Ей хотелось проводить выходные в лесу, гулять, играть на виоле да гамба.

Она не хотела никогда больше видеть клинику абортов. Она знала, что трагедия с Сарой будет преследовать ее вечно, но не могла забыть и того, что произошло с юной Эвой Гудхью и всеми другими женщинами. Она вздохнула.

— Я могу по четвергам, — сказала она.

Расстояние между мостом Гвендолин Т. и задним двором ее дома было совсем небольшим. В основном здесь рос жесткий кустарник, а деревья стояли плотными рядами. У нее остался всего один четверг перед тем, как приступить к работе в клинике в Спрингфилде, и она собиралась закончить тропу в этот день.

Встав рано и приготовив завтрак, она быстро проглотила его и начала мыть посуду. Услышав, как кто-то скребется в дверь, она впустила Агуну.

Как обычно, кошка не обратила на нее внимания, быстро проверила дом и остановилась возле входной двери, ожидая, когда ее выпустят. Р. Дж. давно перестала пытаться задобрить ее лакомствами. Она распахнула дверь, ожидая, что кошка выскочит наружу, однако та выгнула спину дугой и зашипела. Она была похожа на рисованных котов из детских мультфильмов. Резко развернувшись, она убежала в комнату Р. Дж.

— Что такое, Агуна? Чего ты испугалась?

Р. Дж. захлопнула дверь, инстинктивно заперев ее на ключ, и начала выглядывать в окна.

Через луг к ее дому неспешно двигалась огромная темная фигура.

По траве брел медведь. Р. Дж. не могла себе представить, что в холмах Массачусетса можно встретить таких крупных особей. Это, без сомнения, был тот крупный самец, следы присутствия которого она встречала последние несколько недель. Р. Дж. замерла, не в силах пошевелиться.

Приблизившись к дому, он остановился возле яблони, встал на задние лапы и обнюхал несколько сморщенных яблочек, уцелевших с прошлого года. Потом он снова опустился на все четыре лапы и пошел куда-то за дом, где скрылся из виду.