Было больно и обидно, словно тебя предали. Хотя, по сути, никакого предательства ведь и не было. Ведь никто никому ничего не обещал.

Тогда почему так больно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.

Домой возвращаться не хотелось. И я попросила маму отпустить меня жить в доме бабушки, хотя родители планировали его через полгода продать. Мама была категорически против, чтобы я уезжала. Но на мою защиту вдруг встал отец, заявив, что свежий воздух и более спокойная, чем в городе, жизнь пойдет мне на пользу, да и не придется пускать чужих людей в дом.

Вот так я сбежала от самой себя.

 Не самое лучшее начало взрослой жизни.

В местной школе взяла восемь часов преподавателем изо. Учителя давно не было, поэтому меня взяли без образования. А рисовать я любила и окончила художественную школу. Потом добавился кружок по рисованию в начальной школе. Немного, но, по крайней мере, я не совсем зависела от родителей. Решила год поработать, чтобы в следующем году подать документы для поступления. Мечта стать дизайнером не исчезла.

С Лёшей Тимофеевым познакомилась совершенно случайно. Я ехала к родителям на выходные. Как бы мне не хотелось возвращаться, но по брату я скучала. Да и Сашка всегда ждал с нетерпением. Парень сидел напротив и без зазрения совести рассматривал. Пристальное внимание немного напрягало, хотя я точно знала, что никаких последствий после неврита на лице не осталось. Размазанной косметики я тоже не боялась, поскольку таковой почти не пользовалась.

В такой молчаливой компании мы доехали до города. А вот на выходе парень подал руку, а я почему-то подала свою.

– Привет! Я – Алексей! – представился мой попутчик.

– Валерия, – назвала свое имя, хотя была уверена, что больше не увижу его.

Но оказалась не права. Лёша не исчез, наоборот, мы стали общаться. А через три месяца он сделал предложение. Это было не признание в любви, а именно предложение зарегистрировать отношения и жить вместе. Как контракт, подписание которого накладывало на каждую из сторон определенные обязательства. Возможно, если бы я тогда испытывала хоть какие-то чувства, мне бы показалось это слишком прямолинейным и расчетливым. Но я не видела ничего противоестественного. Ведь мне не предлагали отвечать взаимностью, а только «деловые отношения». С одной стороны это давало определенную защиту, а другая сторона была просто мертва. И я приняла предложение Алексея.

Никаких чувств, никаких эмоций, ничего личного. Словно в тот день, когда похоронили бабушку, умерла та часть меня, которая любила и радовалась, строила планы и мечтала.

Все заботы Алексей возложил на свои плечи. От меня практически ничего не требовалось. В тот момент, я была рада, что никто меня не дергает по пустякам, и спокойно принимала все происходящее. И не заметила, когда он перестал спрашивать мое мнение. Алексей все всегда решал сам. И вроде бы все его решения были верными, но внутри каждый раз возникало какое-то чувство, которое было с этим не согласно, но потом оно растворялось.

Лёша настоял, чтобы я оставила работу: деньги должен зарабатывать мужчина. Лёша убедил меня забрать документы с университета, хотя я снова подала их для поступления: ты не сможешь учиться и заниматься детьми. Тогда я была уже беременна.

И вот так, постепенно соглашаясь со всем, я перестала ощущать саму себя. Я знала, что нужна детям, что нужна мужу, но только для того, чтобы облегчить их жизнь, а я сама, та я, которая когда-то жила во мне, никому не была нужна.

А потом был первый сон. Я точно помню, что Лёши дома не было, и я вместо того, чтобы заняться обычными домашними делами, пока дети спят, тоже уснула. Проснулась с учащенным дыханием и бешеным стуком сердца. Даже не проснулась, а вырвалась из сна. Его реалистичность пугала. Я каждой клеточкой чувствовала, как меня трясет. Но не от страха. Нет. А от необъяснимой неги, или эйфории, словно испытала то, что ранее было недоступно. Какой-то опьяненный экстаз души и тела.

Я сидела на кровати и пыталась привести мысли и дыхание в порядок. Наверное, если бы Лёша был дома, мне бы было трудно скрыть все эмоции, которые вдруг вырвались на свободу, словно до этого их держали в таком крохотном пространстве, что взрыв был неизбежен.

– Мам, можно к тебе? – пролепетала сонная Дашка.

– Конечно! Иди ко мне, моя хорошая,  – я прижала к себе дочь, надеясь в ее объятиях успокоить свое сердце. Муж категорически не разрешал детям находиться в нашей постели, но я частенько нарушала этот «запрет», когда его не было дома.

– Мам, мне приснился страшный сон, – тихо призналась Даша.

«Мне тоже!»

– Какой?

– Я не помню, – всхлипнула дочка.

– Не бойся. Я с тобой. А это всего лишь сон! – Я гладила головку моей дорогой крошки, пытаясь вобрать в себя ее страхи.

«А я помню. Все помню. Как почувствовала его присутствие рядом. Как повернулась к нему. Как прикоснулась рукой, словно боялась, что он исчезнет. Как он держал мою руку, крепко и в то же время нежно, помогая преодолеть препятствия. Как поймал, когда я чуть не упала. Как замерла в его объятиях. Как подняла взгляд, чтобы увидеть его лицо. И как проснулась в испуге, боясь, его увидеть!»

Я  не видела его. Но я точно знала, что это мог быть только он.

Игорь Стасиков.

Только под его взглядами я чувствовала себя живой. И когда он исчез, я «умерла». А сегодня он вернулся. Во сне. Но этого хватило, чтобы почувствовать, что я снова могу дышать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лера. Настоящее.

– Валя, я кофе просил! – отрезал Лёша, когда я поставила перед ним чашку чая.

Вот же ведь! Кажется, я его не услышала!

– А я просила не называть меня Валей! – огрызнулась, выливая чай в раковину.

– Я не хочу звать свою жену мужским именем!

– То есть чужим именем ты меня звать можешь! – я начинала закипать.

– Я не зову тебя чужим именем! – муж повысил голос. – Валя – тоже уменьшительное от Валерия!

– Но мне оно не нравится! И ты это прекрасно знаешь! – в груди бушевал ураган. Я понимала, что завелась на пустом месте, но ничего не могла с собой поделать.

В последнее время такие «срывы» стали все чаще. Я понимала, что нужно что-то менять, но никак не могла на это решиться.

И вот опять. Я не сдержалась. Лёша, уже привыкший, что я ему никогда не перечила, тоже реагировал остро. И кажется, наша идеальная с виду семья дала трещину. А все потому, что теперь меня не устраивало такое положение!

– Обойдусь без кофе! – Лёша резко встал из-за стола, уронив на пол сахарницу. Перешагнул и… вышел.

Сахарница осталась валяться на полу. Ведь я все равно все уберу! Как же мне хотелось взять и запустить ее вдогонку! Чтобы хотя бы извинился! Но нет! Лёша никогда не извинялся.

Не скажу, чтобы я слышала от мужа грубые слова. Нет. Он ни разу не обозвал меня, ни разу не упрекнул, просто просил, сделать так, как ему было нужно. И я делала. Но видно что-то где-то сорвалось, и мне надоело безропотно исполнять все его прихоти. И с каждым днем это накапливалось, накапливалось, и было готово взорваться!

Да, я изменилась! Признать, что столько времени я жила, как во сне, было нелегко. Но вот как раз именно «во сне» я и начала жить! И как же иногда мне не хотелось просыпаться, а остаться там! Но это мало кого волновало. И уж тем более в первую очередь моего мужа!

Его опять выдернули на работу. И вместо того, чтобы тихонько собраться и уехать, разбудил меня, чтобы ему сварили кофе! Налить в кофеварку воды и нажать кнопку – это же так сложно!

Мне снился мой любимый сон. Да, я так и не избавилась от них. Не скажу, что они были регулярными, но периодическими. И мне вполне хватало эмоционального заряда от тех ощущений на какое-то время. Но вот сегодня меня прервали, и я, естественно, не сразу переключилась на реальность, а идиотское обращение, которое я терпеть не могла, просто добило.

Я слышала, как хлопнула входная дверь, как зашумел лифт, но не сделала ни шага, чтобы подойти к окну. Не было даже желания смотреть, повернется он, или нет.

Шансов, что прежний сон вернется, не было, поэтому я просто решила не ложиться спать, а достала книгу. Но и читать не получилось. Мысли разбегались, и я никак не могла сосредоточиться на прочитанном.

В голове было столько вопросов, и ни на один у меня не было ответа! За что вот так со мной? Ведь я нигде не провинилась! А если и провинилась, то в чем? Или же все не так плохо, как кажется?

Я сидела на кровати и слушала тишину ночи, нарушаемую лишь звуком передвигающейся стрелки часов, висевших на стене. Обычно днем их никогда не было слышно.

Щелк. Щелк. Щелк.

Лёша предпочитал электронные. Мне же не нравились холодные цифры, сменяющие друг друга. Но муж равнодушно отнесся к этому, заявив, что раз мне хочется, чтобы были обычные настенные часы, то могу их повесить хоть в каждой комнате. Что я и сделала! Часы висели в кухне, в гостиной и в спальне. А двигающиеся стрелки показывали, что жизнь продолжается, движется, пусть и по кругу. И вот сейчас часы «говорили», что стучат последние «щелк», а что будет потом – неизвестно.

Я потянулась к телефону и набрала мужа.

– Алло! – услышала в трубке.

– Лёш, прости. Не знаю, что на меня нашло, – пришлось сказать, так как знала, что буду переживать весь день, и ничего не смогу делать.

– Мне нужно работать, – сухо ответил муж.

Я отключилась и посмотрела на экран. Прошло всего двадцать минут! Он даже еще не доехал до работы! Отшвырнула от себя телефон, словно это он был во всем виноват!

Вдруг зачесалась правая нога с внутренней стороны возле колена. Сильно. Но сколько бы я не чесала, ощущения не проходили, пока я не почувствовала, что нога начинает «гореть». Попыталась перетерпеть раздражение. Умылась и решила составить список дел на ближайшее время. Как-никак, а через неделю Новый год!