Сара Дессен - Долго и счастливо

– Заканчивать? – Он выпрямился. – Ничего не заканчивается. По крайней мере, для меня. Это просто небольшой перерыв, пока снова не окажемся вместе.

– И посмотрим на колокольню, попивая лимонад, – сумела выдавить я.

– И поедим жареные соленые огурцы под ангелом, – добавил он.

После этих слов глаза еще сильнее защипало от слез, и, скорее всего, не удалось бы их сдержать, но тут Итан прижал ладонь к моей спине, наклонился и поцеловал, долго и страстно. Я никогда не чувствовала себя настолько счастливой и грустной одновременно. Эти две противоположности слились в единое целое и переполнили мое сердце, отчего оно угрожало разбиться. Так что стоило нам оторваться друг от друга, как я разрыдалась.

– Не надо, – сглотнув, попросил он. – Мы будем часто общаться и переписываться. И строить планы того, когда увидимся снова. А начнем прямо сегодня.

– Хорошо, – с трудом выдавила я.

– Мы будем вместе, – уверил Итан, видимо, решив, что я сомневалась в этом.

Но я не сомневалась. Просто хотела еще чуть-чуть побыть с ним.

Я потянулась к его часам и посмотрела на циферблат. Шесть сорок шесть.

– Тебе, наверное, нужно идти.

Он провел рукой по волосам и прочистил горло, но ничего не сказал. На пляже появилась женщина в купальнике и со стаканчиком кофе в руках, за которой шли двое детей.

– Проводишь меня? – спросил Итан.

Я поднялась и подобрала сандалии, валявшиеся рядом с шезлонгом. Он встал вслед за мной и отыскал свою обувь. Затем мы направились к лестнице, ведущей в отель. Итан крепко держал мою руку, переплетя наши пальцы. Видимо, ему, как и мне, хотелось оставаться как можно ближе.

Я не стала надевать сандалии, когда мы поднялись на последнюю ступеньку и даже когда обошли бассейн и направились к входу в отель. Вместо этого я дотянула до самого порога, а потом еще долго затягивала ремешки. Босоногая ночь закончилась. Пока Итан вытряхивал носки и обувался, из двери вышла горничная с охапкой полотенец и, подняв брови, посмотрела на нас. Некоторые истории понятны сразу и без слов.

Мы пересекли половину вестибюля, и ко мне пришло осознание, что сейчас действительно пора прощаться.

– Я возьму свои вещи и вернусь, – почувствовав, что я замедлила шаг, сказал он. – После вместе пойдем к парковке. Хорошо?

Мне вдруг стало невероятно легко от этих слов. Да, это короткая, но передышка. Дождавшись моего кивка, он наклонился и поцеловал меня в лоб. А когда открылись двери лифта, улыбнулся и зашел внутрь.

Я же отправилась в туалет в вестибюле и, толкнув тяжелую дверь, вошла внутрь. Увидев себя в зеркале, громко рассмеялась. Волосы оказались растрепаны, губы распухли от поцелуев, а лямки сарафана были завязаны на разной высоте. Когда я попыталась поправить прическу, из волос в раковину упала маленькая травинка. Я протянула руку и подняла ее, затем медленно повертела в пальцах. «Вот что почувствую, когда он уйдет», – сказала я про себя, и эта мысль болью отдалась в груди. Но я тут же отбросила ее.

Когда вернулась в вестибюль, Итан уже стоял у входной двери, а у его ног лежала спортивная сумка. Он заправил рубашку в брюки и умылся холодной водой. Я поняла это, когда он прижался ко мне прохладной щекой.

– Нашел твой телефон, – сказал Итан, засунул руку в карман пиджака и протянул его мне. – Он тебе понадобится.

– Неужели ты собираешься позвонить мне?

– Наверное, еще до того, как вырулим со стоянки.

Я улыбнулась.

– Тогда тебе понадобится мой номер.

Он вытащил свой телефон, разблокировал и подал мне. Я чувствовала его взгляд, пока набирала имя и вводила заветные цифры.

– Готово.

Итан забрал телефон и вздохнул.

– Не хочу, чтобы все закончилось.

– Я тоже.

Снаружи, прямо у двери отеля, остановилась машина. По его лицу я поняла, что подъехал отец. Вишнево-красный, с низкой посадкой автомобиль выглядел новым и дорогим.

– Останься! – невольно вырвалось у меня.

– Если бы я мог, – ответил он и, притянув меня к себе, зарылся лицом в волосы.

«Это конец? – предположила я. – Или будет еще один поцелуй, еще одно мгновение, еще больше времени вместе, как мне хотелось?»

Но Итан отступил назад, продолжая сжимать мою руку.

– Мне пора, к сожалению.

– Все нормально, – удалось выдавить мне. – Не успеешь оглянуться, как я приеду к тебе выпить лимонада.

– Ловлю на слове.

Он снова поцеловал меня, затем нежно провел рукой по лицу, не разрывая прикосновения, даже когда отступил на шаг.

– Это не конец, Лулу. Это только начало. Верно?

– Только начало, – повторила я. Верно.

Итан сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул, после чего повернулся и направился к вращающимся дверям. Но, когда до них оставалась всего пара шагов, развернулся, бросил сумку на пол и побежал ко мне. Как только оказался рядом, я сжала его в объятиях.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Я тоже тебя люблю, – ответила я.

А затем поцеловала, стараясь вложить все свои чувства в это последнее прикосновение. Когда Итан отстранился, мне едва удавалось сдерживать слезы, грозившие незамедлительно пролиться из глаз.

Он развернулся, подхватил сумку и вышел наружу. Я мельком посмотрела на его отца, оказавшегося таким же высоким, мускулистым и темноволосым. Он наблюдал за приближением сына, а затем подошел и открыл багажник, чтобы тот мог забросить туда сумку и усесться в машину. Мы уже попрощались с Итаном, даже несколько раз, но я все еще не могла заставить себя сдвинуться с места, когда его отец сел на водительское сиденье и завел двигатель. Как только машина тронулась, две женщины подошли к дверям и толкнули их, чтобы зайти в отель. Но, несмотря на поворачивавшиеся двери и двигавшийся автомобиль, я не отрывала взгляд от Итана, пока он не скрылся из виду, оставив после себя лишь головокружение и тоску. В тот момент мне казалось, словно пошатнулся не только мой мир, но и земля в целом.

– Что, они не придут? – спросила мама. – Но фотограф будет здесь через пять минут!

Уильям замахал рукой, чтобы успокоить ее.

– …конечно, понимаю. Но мы договаривались, что ты будешь участвовать в этой фотосессии. Нам не найти замену в такой короткий срок, – с присущим ему спокойствием сказал он в трубку, которую прижимал к уху.

Вот только я от этого тона невольно выпрямилась в кресле.

– Напомни ей, что это входило в договор, – сказала мама. – Если они не участвуют в фотосессии, то никаких скидок на репетиционный ужин не будет. Я даже выделила им этот пункт.

«Вот это да», – подняв брови, подумала я и покосилась на маму. Она выглядела такой разъяренной, что я тут же вернулась к складыванию программок.

– Что ж, очень жаль, – сказал Уильям, откидываясь на спинку стула. – Мы позже обсудим, как это повлияет на наш гонорар… Хорошо, договорились.

– Нет, – решительно отрезала мама, когда он повесил трубку. – Не верю, что она так просто отменила нашу встречу. Ни за что.

– Ты же знаешь, я большой поклонник отрицания, – вздохнув, ответил Уильям. – Но, думаю, нам нужно позвонить фотографу и перенести встречу. Мы не можем снимать свадебные фотографии без невесты.

И тут словно по сигналу зазвенел колокольчик на двери. Я подняла голову и увидела миниатюрную женщину с коротко стриженными волнистыми волосами, которая тащила за собой чемодан.

– Доброе утро! – воскликнула она, не обращая внимания на царившую в комнате атмосферу. – Где я могу расположиться?

Мама застонала и обхватила голову руками. Это был излишне драматичный жест для нее, но я могла понять ее разочарование. С тех пор как «Свадьбы от Натали Барретт» попали в число финалистов конкурса «Бизнес года», который проводил журнал «Ежемесячник Лейквью», она постоянно нервничала и пыталась сделать все, чтобы повысить наши шансы на победу. В том числе отказалась от штатного фотографа, изъявившего желание по-быстрому сделать несколько снимков, и пригласила профессионального фотографа и реальную пару для позирования. Одна из наших невест, Марла Вагнер, собиралась прийти со своим женихом, но, судя по недавнему телефонному звонку, их планы изменились. У нас частенько возникало множество проблем в офисе, но нам ни разу не требовались жених и невеста.

– Я позвоню в журнал, – вновь поднимая телефон, предложил Уильям. – Скажу, что нам нужен еще один день.

– Можешь даже не пытаться, – не поднимая лица от рук, сказала мама. – Они дали понять, что, если мы не пришлем фотографии сегодня до конца дня, то они воспользуются стоковыми[10]. Стоковыми, Уильям, ты можешь себе представить?

– Должен же быть какой-то выход! – воскликнул он, когда фотограф принялась распаковывать чемодан и выкладывать объективы. – Нам не нужны настоящие жених и невеста. Хватит и двух человек, которые сыграют их роль.

– Никто не захочет видеть, как мы режем тортик, – ответила мама. – Мы слишком старые и седые.

– Говори о себе. У меня на днях попросили удостоверение, когда я покупал вино, – немного надменно произнес он. – И я говорил не о нас.

Я как раз потянулась к следующей стопке программок, когда вдруг четко почувствовала на себе взгляды. И, конечно же, стоило мне поднять глаза, как я увидела, что они смотрят прямо на меня.

– Нет, – твердо сказала я, – ни за что.

– Она права, – вздохнула мама, все еще не сводя с меня взгляда. – Мы не проводим свадьбы детей. Но если сделаем снимки лишь частей тела…

– Что? – в ужасе спросила я.

– …это сработает, – закончил Уильям, не обратив на мой возглас никакого внимания. – Например, торт и руки, удерживающие нож. Или фото со спины, как невеста бросает букет. Да, думаю, все получится.

– Неужели никто не слышал, что я сказала «нет»? – поинтересовалась я.

– Думаю, нам даже не понадобится жених, – продолжила мама, обращаясь к Уильяму и невольно отвечая на незаданный мною вопрос. – Хотя мне понравился ход твоих мыслей.