– Нет, нет и нет!

– Но вы еще не слышали…

Он схватил ее за плечи.

– Я не могу взять ваши деньги, мисс Смит. Боже мой, за кого вы меня принимаете? Я никогда не возьму в долг у леди и…

– Вы очень добры, Джеред, – возразила Камилла, – но я не совсем леди, как вам хорошо известно. Я всего лишь служанка, и поэтому вам не следует испытывать никаких сомнений…

– Вы настоящая леди, до мозга костей, и я готов дать пощечину любому, кто станет утверждать обратное! – яростно запротестовал он, приходя в еще большее волнение.

Камилла была растрогана, но все же покачала головой:

– Послушайте меня, мой дорогой, милый сэр Галахад.[2] Я ценю ваши благородные чувства – очень ценю, – прибавила она с грустной улыбкой. – Но посудите сами: если у меня есть лишние четыреста пятьдесят фунтов, которые мне не нужны, а вы отчаянно нуждаетесь в этой сумме, и если мы друзья, – и тут она послала ему обезоруживающую улыбку, – а я надеюсь, что так и есть, – в этом месте Джеред утвердительно кивнул, – то мне кажется вполне естественным одолжить вам эти деньги. Вернете, когда сможете, я с радостью их приму.

– Это неправильно, – уныло ответил Джеред. – Я, конечно, очень ценю…

– О, не надо напыщенных слов! – Камилла сделала выразительный жест. – Джеред, пожалуйста, перестаньте быть галантным и рассудительным. Это спасет вас!

– Но брать деньги у женщины… это не принято…

– С каких это пор Одли поступают так, как принято? – с вызовом спросила она. Джеред посмотрел в ее смеющиеся глаза, и у него вырвался короткий смешок.

– Вам надо стать членом парламента, – пробормотал он. Но в благодарном взгляде, брошенном на нее, сквозило уважение. – Ладно, мисс Смит, вы победили. Я… я это сделаю. Спасибо! Но если Филип когда-нибудь узнает об этом, он нам обоим шею свернет!

– Не узнает. Почему это он должен узнать? – улыбнулась Камилла. Голоса в холле напомнили им, что давно пора ужинать. – Господи, сколько мы тут пробыли! Нельзя заставлять ждать всех остальных. Я должна быть прилежной ученицей, знаете ли, если я сделаю что-нибудь ужасное на вечере у Мэрроуингов, вся эта затея закончится, едва начавшись, и тогда мы оба пропали.

– Мне почему-то кажется, что вы принадлежите к тем девушкам, у которых не бывает неудач, – медленно произнес Джеред и, неожиданно повеселев, взял ее под руку. – Пойдемте?

– Конечно.

Ужин прошел хорошо, но ночью, свернувшись калачиком в своей постели, Камилла погрузилась в тревожные раздумья. Она лежала в темноте, прислушиваясь к звукам за окном, и воображала себе, как граф скачет к Уэсткотт-Парку на вороном коне, великолепном коне из ее снов, как он взбирается вверх, к ее окну, перебрасывает ногу через подоконник и, оказавшись в ее комнате, подходит к кровати… Но тут ею овладел сон, увы, лишенный сновидений, после которого она проснулась отдохнувшей и свежей.

Весь следующий день от графа не было никаких вестей. Заходил лорд Кирби и удивил Камиллу тем, что научил ее играть в вист. Наконец пришло время одеваться к вечеру у Мэрроуингов. Кейт пришла ее причесать и помочь надеть платье из голубой тафты, в котором ей предстояло появиться на ужине. Только когда она сидела перед зеркалом у туалетного столика и надевала сережки с опалами, которые одолжила ей Шарлотта, послышался наконец топот конских копыт на подъездной аллее.

– Это, наверное, его сиятельство! – воскликнула Кейт и подбежала к окну, чтобы выглянуть из него. – О да, так и есть! Ах, как удивится граф, когда увидит вас, мисс! Вы похожи на принцессу!

Камилла подавила в себе сильное желание броситься к окну и самой выглянуть. Внезапно каждый нерв в ее теле затрепетал.

– Кейт, я не уверена, что смогу это сделать! – Камилла подняла широко раскрытые глаза на раскрасневшуюся, взволнованную горничную. – Я не знаю, смогу ли поехать на ужин в Мэрроуинг-Холл!

Девушка уставилась на нее.

– Ну конечно же, сможете, наверняка. Вы должны… его сиятельство ждет от вас этого!

– Д-да…

В этот момент в дверь постучала Шарлотта.

– Камилла… ох! О, вы прекрасны в этом платье!.. – выдохнула она.

– Правда? – Камилла почувствовала, что ее голос дрожит. Если она будет вот так разговаривать весь вечер, то она обречена.

Шарлотта, розовощекая и восхитительная в шелковом платье цвета чайной розы, подошла к ней, и лицо ее осветила улыбка. Кейт, сделав книксен, выскользнула из комнаты, а Шарлотта восхищенно потрогала блестящие локоны, обрамлявшие сияющее лицо Камиллы.

– До самого последнего момента я не была уверена в успешном исходе затеи графа, но теперь, при виде вас… Камилла, вы великолепны и можете стать новой сенсацией Лондона. Собственно говоря, меня нисколько не удивит, если вы отнимете у Бриттани Девилл пальму первенства.

«Мне хотелось бы отнять у нее только графа», – грустно подумала Камилла, но тут же постаралась прогнать от себя эту опасную мысль. Она слишком хорошо знала, что союз между ней и графом Уэсткоттом был бы губителен для него и его семьи. Это опозорило бы его в глазах равных ему по положению. Нет, она знала строгие рамки своей роли в предстоящем розыгрыше.

Кроме того, он любит леди Бриттани Девилл. И они прекрасно подходят друг другу, вынуждена была признать Камилла. В этом нет никаких сомнений.

– Только что приехал граф, – сказала она Шарлотте, стараясь говорить спокойно, хотя ее сердце лихорадочно билось.

– О, как он мог так опоздать? Впрочем, – поспешно прибавила она, видя, как нервничает ее протеже, – он не заставит нас долго ждать себя. Не сомневаюсь, что он успеет переодеться и будет готов к отъезду еще до того, как мы выпьем по рюмке миндального ликера в гостиной. Пойдем туда.

Камилле не хотелось вставать со стула. Ей хотелось забраться под кровать и спрятаться от всего мира, как сделала Доринда, когда ее преследовала Герти. От одной мысли о новой встрече с Бриттани Девилл и лордом Марчфилдом, не говоря уже об остальных гостях, которые будут присутствовать сегодня на ужине, у нее перехватывало дыхание и дрожали коленки.

Но Шарлотта держала дверь открытой и ободряюще улыбалась ей, и ничего не оставалось делать, как только спуститься вниз и встретиться лицом к лицу с тем, что ждало впереди.

Камилла выпрямилась, гордо подняла голову и, шурша тафтой и кружевным шлейфом платья, стала спускаться по широкой лестнице. «Все это для благого дела, и тебе будет весело, если не дашь себе увлечься», – уговаривала себя девушка. Но у нее было неспокойное чувство, что она, возможно, вошла в реку, которая слишком глубока для нее, и что прежде, чем все закончится, она вполне может утонуть.

Глава 12

– Не сыграете ли нам что-нибудь, мисс Смит? – попросила леди Мэрроуинг, когда гости уселись в длинной гостиной Мэрроуинг-Холла. Леди Мэрроуинг, высокая бледнолицая женщина с величественной осанкой, отнюдь не была красавицей, но обладала приветливым и прямодушным нравом, придававшим ей определенную привлекательность, и Камилла с самого начала почувствовала, что ей хорошо в этом доме. Лорд Мэрроуинг, коротенький толстяк, страдающий подагрой, радостно приветствовал ее, словно они старые друзья, затем подмигнул Филипу и поздравил его с тем, что тот выбрал такую красавицу. Воспрянув духом от такого многообещающего начала, Камилла почувствовала, что ужин прошел хорошо, но теперь, когда перед ней возвышался большой рояль, похожий на блестящее, гладкокожее чудовище, она просто оцепенела.

– Ну, я, собственно, не играю на рояле… – начала она несколько неуверенно. И тут же, заметив выражение ужаса на лице Шарлотты, быстро прибавила: – достаточно хорошо, чтобы доставить удовольствие обществу.

– Может быть, Бриттани согласится нам сыграть, – быстро вмешался лорд Кирби. Он с улыбкой принял благодарный взгляд Камиллы, затем повернулся к Бриттани, которая сидела рядом с ним. В зеленом шелковом платье она была так хороша, что дух захватывало. Кирби посмотрел в фиалковые глаза светловолосой девушки и нежным, умоляющим тоном попросил: – Для меня.

Ослепительная улыбка осветила лицо Бриттани. Она грациозно встала и уселась за рояль.

Когда она начала играть, Камилла с особой остротой почувствовала собственное несовершенство. Бриттани была не только красива, но и всесторонне образованна. Камилла невольно восхитилась мастерством ее игры и украдкой бросила взгляд на Филипа. Он стоял у камина, немного в стороне от группы гостей, среди которых были Джеймс, Шарлотта, лорд и леди Мэрроуинг, Марчфилд и еще мисс и мистер Фитцрой, жизнерадостные брат и сестра из Беркшира, а также довольно неприметная молодая женщина, которую представили как леди Джейн Дрю. Она заикалась каждый раз, как с ней заговаривали. Весь вечер Филип с холодным вниманием наблюдал за всем, что происходило вокруг него. Камилла была уверена, что откровенный флирт лорда Кирби с Бриттани не остался им незамеченным. Марчфилд и мистер Фитцрой тоже проявляли большое внимание к Бриттани, но, к изумлению Камиллы, граф не выказывал никаких признаков ревности или раздражения. Он казался таким же, как всегда: невозмутимым и слегка насмешливым.

За ужином граф развлекал гостей саркастическими репликами в ответ на восторги мисс Фитцрой по поводу поэм лорда Байрона, ел и пил с явным удовольствием и оказывал Камилле такое головокружительное внимание, что в какой-то момент она чуть было не поверила, что он и правда в нее влюблен.

Однако сейчас он смотрел на Бриттани с явным восхищением, и сердце Камиллы болезненно сжалось. Вымученная улыбка застыла на губах, и ей с трудом удавалось заставлять себя слушать музыку.

Все горячо зааплодировали, когда Бриттани закончила. Мистер Фитцрой просил поиграть еще, но она со смехом встала.

– О, теперь очередь леди Джейн, я думаю.

Услышав это, бедная леди Джейн побледнела как смерть.

– Нет… нет, я н-не могу… п-пожалуйста, пусть кто-нибудь другой! – Она выглядела такой напуганной, что Камилла неожиданно заговорила, стремясь избавить девушку от смущения.