Ольга Коренева - Долгое завтра, потерянное вчера

– Сейчас скажу Олегу! Срочно газуй сюда!

Олег аж подскочил от такой новости. И тут же связался по телефону с друзьями из спецназа.

Уже вечерело, когда на Ивантеевскую улицу влетели четыре машины, резко затормозив у дома номер два. Из автомобилей выскочили люди в камуфляже, а также два мужчины и женщина лет сорока. Они бросились в первый подъезд. Жильцы всех квартир были взбудоражены. Через полтора часа спецоперация закончилась. Весь дом высыпал во двор смотреть, как спецназовцы выводят людей в наручниках, а следом идет освобожденная заложница в окружении друзей. Вот это было зрелище так зрелище для жильцов дома номер два!

– Все, теперь ты будешь ходить только под моей охраной, – категорично заявил Олег. – Без меня чтобы ни шагу, ясно?

Катя молча кивнула.

– А если буду занят, если буду с Вадимом, ты останешься под прикрытием Сашки. Поняла?

– Лучше оба охраняйте Вадима, а я уж как-нибудь.

– Никаких «как-нибудь», даже не думай! Игра пошла нешуточная, сама видишь, – подытожил он.

Лиловые сумерки окутывали их, порывистый ветер дул в спину.

* * *

– До Конца Света остался ровно год, – сказала Настя.

– Почему год? – удивилась Катя.

– Так он же будет в апреле две тысяча двенадцатого.

– Откуда ты взяла, что в апреле? В декабре пророчат, двадцать первого числа. Но все это ерунда. Никакого Армагеддона не будет в ближайшее время.

– Девчонки, не болтайте глупости, – сказал Олег.

Он был за рулем, рядом сидел Сашка. Они ехали в аэропорт, встречать Вадима. Но разминулись. Он позвонил, что уже подъезжает к дому. И они повернули обратно.

Вадим развалился в кресле. Валя накрывала на стол. В этот миг вся компания ввалилась в прихожую. Катя с восторженным визгом бросилась к мужу, прыгнула к нему на колени, принялась обнимать, целовать.

– Валя мне все уже рассказала, – произнес он, нежно прижимая жену к груди. – Бедный мой героический Ёжик. Ну, ничего, все благополучно закончилась, и продолжения не будет. Я об этом позабочусь.

– А знаешь, когда меня приковали к батарее, я стала молиться. И вдруг слышу – звонят и стучат в дверь, а бандиты сразу засуетились, занервничали, тут дверь вышибают, и врываются спецназовцы, а за ними – Олег, Сашка, Настька!

– Давайте-ка за стол, – позвала Валя. – Кушать подано.

Олег разлил по хрустальным рюмкам водку «Серебряная», на дне которой посверкивала тоненькая монетка из благородного металла. Выпили за благополучное избавление от опасности. Потом – за здоровье, за удачу, за любовь… Катя заметила, что совсем не пьянеет. Видимо, от пережитого стресса организм перестал реагировать на алкоголь.

Трапеза продолжалась допоздна, потом все разошлись по комнатам – спать. Катя надела тонкую шелковую пижаму золотистого цвета, с рюшечками. Ночник в виде крутящегося шара осыпал спальню разноцветными танцующими искрами. И было сказочно легко и радостно на душе у супругов.

– А знаешь, – произнес Вадим. – Мне сейчас так хорошо, как в детстве.

– А что у тебя было в детстве? Ты мне еще не рассказывал, – сказала Катя, и потерлась щекой о щеку мужа.

– Представь себе шестьдесят девятый год. Маленький городок на краю земли. Тёмно-синие сопки, брусника, похожая на румяные яблочки для лилипутов, мандарины в папиросной бумаге. Сугробы, залепляющие снаружи окна до потолка. Пурга. Ровно в 6 утра – Гимн Советского Союза и начало дня. Мама сказала, что скоро мне исполнится семь лет. Ура, совсем большой буду! Время стремительно летит, и уже май! Мне совсем не хочется спать, и я смотрю на убегающие куда-то облака за окном. Они похожи на огромные горы, только в небе. Интересно, а что у них внутри? А почему они всё время меняются? А куда они уплывают? Высокое окно, за которым – ярко-синее небо, как океан, только над землей. А потом мы с мамой гуляли по лесу, и оказались у крошечного бугорка, покрытого нежнейшими полупрозрачными дрожащими ландышами. Я бросился на землю, в самую гущу этих цветов. Если бы душа моя могла пахнуть, это был бы ее запах. Мне на бровь села бабочка. Крыльями – раз-два. Я замер. Нельзя прикасаться к бабочкам – им это вредно очень, мама сказала. Смотрю сквозь ландыши на облака, на верхушки сосен и кедров. И вдруг – такая вспышка счастья, что невозможно передать словами! Память об этих минутах – средство от отчаяния, от душевной боли, от всего!

– Как это прекрасно, я все так ярко увидела и почувствовала, как будто тоже там была, в твоем детстве, и оно было моим!

Они еще долго говорили, и, наконец, уснули в объятиях друг друга.

Катя проснулась от какого-то прикосновения к щеке, распахнула глаза, и увидела лицо Вадима. Он поцеловал ее, и сказал:

– Больше тебя никто не тронет. Никогда! Если когда-нибудь в мое отсутствие позвонят и спросят насчет флэшки – она вот! – он показал на кулон, болтающийся на шее. – Так и скажи.

– Зачем? Это же… тебя же…

– Все в порядке, так надо.

Он с жаром поцеловал ее в губы, в щеки, в лоб, и отправился в душ.

Вскоре все собрались за столом. Завтрак был праздничный. Друзья веселились, шутили, рассказывали анекдоты. Вадим был в ударе, он вспомнил много смешных случаев из своей жизни. Потом всей компанией поехали на пикник за город. Катя сидела в машине рядом с мужем, а подруга и Сашка – в авто Олега. Развели костер, достали из багажника мангал, стали жарить шашлыки. До чего же радостно было им!

На следующий день они тоже бурно развлекались. «Настоящий праздник души!» – восклицал Олег. У всех было такое ощущение, будто все невзгоды каким-то чудом миновали. Магнитола пела во всю мощь, бильярдные шары со стуком сталкивались и катились по столу, исчезая в своих норах. Правда, Вадим зачем-то заторопился в гараж. Катя ждала его, но он застрял на целый час. Она принялась звонить, но его мобильник не работал. «Наверно, разрядился», – подумала она. Тут запел телефон.

– Алло?

– Да, здравствуйте. С вами говорит сотрудник полиции старший лейтенант Сидоренко, – раздалось в трубке. – Квартира Московцева? На кого был зарегистрирован гараж Вадима Васильевича? Кто еще им пользовался?

– Гараж принадлежит Вадиму, и только ему одному. А что?

– А где сам хозяин?

– В гараже, – пробормотала Катя, чуя неладное.

– Вы уверены, что он находился именно там?

– Он туда отправился час назад. А что случилось?

– Зафиксирован мощный взрыв и пожар, от гаража ничего не осталось.

Время словно бесформенная тягучая масса, в которой утонула Катя. Она плохо понимала, что с ней, где она. Ясно было одно – это больница. И, похоже, психоневрологическая. Но для обеспеченных людей. Потому что – палата отдельная. И посещения неограниченны. А навещали ее частенько – Сашка, Олег, Настя, Валя. В углу палаты – холодильник, забитый деликатесами, йогуртами, фруктами. Но есть не хотелось. Поглощать пищу заставляла сиделка, видимо, не очень опытная. Развлекала она ее своеобразно – читала вслух газеты, причем все подряд. Вот так Катя и услышала однажды упоминание о каком-то взрыве гаража, в котором погиб бизнесмен Вадим Московцев. Но была она в таком состоянии, что плохо соображала, и не сразу поняла, о ком речь. Потом к ней пришли полицейские, один назвался следователем, кем второй – она не расслышала. Расспрашивали, были ли у Вадима враги, не казалось ли ей что-либо подозрительным в его поведении, не замечала ли она странных людей возле дома, не наблюдалось ли преследований или шантажа… Бесконечные расспросы были прерваны сигналом мобильника одного из полицейских, и он глухо проговорил в трубку:

– Да, все. Нет, был эксперт, не обнаружено, нет, никаких следов, ни тела, ни машин.… Думаю, взрыв был сильный… Возможно, все уничтожено, очень мощное пламя было.

Катя вяло валялась в постели, почти ничего не понимая. Лишь со временем, постепенно, до нее стало доходить, что мужа больше нет. Но эта информация воспринималась как нечто, не имеющее никакого отношения к ее Вадиму. Ну, как его может не быть? Говорят, он погиб. Странно. Действительно, погиб, наверно, но где-то же он есть, не мог же он исчезнуть насовсем?

Время лечит. Она смирилась со своим вдовством. Правда, официально ей никто ни о чем не объявлял, но как же газета, и как еще объяснить его отсутствие? Постепенно она окрепла, стала выходить в больничный двор в сопровождении сиделки. Однажды мимо прошел человек в черной куртке, из-под капюшона на нее глянули пристальные, лучащиеся невыразимой любовью и нежностью, глаза. Вадим!!! – взорвалось в мозгу.

Она вскрикнула, рванулась к нему, но ее цепко схватила сиделка. Мужчина быстро ушел. Возбужденную Катю увели в палату, сделали успокаивающий укол. В этот день посетителей к ней не пустили.

На следующий день пришла Валя, принесла мандарины и бананы. Она присела на стул возле Катиной койки, принялась расспрашивать, как самочувствие, как дела. И Катя рассказала ей про Вадима. Домработница ахнула, и воскликнула:

– Страх-то какой! Это ж надо! Чулачакви приходил!

– Валя, какой еще чулачакви, что ты такое говоришь!

– А это когда я маленькая была, мы тогда еще на Алтае жили, так там в лесу эти чулачакви, страсть такая, они принимали обличье людей, самых родных – брата, матери, мужа, друга, любимой собаки, и уводили за собой навсегда!

– Так, поняла. Чулачакви – это лесная сущность, принимающая вид друга, или матери, или любимого пса, и уводящая невозвратно. Но здесь же нет леса!

– А чулачакви есть! – упрямо сказала Валя.

– Да, действительно. Иначе как объяснить появление Вадима, это либо глюк, либо мистика. Не хватало еще, чтобы меня глючить стало.

Следом за Валей пришла Настя. Она выложила на тумбочку коробку шоколадных конфет, упаковку пирожных, пару бутылок сока, и, слушая взволнованный рассказ подруги, бросила между делом:

– Чепуха, просто ты думаешь о нем, вот и привиделось. Так часто бывает, мерещится тот, о ком все время вспоминаешь. Лучше переключись на что-нибудь другое. Вот, например, интересное, я в инете прочитала: В этом году в июле – 5 пятниц, 5 суббот и 5 воскресений. Это происходит раз в каждые 823 года. Классно, правда? А на прошлой неделе был жуткий ураган, такой ветрило был, что опрокинулся подъемный кран и погиб крановщик, попадали деревья, перевернуло машину, ужас просто!