– Вся комната выстудилась. Что произошло? Я места себе не находила от беспокойства. Куда делся твой ключ? Ты видела... что-нибудь?

Лиззи вытащила руку из-под подушки, вздохнула.

 – Я знаю не больше твоего, – ответила она. – Разделась, вывесила ключ за окно, легла в постель. И тут что-то...

 – … или кто-то, – поправила ее подруга.

 – Что бы это ни было, – не стала спорить Элизабет, – оно распахнуло створку окна, затушило свечу и забросило вот этот ключ под кровать моей комнаты. – Девушка продемонстрировала подруге свою находку.

 – Так у тебя был ключ? – удивилась она, с благоговением касаясь как бы мистического предмета. Все-таки его касались пальцы самого призрака...

 – Как бы да, – пожала плечами девушка, – только не тот, что я вывесила за окно.

Хелен выпучила глаза.

 – Хочешь сказать...

 – Именно так.

Они помолчали какое-то время; теперь незнакомый ключ казался Хелен еще занимательнее, и она вертела его из стороны в сторону, как бы пытаясь постичь его тайну простым разглядыванием.

 – То есть ты не знаешь, к чему бы он мог подойти? – осведомилась Хелен в конце концов. – Выглядит довольно внушительно. – Лиззи отрицательно мотнула головой. – Зачем бы призраку подменять ваши ключи? – продолжала размышлять девушка. – Он должен был лишь... – Она вдруг запнулась от внезапно пришедшей в голову мысли.

 – Что, о чем ты думаешь? – полюбопытствовала Лиззи, и ее подруга улыбнулась.

 – А что, если он таким образом указывает на себя? – сказала она. – Понуждает найти замок, к которому он принадлежит...

Лиззи встрепенулась: такая мысль не приходила ей в голову. Она слишком сильно перенервничала этим вечером, чтобы связно соображать…

 – Возможно, ты и права, – согласилась она, откидываясь на подушку с широкой улыбкой. – Возможно, дух суженого был более чем красноречив, и мне лишь стоит найти подходящую замочную скважину...

Они с Хелен восторженно захихикали, не в силах справиться с предвкушением настоящего приключения.

Неужели гадание удалось, и Хильде оказалась права?!

О том, что Лиззи дважды нарушила предписанные обрядом правила, она так ни разу и не припомнила.

 3 глава

Мистер Хэмптон спустился к завтраку в восьми утра. Ничто в его холеной, гладко причесанной внешности не говорило о долгих часах ночного бодрствования поначалу за покерным столом, после – за делами семейными. И в его неполные сорок пять это было почти комплиментом...

Элизабет с Хелен успели к тому времени обрыскать кусты под домом: ключа там не обнаружилось. И это лишь подтвердило безумную теорию о подсказке призрака, за ночь оформившуюся во всех подробностях...

  – Надеюсь, вы хорошо провели эту ночь? – осведомился хозяин дома у девушек, намазывая тост маслом. – Никакие посторонние шумы более не тревожили ваш сон?

Тонкая, едва приметная смешинка изогнула уголки его губ – Лиззи тоже улыбнулась.

 – Благодарю, папенька, спала, как младенец.

 – Коим ты и являешься в некотором смысле, – заметил тот, откусывая от тоста.

В других обстоятельствах Лиззи вступила бы в пространные пререкания, вызванные подобным неуместным, как ей виделось, утверждением, однако сегодня сдержала себя: лишь пожала плечами.

 – Вам виднее, отец. Однако маменька в моем возрасте уже носила дитя под сердцем...

 – И это не значит, что ты должна поступать так же, – отрезал мистер Хэмптон.

Его строгий взгляд прошелся по ней для острастки, челюсти заработали с удвоенной силой.

Ему было сложно принять ее возраст – неполные восемнадцать – недвусмысленно намекающий на их скорую разлуку. Как-никак пора было озаботиться поиском достойного мужа... А такового в Колчестере днем с огнем не сыскать.

Впрочем, был один претендент на девичье сердце: тот самый капитан Мэннинг, упомянутый давеча отцом в ночной беседе: хорош собой, в меру молод, из приличной семьи. Да и не будь всего этого, его красный военный мундир искупил бы любой недостаток. К счастью, недостатков у Мэннинга не было, и мундир лишь подчеркивал его исключительную неповторимость.

Лиззи была увлечена им с бала у Кармайклов, где посвятила ему целых два танца. Ту бальную книжицу она до сих пор хранила в ящике стола и просматривала в регулярной периодичностью... К несчастью, их встречи были нечасты и удостовериться в сердечном расположении молодого поклонника у Лиззи никак не получалось.

Именно это обстоятельство и побудило ее решиться на гадание прошлым вечером: она должна была знать, испытывает ли капитан Мэннинг те же чувства, что и она.

 – Я слышал, Фэрингтон-холл перешел в новые руки, – неожиданно заметил мистер Хэмптон, отвлекаясь от своей чашечки чая. – Некие Аддингтоны перекупили его у прежних хозяев.

 – Те, помнится, разорились. Бедняжки... – заметила Хелен с печалью в голосе. – Как это, должно быть, непросто и тяжело: отдать родовое имение в сторонние руки.

 – Не тяжелее, чем видеть его полное запустение, – заметил Мистер Хэмптон и принялся за яичницу с ветчиной. – Новые владельцы уже в пути, – продолжил он информировать своих сотрапезниц. – По слухам, сказочно разбогатевшие на алмазодобыче в Бразилии. При них дочь... и сын. Отставной военный. – Мистер Хэмптон многозначительно помолчал. – Они будут здесь со дня на день.

 – Сын? – Хелен вычленила из его рассказа самое главное. – Холостой?

 – Полагаю, что так, мисс Хелен.

И Лиззи скривила губки:

 – Отставной. Сколько же ему лет? Не меньше тридцати?

Ее отец снова улыбнулся.

 – Причины уйти в отставку могут быть разные, Лиззи, не только «преклонный» возраст, как то тебе представляется. – И добавил: – Я слышал, он участвовал в Трафальгарском сражении, сумел увести с линии огня один из наших кораблей. За что и был отмечен Трафальгарской медалью Бултона...

Хелен со скучающим видом надбила  скорлупу яйца.

 – То есть он старый и некрасивый, – вынесла она свой вердикт, и они с Лиззи понимающе переглянулись. Явно разочарованные...

 – Полагаю, ответить на этот вопрос вы сможете уже в ближайшие дни, – произнес ее собеседник. – Аддингтоны собираются устроить прием. Если только не нанесут визит прежде этого...

 – Прием?! – Хелен взвизгнула от восторга. – Нужно упросить маменьку заказать мне новое платье. Я видела чудесный муслиновый отрез в лавке мистера Адамсона. Помнишь, Лиззи, тот самый, с розовыми цветами?

Ответить девушка не успела: в столовую вплыла скорбная фигура в черном креповом платье и кое-как повязанной чалме.

 – Ужасная ночь! – посетовала она. – Я не сомкнула глаз ни на минуту. Казалось, солнце никогда не взойдет, и мои мучения вовек не окончатся.

 – Доброе утро, Корнелия, – поприветствовал ее мистер Хэмптон. – Очередной приступ мигрени? В последнее время они значительно участились.

И женщина простенала полузакрыв глаза:

 – Все эти туманы с пустоши да болотные испражнения.

 – … И сливовые наливки, – шепнула Лиззи на ухо Хелен.

Девушки захихикали, не в силах справиться с приступом веселья, и тетушка-дуэнья одарила воспитанницу взглядом оскорбленной невинности. Сам комментарий едва ли коснулся ее ушей, однако неподобающее случаю веселье вызывало недовольство.

 – Присядь и выпей чаю, сестрица. – Мистер Хэмптон указал на стул. – Уверен, хорошая чашечка «Дарджелинга» вернет тебе доброе расположение духа! Тем более после столь беспокойного сна. – И как бы между прочим осведомился: – Надеюсь, ничего хуже мигрени не приключилось минувшей ночью?

 – Полагаю, ты имеешь в виду свое позднее возвращение от Коллинзов? – не растерялась Корнелия Сэттон. – Я слышала, как ты топал на лестнице. В этом доме скрипит каждая половица... – посетовала она, наливая себе чашечку чая.

Обе подруги с облегчением выдохнули: миссис Сэттон вряд ли могла их слышать, ее громогласный храп раздавался даже на лестнице.

И если уж отец не проговорится...

 – Что ж, в таком случае пора бы нам поторопиться с завтраком, дорогие, – переменил тему беседы ее отец. И вынул карманные часы. – Четверть девятого. Пастор Ридинг готов предать анафеме всякого опоздавшего к воскресной службе. Но мы ведь этого не желаем, не так ли, девочки? – вопросил он с улыбкой.

Его сестра демонстративно вздохнула. Это был мученический, полный невысказанного страдания стон, предваривший следующие слова:

 – Боюсь, сегодня мне лучше остаться дома, Элайджа: не хочу портить прихожанам радость воскресного дня своим скорбным выражением лицом. – И приложила руку к больной голове.

Мистер Хэмптон утер уголки рта салфеткой, отложил ее в сторону. Глаза его блеснули, как и всегда перед особенно удачной шуткой:

 – Пастор Ридинг и сам неплохо с этим справляется своими пространными проповедями на тему адских мучений, – заметил он как бы мимоходом, поднимаясь из-за стола. – Двух страдальцев за утро нашему маленькому Колчестеру и в самом деле не вынести – будь здорова, сестрица. Девочки!

 – Мы готовы, отец, – отозвалась Лиззи, и они с Хелен тоже поднялись.

 – Я прослежу, чтобы ланч был готов вовремя, – донеслось до них на выходе из столовой.

 – Спасибо, сестрица.

В церковь Хэмптоны добирались исключительно на своих двоих, закладывать двуколку ради десятиминутной прогулки казалось хозяину дома истинным расточительством, да и ножками следовало подвигать, как любил говаривать он в свои лучшие дни.

Вот и сейчас, выйдя за порог и вдохнув бодрящего, морозного воздуха, мистер Хэмптон блаженно улыбнулся.

 – Хорошо! – И выставил по локтю для каждой из девушек. – В таком сопровождении я чувствую себя на десяток лет моложе. Если не больше...

Лиззи отозвалась:

 – Вы вовсе не старый, папА. Хоть сейчас под венец! – И они с Хелен снова захихикали.