Он... сомнений быть не могло.

 – Мэм, пожалуйста! – взмолился бедняга Томас.

И Лиззи, позабыв даже о приношении, обернулась, чтобы уйти, только услышала грохот в лесу: шум переламывающихся ветвей, топот тяжелых лап. Или ног...

Или еще чего-то похуже.

Томас метнулся к двери, поглядел в сторону тропки, приведшей их к этому месту, и, верно, решив, что бежать слишком опасно (они просто-напросто не успеют добраться до поджидавшей коляски), захлопнул дверь и схватился за ручку.

Лиззи так и стояла с зажатым ключом в кулаке, глядела на Томаса не мигая.

Она и мертвец – они оба глядели на него.

 – Мое ружье, – простенал слуга в полном отчаянии, – я оставил его в коляске. Не думал, что волки сюда добираются... Но, видно, бабские приношения привлекают и их.

 – Это волк? – спросила Элиза. – Вы его видели?

 – Только мельком, он бежит через папоротники, но я слышу его дыхание.

И они замолчали, прислушались...

Шумное, прерывистое дыхание, казалось, шло ото всех сторон разом.

Перекрыло все звуки в лесу...

И вдруг что-то стукнуло в дверь.

Снова и снова...

Томас налег на хлипкую перегородку, и Лиззи, вскрикнув, отступила к стене. Прижалась спиной, замерла в ужасе перед таящимся извне... И вдруг явственно услыхала то же дыхание позади, так, словно страшное нечто стояла прямо за ней, там, отделенное бревнами старой сторожки.

Да и ломиться в дверь перестали.

И заскреблись когтями по дереву...

Лиззи сдвинулась вправо... Шаг, второй, третий.

Дыхание, скрежет по дереву следовали за ней... Сквозь щели бревенчатой хижины сложно было этого не расслышать. Она как раз была у окна, когда подслеповатые перекрестья заслонила темная тень... В сторожке стало темно, словно сумерки опустились.

 – Кэтрин! – услышала она полустон-полушепот. – Кэтрин.

Надломленный, сиплый голос казался чужд человеческой речи... Он шел словно издалека, из самых недр потустороннего мира, таким мог бы говорить призрак или лесной человечек.

Элизабет пробрала дрожь.

Она стиснула ключ. Вдавила его в ладонь до выступивших от боли слез! Всхлипнула даже, припомнив глаза за окном гостиной... И шепот «Ключ, Лиззи, не забывай про ключ!»

Ключ был при ней...

Снова.

Голос же явно другой.

Впрочем, о том ли ей думать, когда это нечто явилось за ней?!

Отыскало...

И как же им быть? Как с Томасом выбираться?

Разве что выйти, выяснить все, как есть...

Умереть?

А умирать не хотелось, особенно теперь... в этот самый момент, когда муж дожидался ее в Раглане. Когда она впервые за долгое время ощущала себя счастливой...

 – Быть может, если я побегу, смогу добежать коляски и оружие раздобыть?

Слова Томаса словно разбудили ее, заставили разлепить смоченные слезами ресницы...

Лиззи мотнула головой.

 – Ты не сумеешь. Оно намного быстрее!

Мужчина не возразил, только сглотнул, тяжело так, с натугой, кадык дернулся, словно острое в горле застряло. И перехватил ручку двери...

 – Кэтрин.

Лиззи отступила к столу – умерший пугал меньше живого – и оборотень за стеной (кто же еще, если не он?) снова метнулся к двери, начал ломиться в удерживаемую Томасом перегородку.

Долго слуге не продержаться...

Лиззи осмотрелась в поисках оружия. Зацепилась взглядом за табурет, подхватила его обеими руками. И замерла посреди сторожки в ожидании неминуемой встречи...

 – Боюсь, дверь разлетится в щепи! Не выдержит дольше, – выкрикнул Томас. – Встаньте за мной: мимо ножа ему не пройти.

И дверь действительно затрещала, удивительно, как вовсе продержалась так долго. Брызнула щепками, грохнула, распахнувшись, о стену...

В этот момент и раздался выстрел.

Оглушил и Лиззи, и Томаса, заволок пеленой едкой дыма обзор, помешал рассмотреть то ужасное, что шептало ей женское имя. Скрежетало когтями... Ломилось в сторожку с нечеловеческой силой.

Только крик они и услышали.

Крик и рычание, удаляющееся прочь...

А еще человеческий силуэт, шагнувший на порог.

С ружьем наперевес... Донельзя знакомой походкой.

Лиззи ахнула, протерла глаза... и воскликнула:

 – Отец? Вы ли это на самом деле?

Разгоняя едкую пелену свободной рукой, в сторожку вошел Элайджа Хэмптон собственной персоной.

 – Здравствуй, милая, – произнес он с улыбкой. – Соскучилась по отцу?

 – Как же... как же вы здесь оказались?

Элизабет все еще не могла осознать произошедшее.

 – Слыхал, созывали людей на волчью облаву, мол, расплодились звери без меры. Людям проходу не дают... А я, как ты помнишь, – Хэмптон встряхнул охотничьим ружьем, – завсегда был заядлым охотником. Никогда пропустить такого не мог... Вот и решился двух зайцев сразу убить, – он посмеялся над собственным каламбуром, – тебя повидать, да зятю помочь. Авось не зря торопился: явился в самое время. Ну, – он расставил обе руки, – обними уж родного отца. Не томи меня ожиданием!

 – Папенька. – Лиззи упала ему на грудь и обняла. Вдохнула знакомый запах... Выдохнула от удовольствия. Но своего не забыла...

 – Видели ли вы зверя, в которого стреляли?

И Хэмптон глянул на Томаса у дочери за спиной, тот, казалось, и сам ждал ответа не меньше ее.

Сказал:

 – Волк, полагаю. Я видел его только издалека... Жаль, не сумел толком прицелиться, слишком поторопился. К чему вопрос, милая?

Она не знала, что ему рассказать: слишком многое сумело произойти.

Да и поверит ли он?

Она и сама с трудом многое понимала...

 – В долине о том говорят, что оборотень вновь объявился. Что это не сказки какие... Взаправду все это.

 – Пустые легенды. – Элайджа Хэмптон подставил дочери локоть и только теперь рассмотрел сидящего за столом мертвеца. – А это еще что такое?

 – Томас считает, какой-то бродяга, забравшийся в дом, – ответила Лиззи, – однако этот цилиндр наводит на мысли иного толка.

Отец с мрачным видом поглядел на странного «джентльмена», потом развернулся и потянул дочь в сторону двери.

 – Нам лучше уйти, поспешим же, такие места не для барышни вроде тебя.

Они прошли сквозь проем с сорванной с петель дверью, спустились по разбитым ступеням и поспешили в сторону дожидавшейся у дороги коляски.

33 глава


 – Рада, что вы ей сказали, – Альвина оторвалась от тарелки с фасолью и поглядела на Аддингтона. – Она девочка неплохая, добрая, разве что впечатлительная сверх меры. Но так это проходит с годами... Да и сами вы как-то повеселели. Давно стоило объясниться, не доводить себя до беды.

 – Значит, она тебе нравится?

Альвина выдержала задумчивую паузу, скорее для вида, чем по существу.

 – Могло быть хуже, вот что скажу, – ответила она. – Да и жить с ней не мне, а вам, вот о пустом и не спрашивайте.

Аддингтон усмехнулся, беседы с Альвиной забавляли его. Впервые в жизни он мог говорить с кем-то без обиняков, просто так, как есть, не подбирая красивых фраз, не обдумывая слов наперед.

Заметил вдруг:

 – И брось сказки свои городить, Лиззи запугивать. Знаю я, как ты то умеешь... На себе испытал. Просил ведь от них воздержаться...

 – А я и ни-ни, – старуха изобразила полнейшую невинность, – ни словечка, ни полсловечка. Я ж говорю, впечатлительная она, любого звука чурается. Мне даже рта раскрывать не приходится...

Аддингтон поглядел с недоверием, ничуть не убежденный ее словами.

 – Про оборотней даже не заикайся, – погрозил ей пальцем. – Хватает Дженни, любого звука шарахающейся... – Осведомился: – Ты знала про них с Томасом? Она говорила?

 – Молчала, что та осина в лесу. Я думала даже, она по вам убивается... – и зыркнула на мужчину глазами.

Тот даже скривился.

 – А мне не сказала.

 – Мало ли дурочек по вам убивается, – пожала плечами старуха. – Мужчина вы ладный, по-своему привлекательный... Разве что чашки ночами побиваете да несдержанны бываете. Так то свойственно и лучшим из нас. – И вдруг спросила: – Как ваши раны? Укус на плече меньше страдания причиняет?

Аддингтон отмахнулся:

 – Болит много меньше. Ты лучше скажи, как девочку проглядела? Как вышло, что мертвой она оказалась? Ты обещала на ноги ее поставить.

 – Все так и было, – мотнула головой Альвина, – она на поправку пошла, жар у нее унялся.

 – Так что же случилось?

 – Мне то неведомо, хозяин.

И словно эхом зазвучали тревожные крики Джейн:

 – Альвина! Альвина! – Она замерла на пороге, увидев хозяина. – Мистер Аддингтон.

 – Что у тебя приключилось? – осведомилась старуха недобрым тоном. – Снова чего примерещилось?

Джейн съежилась, как от удара, однако произнесла:

 – В холле кто-то скребется. Звук слышится из-за двери, ведущей в северное крыло...

 – Крысы, знамо дело, – сказала Альвина, – их там расплодилось без меры. Надо бы потравить, да руки все не доходят... – И продолжила заниматься фасолью.

Аддингтон, однако, поднялся: Джейн выглядела по-настоящему перепуганной, а он был ей многим обязан.

 – Пойдем поглядим на тех крыс. Все веселее, чем здесь сидеть...

 – Тогда и я погляжу, – сказала Альвина.

И они потянулись в сторону холла, заслышав еще на подходе, как кто-то скребет в дубовую дверь с той стороны. Настойчиво, без перерыва...

 – Вот, и так постоянно, – заметила Джейн еле слышно.

Аддингтон усмехнулся:

 – Какая настойчивая крыса. Никак и ей примерещилось приведение... То самое, шаги которого раздаются ночами!

 – В замке нет привидений, – молвила Альвина против всякого обыкновения. – Причудилось вам, верно. – И с решительным видом потянула дверь на себя. Правда, сама не управилась: Аддингтон ей подсобил. Приоткрыли дверь на несколько дюймов и даже отпрянули, когда что-то пушистое, крохотное и донельзя верткое метнулось в сторону кухни, исчезло, только его и видели.