Взгляд у него был тяжелый, сумрачный...

Полный затаенного неприятия.

Но и покорный одновременно.

Лиззи не понимала, чем вызвано это последнее, рассматривала обоих, и мысли ее кричали на разные голоса. Словно прибрежные чайки... Или предвестники бури – альбатросы.

Блевин Джексон и произнес:

 – Ты сам виноват, старик, таскался за нами, словно привязанный. Выслеживал, как добычу... И стал слишком беспечен, думал, что годы изгнания сделали тебя невидимкой. Так вот, ты ошибался... – припечатал он жестким голосом. – И был пойман, словно животное. Старый, ничтожный хорек, слишком много о себе возомнивший!

Старик снова опустил голову, и Лиззи, несмотря на бурю раздирающих душу эмоций, вычленила одну, самую сильную – жалость.

Ей было жаль виновника всех своих бед...

 – Зачем вы с ним так? – вступилась она перед Джексоном. – Ведете себя некрасиво... Измываетесь над заведомо беззащитным, отданным в вашу полную власть. В чем он виноват перед вами? Не только ли в том, что стремился вернуть свое же, вами украденное? И вот вы держите его здесь, в этом ужасном месте... На что вы рассчитываете? Чего добиваетесь?

На лицо Блевина Джексона вернулась прежняя улыбка.

Он усмехнулся:

 – Наша юная, наивная миссис Аддингтон так еще ничего и не поняла, – произнес он, как бы призывая Бродерика в свидетели взглядом холодных, насмешливых глаз. – Она все еще верит в сказки. – И понудил его: – Расскажи ей, как есть. Без единого упущения! Этих вывертов, на которые ты горазд. – Прошипел прямо в лицо: – Расскажи ей про оборотня, старик. Девочка точно желает услышать ЭТУ историю!

Лиззи невольно сглотнула пересохшим горлом.

 – Он действительно существует? – просипела она.

Джексон осведомился не без язвительности:

 – Разве вы могли усомниться в подобном? После покалеченной девочки на вашем пороге и собственного мужа, едва избегшего смерти, вы все еще можете сомневаться?!

 – Но...

 – … Ключ в старой сторожке оставил я для тебя, – неожиданно вклинился в диалог между ними старик. Казалось, продолжал монолог, начатый в собственной голове... – После вашего с Аддингтоном приезда в Раглан, я наведался в замок в первую ночь, рассказал Альвине про чудесное стечение обстоятельств, попросил позаботиться о тебе. Объяснил, что должен вернуть украденное кольцо... Провел ночь в комнате Кэтрин, переложил дневник так, чтобы легче было найти, и, уходя, запер дверь на ключ. Думал, тем самым вызвать желание дверь эту самую отпереть и тогда подумать и выброшенном ключе... Хотел оставить его Альвине, да не решился: подумал дождусь правильно момента. Сам это сделаю... – Он выдержал паузу. – Но тут меня выследили... загнали с собаками. Я был как раз у сторожки... Решил, что, если поймают, хотя бы ключ уберечь. Был словно сам не в себе... Ворвался внутрь, увидел того мертвеца... в последний момент оставил ключ на столе и вышел, чтобы следы увести.

 – … Тогда-то мы его и поймали, – заключил его рассказа Блевин Джексон с нетерпеливыми нотками в голосе. – Но я не об этом просил тебя рассказать... Расскажи ей про оборотня, старик.

И тот, глянув в его глаза, с твердостью произнес:

 – Оборотней не существует, и тебе хорошо это известно, Блевин Джексон.

41 глава


Аддингтон ждал – Лиззи не возвращалась.

Ушла, словно канула в Лету...

И вела себя странно.

Он подумал, причиной услышанное от отца, неожиданные открытия, которые следовало осмыслить.

Ан-нет, все-таки странно...

Он снял с глаз компрессы, осмотрелся по сторонам. Отправился вниз в поисках супруги... Что-то скребло прямо у сердца, что-то не давало покоя.

 – Где мисис Аддингтон? – осведомился у занятой готовкой Альвины. – Она сказала, что хочет увидеть тебя...

 – Видно, плохо старалась, – ответствовала старуха, – я здесь который час прозябаю. Вашей супруги не видела!

 – Как же...

Беспокойство усилилось, отдалось в голове пульсирующей болью. Аддингтон прошел в холл, распахнул дверь в северное крыло...

 – Элиза! – позвал громким голосом.

Отозвался только Пушок: прибежал неизвестно откуда, начал крутиться в ногах, щеголять голубым атласным бантом, завязанным накануне.

Теперь мужчина по-настоящему испугался, даже дышать стало трудно.

 – Лиззи! Элиза! – позвал еще громче.

Никто не ответил и теперь.

Он вышел во двор: Томас работал на конюшне.

 – Ты случаем не видел хозяйки? – спросил Аддингтон без всякой надежды. И встрепенулся, когда Томас мотнул головой...

 – Так на прогулку отправилась, к морю. Сказала, вы ей разрешили... – голос его становился все тише – лицо Аддингтона мрачнее. – Я ей Звездочку и запряг; она смирная, вряд ли, сбросит. – И понял, что норовистая лошадь – последнее, чего страшился его хозяин.

Он и сам до сих пор не понимал, что приметил в окне старой сторожки...

Все, что он отрицал и высмеивал, показалось вдруг правдой...

Он даже себе в том признаться страшился.

 – Седлай лошадей! – приказал хозяин, а сам поспешил к калитке в стене.

Аддингтон знал, Лиззи ей пользовалась в прогулках к морю. И пусть был уверен, там ее нет, все же не мешало проверить... Он сбежал по едва приметной тропе, прошелся по берегу, прикрывая глаза от солнца, и пошел снова к дому.

Пушок бежал следом не отставая...

 – Где же твоя хозяйка, приятель? – вопросил он у зверя, но тот лишь хвостом завилял. Ни дать ни взять обычный щенок...

 – Сэр, лошади готовы, – сказал Томас, завидев его. – И вот, – он протянул хозяину девичью шаль, – хозяйка, должно быть, обронила.

Аддингтон стиснул ее в руках, такого страха, как в этот момент, он не испытывал долгие годы.

«Вы не сможете видеть», сказали ему однажды, и он почти задохнулся от ужаса. Думал, откажет заклокотавшее сердце...

И вот они снова, ужас и паника, чувство безрадостного конца, безысходности.

 – Хэмптона позови, – произнес он сквозь стиснутые зубы.

 – Так нет его, по делам уехал.

Аддингтон выругался все так же сквозь зубы. Стиснул кулаки... Щенок крутился в ногах, поскуливал, словно чувствовал что-то. Он оттолкнул его ногою, даже прикрикнул – и пожалел через секунду: то был питомец Элизабет. И он присел, чтобы его приласкать...

 – Прости, приятель, я не хотел. – Провел ладонью по вздыбленной шерстке. – Твоя хозяйка пропала... Не знаешь, куда ее понесло?

Щенок вдруг уткнулся носом в хозяйскую шаль у него в руках, завертелся юлой, принюхался.

 – Что происходит? – подивился Томас, заметив, как тот рванул под арку ворот.

Аддингтон помолчал, наблюдая за вынюхивающим землю зверем, неуверенно произнес:

 – Мне кажется или он чует хозяйку?

 – Взял след, как ищейка?

 – Все может быть.

С этими словами Аддингтон вспрыгнул в седло, Томас последовал его примеру, и оба выехали со двора вслед за волчонком, опрометью несущимся по дороге.


 – Как же не существует? – отозвался Джексон с хорошо наигранным изумлением. – Вам ли не знать старой легенды Раглана: Бродерики – проклятый род, из поколения в поколение порождающие страшное чудище. Убить его можно серебряной пулей или... обратить Огненным цветком. – Джексон с улыбкой отступил к двери. Казалось, предвкушал нечто особенное... – Пойдемте, Элизабет, я покажу вам такое, что разом изменит ваше представление о реальности, заставит переосмыслить многие вещи. Я сам испытал нечто подобное, а потому знаю, о чем говорю.

Она на негнущихся ногах последовала за Джексоном из камеры старика, видела, как он запер дверь на замок, замер, как бы пропуская ее вперед.

В самую темноту.

И вздрогнула от полухриплого голоса за спиной:

 – Не делай этого, Джексон. Ты сам не ведаешь, что творишь! – Это старик припал к решетке всем телом, схватился за железные прутья руками.

 – О нет, – ответствовал Блевин, – уж я-то знаю, чего добиваюсь, в отличие от тебя, старик.

И он поманил Лиззи в самую темную часть подземелья, туда, где чернильная темнота наползала как бы со всех сторон разом, полнилась, едва ли не хлюпала под ногами, подобно болотной жиже.

Чадящие факелы по стенам не могли сюда дотянуться...

Не могли или не хотели. Словно сами страшились этого места!

 – Вот, – Джексон собственническим жестом коснулся ее плеч и развернул девушку в сторону еще одной забранной решеткой камеры, – погляди своему страху в глаза. Говорят, то помогает избавиться от него навсегда! Если он сам… сделает этого первым...

Он улыбнулся, крайне довольный собой и высказанным каламбуром; Лиззи замерла у решетки, интуитивно угадывая, что... или кто может поджидать ее там, в темноте, полнящейся стуком ее собственного сердца.

И даже не удивилась, когда эта тьма ожила, взметнулась саржевым пологом у самой дальней стены (точно как в Колчестере, за окном гостиной) и поглядела на нее однажды виденными нечеловеческими... человеческими глазами с ярко-янтарной радужкой по радиусу зрачка.

И Лиззи невольно отступила назад, наткнувшись на стоящего за спиной Блевина Джексона. Его близость пугала меньше глядящих из темноты глаз...

Не трогали и слова, произнесенные прямо у уха:

 – Не бойся, подойди ближе и погляди. Ты разве не задавалась вопросом, почему истинный владетель Раглана притворился мертвым, как собственная дочь? Почему скрывался все эти годы? Зачем жил отшельником в дикой, непроходимой чаще... Ради чего было все это? Что сподвигло его поступить столь ненормально? Столь дико. – Он подтолкнул девушку в спину. – Хотели правды, милая миссис Аддингтон, так найдите смелость выяснить ее до конца.

Тьма между тем чернильным пятном двигалась на нее, неотрывно глядела по-волчьи желтыми, неестественными глазами, пока не замерла у самой решетки. Много ниже нее... Словно какое-то животное на четырех лапах.