В XVII веке был также построен большой хозяйственный двор, предназначенный для персонала и конюшен. Сегодня это массивное здание представляет собой самостоятельный архитектурный комплекс, оформленный в римском стиле. Направление стилизации выбрано не случайно: в непосредственной близости от «фермы» возвышалась когда-то вилла римской императрицы Поппеи Сабины.

Сейчас здесь ведутся археологические раскопки.

Но главная достопримечательность окрестностей d’Azay, вне всякого сомнения, другой маленький замок, окруженный угловыми выступающими башнями, — Manoir.

Он был построен в XV веке буквально на развалинах римской виллы, погребенных под толстым слоем земли.

Для строительства был использован белый песчаник из долины реки Шер. Камень привозили речным путем до Порт-о-Шалан возле Валлер, откуда оставшиеся 10 километров его везли на телегах.

Долгое время Manoir служил охотничьим домиком. Здесь отдыхали после удачной охоты в окрестных лесах и Франциск I, и Людовик XIII — в 1619 году, и Людовик XIV — в 1650-м.

Маленький замок и сегодня окружают шестьдесят акров великолепного природного парка, но лишь небольшая лужайка, протяженностью не более 500 метров, отделяет его от величественного соседа — замка d’Azay.

Сейчас в стенах охотничьего замка расположился небольшой отель, удачно сочетающий старинную атмосферу Manoir и самое современное оснащение.

Три комфортабельных номера Deluxe Suite расположены на втором этаже, одни апартаменты — на третьем.

Все номера отличает уникальный дизайн, в точности повторяющий убранство гостевых комнат Manoir.

На первом этаже находится столовая, обстановка которой воспроизводит антураж средневековой трапезной охотничьего замка. На стенах — как и шесть столетий назад — великолепные фламандские гобелены. Но главным украшением столовой, бесспорно, служит массивный камин с изразцами XVI века. Когда-то на этом месте был настоящий очаг.

Другая достопримечательность Manoir — узкая винтовая лестница средневековых сооружений, каких почти не встретишь теперь. Ступени высечены прямо в стене, сложенной из светлого песчаника. Конструкция лестницы заслуживает внимания еще и потому, что в эпоху Ренессанса, когда возводился маленький замок, предпочтение уже отдавали лестницам с прямыми широкими маршами, освещенным не бойницами, а широкими проемами.

Кстати, и окна в Manoir, также вопреки традициям Ренессанса, небольшие, довольно узкие. Но это обстоятельство вряд ли помешает вам в полной мере насладиться великолепным видом, открывающимся из них, — торжественный замок d’Azay в любое время суток перед вами как на ладони.

В распоряжении постояльцев отеля — два теннисных корта, поле для гольфа, бассейн, сауна… летом здесь устраиваются музыкальные спектакли с игрой света…»


Дальше — неинтересно.

Мрачная история плавно перетекает в заурядный рекламный проспект. Что, впрочем, уже не имеет никакого значения.

Что — имеет?

Некоторые знаменательные события, правда — далеко разнесенные во времени.

И тем не менее…

Умирает порфироносный младенец. Несчастную мать убивает муж-император.

Проходят годы, десятилетия, века. Время стирает память о прошлом. На месте древней виллы возникает замок.

И первый же его хозяин прозван дьяволом.

Потом — самонадеянный герцог, оскорбивший дофина. Тот не прощает. Приходит время — вступает на престол и учиняет жестокую расправу. Кровь, огонь, пепел, руины.

Жизнь возвращается только спустя столетие. И вроде бы новый владелец, а у него — возможности, покровители, планы. Но снова — несчастье. Словно страшная птица вспорхнула с руин, осеняя округу густой, беспросветной тенью распахнутых крыльев.

Срывается с лестницы — не той ли, мерцающей теперь свечами? — гибнет новая хозяйка.

А хозяин бежит. Королевская милость изменчива. Наступает опала. Впрочем, можно сказать, бедолаге еще повезло. Брат казнен. А его ожидает изгнание. Забвение. Смерть в нищете.

Мрачный финал.

Возможно, кара. Изящный маленький замок для шумных охотничьих трапез — Manoir — возведен на костях. Если верить проспекту — на руинах жилища убитой императрицы. Усыпальницы — ее и обоих младенцев. Умершей дочери и того, который даже не успел родиться.

А коллизия с люстрой, рухнувшей на голову прусского принца?

Ну и, лестница, наконец, история которой вызывает столько вопросов. Начиная с того, отчего это зодчие эпохи Ренессанса вдруг решили нарушить традиции? Прорубили ступени в стене. По старинке. Опасные — узкие, без перил.

Цепью бед и несчастий, похоже, окован замок. И загадочных, необъяснимых событий. Звенья тянутся сквозь века. Будто огненный хвост кометы стремительным росчерком опоясал однажды эти места.

Вероятно, однако, что такой уж зловещей вся история видится только мне. Сквозь призму Антоновых литературных упражнений, больных фантазий несчастной девчонки и собственной обостренной, застарелой тревоги.

А в действительности — ничего такого.

Замку — между прочим — без малого шесть веков. Про окрестности — говорить не приходится. Обитаемы тысячу лет.

За такое-то время — понятно — случалось всякое.

И к тому же…

Император Нерон — как известно — был не агнец. Отнюдь.

Император Карл — как водилось — огнем и мечом усмирял непокорных вассалов.

Казнокрадов — во все времена — случается, ловят. Иногда — карают. Вероятно, при том страдает родня.

С лестниц падают.

Люстры срываются с потолков.

А строители — сплошь и рядом — нарушают традиции. И правила.

Все так. И не так одновременно.

То есть я так не думаю. Сколько ни пытаюсь себя заставить. Убедить. Не выходит.

А выходит — с точностью до наоборот.

Вывод, впрочем, так или иначе один: надо ехать. Разглядеть все своими глазами, убедиться в чем-то, а что-то, напротив, отмести как мистический бред.

И успокоиться, наконец.


Майка ждет моего звонка.

Ждет вопросов, которые — понятное дело — должны возникнуть. Проспект, конечно, подробный, но как бы там ни было, всего не предусмотришь.

Путешественники — народ пытливый, дотошный.

Я — не исключение.

Однако ж прежде говорить намерена о другом.

Такого поворота она, вероятно, не ожидает.

И тем не менее.


— Антон, стало быть, остался доволен поездкой?

— Да… А ты откуда… Ну это, собственно, не важно.

— Откуда знаю?

— Ну знаешь и знаешь. Какая разница — откуда? Это не тайна. Остался доволен. Да. Звонил немедленно по приезде, чуть ли не из аэропорта. Благодарил.

— И?..

— Что — и?

— И — все?

— Вот ты о чем! Нет, не все. Заказал следующий тур.

— Последний?

— А ты не знаешь?


Ах ты, батюшки!

У тихони прорезались зубки.

Ну да ничего, мы привычные, кусаные-перекусаные.


— Знаю. Но хотелось бы услышать твое мнение.

— О чем?

— Разве не странно?

— Странно. А он вообще не был странным? Или — со странностями? Как тебе больше нравится.

— Мне никак не нравилось. А теперь уже все равно. Значит, ты удивилась?

— Как и в первый раз. В истории с замком. Но вопросов не задавала. Сейчас, к слову, в моде экстрим. Впрочем, нет. Кажется, я все же спросила: с чего бы это вдруг, тем более сразу? Он хотел как можно быстрее. Прямо-таки немедленно.

— Что он ответил?

— Сказал: «Хочу»

— И все?

— Ну, может, не все. Не помню дословно. Возможно, «я так хочу». Или — «хочется». Какая разница? Главное — односложно. Дальнейшие расспросы — как ты понимаешь — отпали сами собой. Хочу — и точка. Вполне в его стиле. Разве нет?

— Да.

— Ну вот видишь. А завелась.

— Я не завелась. Я удивилась. Обычные Антоновы странности — тараканы, как он говорил — совсем из другой оперы. А здесь… С чего бы это вдруг: с корабля — на бал? Вернее, с корабля на корабль? Да еще с такой спешкой?

— Не знаю. Странно, конечно. Но знаешь, когда человек уходит, тем более так неожиданно, многое начинает казаться исполненным какого-то смысла, знаковым… Но уже потом, когда все случилось. Не случись — так и осталось бы проходящим, малозначительным, возможно — несколько странным. Так и что с того? Мало ли странностей повседневно. Не замечала?

— Замечала. И все же — согласись…

— Да согласна я, согласна. Но мы ведь многого не знаем. Мог он, к примеру, встретить кого-нибудь там, в замке. Разговориться. Узнать об этих чертовых скалах. Загореться…

— Мог. Но не встретил.

— Ты уверена?

— Знаю наверняка.

— Ну, тогда я не знаю. Факты, однако, таковы.

— Да, факты… И к слову, по части исключительно фактических данных, они снова были вдвоем? Только он и она?

— Нет. На сей раз — втроем. Он, она и еще один он.

— Кто?

— Понятия не имею. Похоже — охранник. Летел по крайней мере в эконом-классе. Так что не друг и даже не приятель. Обслуга.

— Гена?

— Нет. Гену я помню. Отменно дрессированный держиморда. Как и вся свита Антона Васильевича, впрочем.

— Включая супругу.

— Я имела в виду охрану. Так вот. Этот, похоже, из новых. Мне по крайней мере неизвестен.

— А что анкета?

— Есть, разумеется. Если хочешь, посмотрю в папках.

— Очень хочу.

— Тогда ждите ответа.

* * *

В трубке отчетливо слышен уверенный стук ее каблуков, звук открывающейся двери. Следом — громкий характерный хлопок: дверь плотно закрыта.

И повисает тишина.

Надолго.

В какой-то момент мне начинает казаться — связь прервалась.