Мы с Динкой переглянулись и улыбнулись.

- У нее такая история жизни, что удивительно, как она еще никого не прибила. – Призналась подруга.

- Или ее не прибили. – Кивнула я.

Ирка действительно появилась во дворе спустя десять минут. Уже причесанная, мятую пижаму сменили классические черные брюки и белая блузка с шикарным бантом. Классические красные лодочки и клатч заканчивали образ.

- Ну, пешком пойдем, или поедем на такси? – Вопросила она, глядя на нас.

- На машине поедем. – Я кивнула в сторону припаркованного «Майбаха».

- Горина, ты кого ограбила? – Возмутилась Ирка.

- Никого. – Отмахнулась я. – Загружайся и поехали.

Ирку пришлось посадить на переднее сиденье, чтобы она смогла указывать Глебу Степановичу дорогу.

- У нас в плане около десяти магазинчиков. Подберем наряды, скомпонуем, обувь уже будем присматривать под то, что получится. – Решила она. – Начнем с базовых вещей: костюмы, блузки…. Так, шикарный мужик, паркуйся здесь. – Ткнула она пальцем в торговый центр, расположившийся неподалеку от ее дома.

В торговом центре оказалось с десяток магазинов средней ценовой категории, по которым Ирка протащила нас буквально за час, навесив на Глеба Степановича кучу пакетов с выбранной одеждой. Больше всего проблем было с Янкой. Сестра моя обладала слегка нестандартной фигурой с промежуточным размером. То есть, в средних магазинах на ее размере заканчивалась линейка, а в местах для более габаритных дам, начиналась. Вещей на Янку было откровенно мало.

- Едем в центр. Есть там у меня пара мест, где вещи для всех людей шьют, а не только для избранных. – Фыркнула Виолова.

В центре Ирка разгулялась не на шутку. Мы уже все устали, ногу подволакивая ходили, а неугомонной дизайнерше все было по барабану. Носилась, как сайгак по эскалатору.

Через три часа мы выгрузили Виолову у ее дома и, заплатив кругленькую сумму, поехали домой.

- Черт, у меня такое ощущение, что она одним кофе питается. Сухим. Концентратом. – Янка вытянула ноги, насколько это было возможно и откинулась на сиденье. – Ненавижу шопинг.

- Зато она на тебя кучу клёвой одежды нашла. – Дина слабо улыбнулась.

- Она на всех нашла. – Согласилась я и покосилась на невозмутимого «шикарного мужика», сидящего за рулем. – Глеб Степанович, простите за Иру. Она, правда, ничего такого ввиду не имела. Это у нее манера общения такая.

Водитель кивнул, и развивать тему не стал. Он вообще отличался умом и сообразительностью, в отличие от некоторых.

В усадьбе нас ждали. Пожаловал Иван, который в мое отсутствие развлекался беседой с Анастасией Семеновной и крутившимся под ногами Митькой. Дина тут же выловила сына и затискала того, соскучившись. Янка внимательно осмотрела пришедшего мастера, но не найдя для себя ничего интересного отправилась к себе, чтобы отдохнуть от дневного «истязания». Да и купленные вещи стоило разобрать, хотя Вениамин Львович сам хотел их распределить по предназначенным местам.

Я дождалась, когда гость соизволит обратить на меня внимание и спросила.

- Ты на картины посмотреть пришел?

Иван усмехнулся.

- Мы ж вчера договаривались, если мне память не изменяет. – С ехидцей заявил он, намекая на проблемы с моей памятью.

- Я помню. – Кивнула. – Если ты закончил беседовать с Анастасией Семеновной, идем. Покажу тебе фронт работ.

Он послушно поднялся со стула и последовал за мной. В мою комнату.

- Почему ты работаешь здесь? – Нахмурился он, заметив мольберт, стоящий у окна.

- Потому что мне нравится здесь работать. – Ответила я ему. – Смотри, какой вид открывается. – Поманила его к окну.

Иван послушно подошел и выглянул в окно.

- Красиво. – Хмыкнул он и замер, повернувшись ко мне. Секунд через пять, тряхнул головой и обратил внимание на мольберт с моей незаконченной картиной. – Это твоя картина?

- Моя. – Кивнула. – Не законченная пока.

Я отошла от окна и прошла в гардеробную комнату, где у меня вместо вещей, пока хранились картины. Вытащила холсты разной величины и разложила их по большой кровати. Всего у меня на руках осталось шесть работ. На них покупателей не нашлось, и они так у меня и остались.

Когда я закончила выносить картины, Иван все так же стоял у мольберта и, наклонившись к нему, что-то там разглядывал.

- Кхм, - пришлось обратить мне на себя внимание. – Вот картины. – Показала я, когда он обернулся.

Иван чуть растерянно отошел от мольберта и принялся разглядывать другие мои работы. Я же пристально следила за ним. Он детально рассматривал каждую картину, иногда брал ее в руки и поднимал, чтобы рассмотреть получше различные детали.

- У тебя талант. – Наконец, признался он. – И своеобразная техника рисования. Ты больше уделяешь внимания теням и полутонам, чем центральному образу. – Пробормотал он. – Сколько ж в тебе скрыто?

- Что? – Не поняла я.

Он поднял голову и посмотрел на меня теперь более задумчивым взглядом. Не как вчера, снисходительно-пренебрежительным. Нет. Теперь он меня за человека начал считать. Даже какая-то толика восхищения в глазах промелькнула. Мне стало неприятно от такого осознания.

- Ты внешне похожа на куклу. Красивую, хрупкую, невинную. Такую, которую все мужики хотят. И по канону ты должна отвечать всем и каждому взаимностью….

Я вспыхнула, резко подошла к двери и распахнула ее.

- Уходи. – Обойдусь я без такого оформителя-хама.

Он, кажется, не обратил на мое шипение никакого внимания.

- А стоило копнуть чуть глубже…. Ты видишь красоту там, где ее очень сложно найти. – Он подошел ко мне и захлопнул дверь, держа руках одну из моих картин. – Кто это? – Ткнул он в портрет пальцем.

- Мужчина. – Проворчала я, не понимая, чего он от меня хочет.

- Какой мужчина? – Нагнулся он так, чтобы наши лица были на одном уровне.

- Которому в жизни довелось многое перенести. – Я покосилась на портрет и грустно улыбнулась. – Он умер несколько лет назад.

На самом деле…. Когда я впервые увидела Динкиного деда, то вздрогнула от неожиданности. На его лице было множество шрамов и ожогов. Так получилось. Но это был настолько любящий жизнь человек…. Я таких еще не встречала. Умер он, когда я на третьем курсе училась. Портрет я рисовала по памяти и…. Я его даже Динке не показывала. Так и стоял упакованный. Зачем я его сейчас вынесла? Не подумала, наверное.

- Ты всех так… наружу внутренностями выворачиваешь? – Вдруг со злостью спросил он.

Неуравновешенный какой-то. Но, как ни странно, я совершенно не боялась, что он сейчас может сделать мне плохо и больно физически.

- Ты будешь делать багеты, или нет? – Не стала я отвечать на этот риторический вопрос.

- Буду. – Прищурился он и отошел от меня. – Но тебе это будет стоить очень дорого.

- И какова стоимость? – Спросила я, стараясь не выходить из себя.

Он положил портрет на кровать и вновь подошел к мольберту.

- Практически, твоя душа. – Он провел пальцем по лепестку нарисованной лилии. – Я хочу эту картину, когда ты ее закончишь. – Решил он.

Нет, ну точно больной. Кому нужна моя мазня? Его работы стоят куда дороже.

- Почему? – Все же спросила я.

- Она на тебя похожа. – Только и ответил он.

- Ладно. – Согласилась я. – Только, я не знаю, когда закончу.

- Я подожду. – Согласился он и принялся замерять холсты. Делал все быстро и молча.

Я еще не общалась с настолько странными людьми. Нет, мы, люди творческие все с прибабахом. Но не до такой же степени.

- Ты – хам. – Не удержавшись, выдала я. – Причем, такое отношения к окружающим абсолютно наносное. От чего-то защищаешься таким образом. – Начала я прощупывать почву.

- А ты – никудышный психолог. – Резко ответил он и замолчал.

- Ну да, - улыбнулась я, потоптавшись на чьей-то любимой мозоли. – Тяжело терять тех, кого любишь. На остальных-то зачем срываться?

- Да что ты знаешь об этом? – Вспылил он.

Вот, спрашивается, зачем я человека специально довожу?

- Господи. Двухметровый бедняжка-мужик. Обиделся на всех женщин на свете и….

Я оглянуться не успела, как оказалась прижата к закрытой двери.

- Страшно? – Прорычал он, приподняв меня за подмышки.

- Нет. – Созналась честно. – Я маньяков в жизни повидала. Ты на них ни разу не похож.

-А так? – Он неожиданно поцеловал меня.

Я тоже от неожиданности ответила. Через минуту я поняла, что, вцепившись в загривок мужика, которого сутки знаю, самозабвенно с ним целуюсь. Резко отвернула голову в сторону, чтобы прийти в себя. Иван же уткнулся носом в мою шею, тяжело дыша.

- Отпусти. – Попросила, собрав все свое спокойствие.

Меня осторожно поставили на пол.

- Извини. – Проворчал он и отошел от меня.

- Сама виновата. – Посчитала я инцидент исчерпанным.

- Наброски сделаю, посмотришь. Через пару недель оформлю картины. – Торопливо сказал он, подхватил блокнот, куда записывал данные и, отодвинув меня от двери, сбежал.

Я же, чтобы хоть чем-то заняться, принялась собирать картины и относить их на место. Еще и купленную сегодня одежду разобрать надо.

И все-таки я не могла не думать о произошедшем в моей комнате. Почему он ждал, что я его испугаюсь? Почему он так себя ведет? Почему я начала его провоцировать? Неужели он мне так понравился? Да нет…. Просто он гений своего дела и… хорошо целуется. И привлекательный. И волнует меня с первой встречи.

Застонав, я села на пол гардеробной и уронила голову на руки. И куда ты вляпалась, Маринка? Говорила же себе, что больше никаких отношений. Мужчины всю жизнь только и делали, что спорили, кто тебя быстрее в койку затащит, а ты что делаешь? Снова танцы на граблях?

Нет, на привычные грабли Иван похож не был. Да и ему самому от меня вроде бы ничего такого не было нужно. И перед кем ему хвастаться постельными победами? Перед сыном? Перед Глебом Степановичем? Бред.

А я чего хочу? Нормальной семьи, если получится. А с ним такого точно не будет. У него уже была одна попытка, результат которой меня вчера по пятой точке шлепнул. Или мне не стоит думать о семье? Просто принять его личность во внимание, как хороший генофонд, и наслаждаться жизнью.