Линда Стейси - Дом с секретами

31 августа 1943

После первоначальной подготовки в двадцать первом армейском медицинском корпусе меня направили в один из госпиталей Лондона и предоставили квартиру. Но я в ней почти не бываю, так как провожу все свое время в госпитале, стараясь хоть немного облегчить страдания раненых.

Я внимательно вглядываюсь в лицо каждого солдата, за которым ухаживаю. Немногие сестры это делают, но я могу искать своего Эдди, только рассматривая лица раненых и узнавая, что его среди них нет.

Война не может продолжаться вечно, и я постоянно вспоминаю тихий и скромный уклад Ри-Хэд-холла. Мне зачастую было скучно там, надоедало заниматься рутинными делами, долгие часы проводить в кухне, чистить и резать овощи, помогая повару. Хотелось развлечений и общения с людьми, а не только болтать с Мэри. Я ныла, когда каждую среду в обязательном порядке мы ели фазана. Однако сейчас мне больше всего хочется полакомиться фазаном по средам, поговорить с Мэри и свернуться калачиком на своей кровати рядом со своим крохотным сыночком. Я так по нему скучаю! Мечтаю снова подержать его в руках, погулять с ним по лугам, но я постоянно себе напоминаю, что он больше не мой. Мое сердце разрывается на части, когда думаю, что он называет мамой другую женщину.

Узнáет ли он когда-нибудь, как сильно я его люблю и готова жизнь отдать за одну его улыбку? Сейчас я только надеюсь, что смогу найти своего Эдди, вместе с ним вернуться домой и создать семью.

24 декабря 1944

Сейчас канун Рождества, и я счастлива, что вернулась в Ри-Хэд-холл.

Как раз перед Рождеством я наконец нашла своего Эдди. Он сидел в дальнем углу госпиталя, в котором я уже давно работала, в крыле, куда я никогда не заходила. Там находились те, кто потерял рассудок. Мне и в голову не приходило искать его в этой части больницы. И хотя я рада, что Эдди жив, мое сердце обливается кровью, когда я смотрю в его глаза. Он больше не похож на мужчину, которого я когда-то знала. Он постоянно смотрит в пространство перед собой, никого не узнает и, кажется, не понимает, кто я.

Но не все еще потеряно. Мне разрешили поехать домой и забрать Эдди с собой. Уверена, что сейчас, когда он дома, в окружении вещей, которыми когда-то дорожил, он начнет все вспоминать.

Утром я приведу его в летний домик, в комнату под колокольней и посижу с ним на тайной лестнице. Он обязательно вспомнит то время, которое мы с ним вместе провели. В конце концов, не может же мужчина не вспомнить свой дом, свою мать и свою любимую. Тем не менее я готова к тому, что, возможно, к нему никогда не вернется память, и боюсь, что он будет продолжать жить в своем собственном мире. Но если даже так, мне все равно. В любом случае он будет оставаться моим Эдди и я буду заботиться о нем, пока он будет нуждаться в моей поддержке.

Оказалось, что в мое отсутствие семья распалась. Все в доме изменилось, и ничего не осталось от прежней жизни. Мэри вышла замуж за Бенджамина. Конечно, папа не одобрил их брак, но они сбежали в Гретна-Грин и поженились вопреки его воле. Только сейчас, когда я приехала домой, мне сказали, что моя любимая сестра-близнец умерла при родах два месяца тому назад. Я должна была находиться рядом с ней, помочь ей. Мое сердце разбито, и я чувствую за собой вину за то, что она и ребенок в ее чреве умерли, а меня не было рядом.

Маленькая Роуз уже ходит, болтает и создает беспорядок в доме. Одна из горничных забеременела от Джимми, и тот сразу же сбежал на войну. У мамы случился нервный срыв, девушку заставили уехать и вынашивать ребенка подальше от нашего дома, щедро заплатив, чтобы она никогда здесь больше не появлялась. Я не берусь судить брата, но всегда была уверена, что произойдет нечто подобное.

Боюсь, когда мама узнает, что я приехала вместе с Эдди, она придет в ярость. Но я не могу бросить его одного, и, если папа не позволит ему остаться в Холле, то мы будем жить в летнем домике. В конце концов, он очень уютный, ведь Эдди с такой любовью строил его для нас обоих.

Эдвард Артур счастлив. Как только мы вернулись в Холл, я пошла посмотреть на него. О нем хорошо заботятся. Он считает мамой мать Эдди, и, хотя каждый день мое сердце надрывается от боли, я понимаю, что не имею права разрушить его жизнь. Это было бы жестоко по отношению к нему. Кроме того, нет никакого смысла рассказывать Эдди, что у него есть сын, ведь уже через десять минут он забудет о нем.

Прошло несколько дней, и Мадлен захотела пробежаться. Она положила дневник под подушку и спустилась по лестнице. Посмотрев в окно, она улыбнулась, глядя, как Джек, Джесс и Поппи играют в догонялки вокруг низкой изгороди, проходящей вдоль канавы. Рядом с ними на террасе стоял полицейский. Он там неотлучно находился в течение нескольких последних недель. Офицер постоянно был начеку, внимательно осматривал окрестности. Полиция предприняла очень серьезные меры по обеспечению их безопасности и в какой-то момент даже предложила программу защиты свидетелей, однако если бы они согласились, то им бы пришлось уехать из Ри-Хэд-холла и расстаться не только со всеми, кто здесь находился, но и с частью своей жизни. Мадлен понимала, что не смогла бы выдержать разлуку с Бандитом, и ей трудно было даже представить себе, что она больше никогда не увидит Джека, Берни и Номсу. Она могла бы уговорить Бандита уехать вместе с ними, но тогда бы ему пришлось порвать со своим прошлым и смириться с тем, что он никогда не встретится со своим отцом. Ему бы предстояло сделать выбор между ними двумя. И это было бы несправедливо по отношению к нему.

Приближалось Рождество, и Мадлен чувствовала радостное возбуждение, зная, что в канун праздника будут объявлены новые владельцы отеля. А пока продолжалась реставрация здания и к Ри-Хэд-холлу постепенно возвращалась его былая красота.

Она закрыла глаза и подумала о Бандите. У него здесь было так много обязанностей. Он все время ухаживал за садом, доставлял дичь к столу, обеспечивал охрану и порядок на территории Холла так же, как его отец и дед, несмотря на непогоду и грозы, после которых появляется радуга и солнечный свет.

– Давай, Бадди. Пошли.

Бадди давно уже вольно гулял по территории Ри-Хэд-холла. Надевать на него поводок больше не было смысла.

Ближайшая дорога находилась почти в километре, и щенок уже понял, где ему разрешено гулять, а где нет. Кроме того, он спас им жизнь, и свобода была ему своего рода наградой за его заслуги.

Пробежав по траве, Мадлен запыхалась и сбавила темп. Она оглянулась через плечо, чтобы посмотреть на сторожку, где много лет назад жил Эдди и куда передали Эдварда Артура.

– Еще, давай еще, тетя Джесс. Еще!

Голос Поппи раздавался за деревьями, и Мадлен широко улыбнулась. Она точно знала, что Эмили имела в виду, написав, что готова жизнь отдать за одну улыбку своего сына. Она чувствовала то же самое много раз с тех пор, как родилась ее дочь, наблюдая, как та спала, особенно в те месяцы, когда они жили в доме Лиама. Она пришла в ужас, узнав, какие секреты хранил его дом. Полиция сделала вывод, что Лиам был причастен к смерти Майкла и подсыпал наркотик ее отцу.

Он был объявлен в общенациональный розыск, и каждый вечер, включая телевизор, Мадлен надеялась услышать о том, что его наконец поймали, хотя была уверена, что полиция сразу бы сообщила ей об его аресте и, вероятно, сняла бы охрану с дома.

Она почувствовала, как в крови забурлил адреналин, а легкие словно огнем обожгло. Прошло довольно много времени после ее последней пробежки, и тело уже отвыкло от физических нагрузок. Мадлен остановилась, взяла с земли палку и бросила ее в просвет между деревьями. Бадди подобрал палку и принес обратно, положив ее возле ног хозяйки. Потом тявкнул, дав знак, чтобы она снова ее кинула.

Мадлен опустилась на колени в траву и рассмеялась, когда щенок, подпрыгнув вверх, свалил ее. Он вилял хвостом, а его тело сгибалось пополам то в одну сторону, то в другую. Он высовывал язык от удовольствия и хватал им воздух каждый раз, когда Мадлен удавалось погладить или почесать своего питомца.

– Давай, принеси мне палку! – крикнула она, подхватив палку и снова бросив ее в просвет между деревьями. Бадди побежал, но проигнорировал палку и помчался дальше. – Эй, Бадди. Ко мне!

Она посмотрела на линию деревьев. Полицейские запретили им ходить в лес. Потом оглянулась на отель, надеясь, что кто-нибудь видит ее и заметит, куда она направляется. Однако она смогла разглядеть только Поппи, бегущую к изгороди, и Джесс, которая ее догоняла.

– Бадди, немедленно назад! Бадди, Бадди, вернись! – кричала она, пытаясь придать голосу строгость, которая могла бы заставить щенка вернуться с палкой в зубах и поджатым хвостом. Странно, но Мадлен даже не слышала его.

Она зашла в лес и стала внимательно осматривать землю, решив, что он провалился в какую-то яму.

– Бадди, черт возьми, где ты? Бадди, ко мне, мой мальчик!

Она снова оглянулась через плечо. Здание отеля осталось позади за тонкими деревьями. Она по сантиметру продвигалась все глубже и глубже в лес. Ее охватило беспокойство, и сердце бешено заколотилось в груди.

Бадди всегда возвращался к ней. Никогда никуда не убегал. Куда он мог подеваться?

Наконец она увидела его и с облегчением выдохнула.

– Вот ты где, мой мальчик, иди ко мне.

Он сидел и смотрел на нее, виляя хвостом. Но не сдвинулся с места.

– Бадди, ради бога! Иди ко мне.

Что-то было не так, и Мадлен, замедлив шаг, в конце концов остановилась. Щенок продолжать сидеть на расстоянии от нее, и это ее встревожило. Он никогда так долго не сидел на одном и том же месте в одной и той же позе. Она подождала немного и прислушалась. Потом обернулась и посмотрела на дом в надежде, что Номса или полицейские заметили ее отсутствие. Но никто не смотрел в ее сторону. Казалось, никто не обратил внимания, что она ушла с тропинки. Неожиданно ей пришло в голову, что она никому не сообщила, куда идет.