- За квартиру дочери, Вера, плачу я. Отдай ей ключи и иди домой.

- Как я отдам ключи, а если что-нибудь случится?!

- Единственное, что может случиться – если ты не отдашь мне ключи, я поменяю сегодня замок.

- Мерзавка неблагодарная! - с болью врезаясь, в раскрытую ладонь Риты опустились ключи от квартиры.

- Не смей так говорить с моей дочерью!

- Да какая она твоя, Ваня!

  Рита оглядела родителей. А ведь она совсем не похожа на папу. И от мамы у неё только рыжий цвет волос...

  Вздохнув, Рита пошла по длинному коридору, спустилась по лестнице, открыла защёлку на дверях клуба – кто-то выставил всех детей, родителей и закрыл клуб от любопытных глаз, – вышла на улицу, подставляя лицо под моросящий холодный дождь. Упала на единственную скамейку у клуба и замерла... Думать она не могла. Плакать тоже. Опустошение, до самой последней клеточки, волоска, эпителия…

- Ритуль, - рядом плюхнулся Серёжа, так же как и Рита, на сырую скамейку, в леденящую воду.

- Начнём всё сначала? - предложила Рита. - Совсем сначала.

  Зачем? Наверное, в этот момент Серёжа показался ей самым родным человеком из всех, кто когда-либо окружал Риту.

  Розенберги... слишком старшие, отчуждённые, покровительственные. Папа. А папа ли? У Риты не оставалось никого, кроме этого красивого, немного чужого, но всё-таки родного мужчины. А сонм Юлий Павловн Рита сможет пережить, справится. Научится верить или виртуозно притворяться, что верит, так, что и сама поверит. Родные люди стоят жертв и умения прощать даже самое неприглядное в поступках и помыслах.

- Нет, Ритуль, - Серёжа обнял Риту, почти по-дружески. - Не надо. Я не смогу простить, ты забыть, мы погрязнем в упрёках. Всё равно разведёмся, только будет ещё больнее и тебе, и мне.

  Рита подняла взгляд к Серёже, невозможно родному и одновременно чужому. Остановилась на губах, сглотнула и смотрела, как медленно приближаются его губы. Какой-то странный поцелуй. Колкий-колкий, как стекловатой по губам, долгий, разносящий по телу тепло и желание. Поцелуй с посторонним человеком, нечаянным. Поцелуй, о котором забудешь сразу, как только откроешь глаза, и тепло внизу живота начнёт исчезать… Поцелуй, не сравнимый с теми, другими поцелуями, уносящими мысли, чувства, реальность, окунающими в невесомость, если только в Гаргантюа она есть.

- Прощай, Нюша, - прошептал Серёжа в губы, а от дверей клуба добавил: - Пока, Рита. Возьми такси, не мёрзни.

Глава 34

  Рита внимательно смотрела в окно, белые хлопья снега медленно кружились за окном бизнес-центра. Первый снег выпал в середине октября. Он растает, не долетев до земли, падая ненадолго на крыши машин, карнизы домов и капюшоны горожан. Завтра снова будет изморось – мелкий-мелкий дождь, будто повисший в воздухе и недвижимый.

- Маргарита, очнись! - на неё смотрел новый начальник. У него были точно такие же инициалы, как у первого, и почти одинаковое с ним лицо. На этом сходства заканчивались. Иногда Рита с тоской вспоминала работу методиста в «Русском богатыре» и Матвея Леонидовича. - Ты сделала то, что я просил с утра?

  Михаил Леонидович возвышался над столом, только что не пуская огонь из ноздрей. Близились очередные бои в родном городе, из-за этого «Ирбис» стоял на ушах, а Рита уходила домой ближе к одиннадцати вечера, такси ей оплачивала фирма.

- Сейчас! - Рита открыла файл и принялась за работу.

- Час назад, Маргарита, час назад, а не сейчас! Уволю к хренам! И тебя уволю, что уставилась?! - это он заявил мелькнувшей в дверях Джен, переводчику. Очень славной девушке, вышедшей из декретного отпуска и на первых порах помогающей Рите обжиться в новом для себя качестве. - А тебя я уволю первой! Домой отправишься, к мужу, босой и беременной! - продолжил распаляться начальник, глядя на свою невозмутимую жену.

- Ладно, - пожала плечами Альбина. - Ознакомься тут, - ткнула пальцем в телефон. - КЗОТ называется, очень увлекательная книжка.

- Всех уволю, наберу курсантов военного училища, так и знайте! Дома женщины, здесь женщины, никто ничего не делает и делать не собирается!

- Боже мой, - пролепетала Альбина. - Какие прекрасные перспективы. Михаил Леонидович, а можно я лично приму участие в собеседовании?

  Джен приставила указательный палец к виску и губами произнесла: «Пам», подводя итог словесной баталии.

  «Час назад», легко сказать «час назад», Рита и так головы не поднимала последние полтора месяца. Сначала стажировалась в авральном режиме, потом в таком же режиме работала. Знала бы - не согласилась никогда в жизни. А может, и согласилась бы... Если постоянно работать, без выходных и праздничных дней, почти всегда до ночи, не остаётся времени ни на что другое. На слёзы в словно осиротевшей квартире, когда Серёжа забрал свои последние вещи, на тоску – пронзительно острую, звенящую, не прекращающуюся, по тому, другому мужчине в её жизни, не бывшему мужу.

  В тот день, когда Рита забрала ключи у мамы, она воспользовалась советом Серёжи, добралась домой на такси, но в квартиру ноги не несли. Она бродила под дождём, разглядывала прохожих, счастливые парочки, лавочки вдоль сквера, фонари, окна в домах.

  Кто-то кого-то ждал. Риту не ждал никто. Она и кота не могла завести, не любила Рита котов...

  У парадной, в припаркованном авто – по количеству наваленных на заднюю торпеду игрушек, – она узнала машину Михаила Розенберга. Рита даже не успела испугаться или что-то предположить, как выглянул Миша и жестом показал, чтобы она подошла.

- Мелочь, ты чего трубку не берёшь? - первое, что услышала Рита. - Я уже собирался в полицию заявление писать.

- Там три дня надо...

- Это как написать. Так почему трубку не берёшь? - Рита посмотрела на обеспокоенное лицо Михаила. Странная забота, лишняя, она не маленький ребёнок. Успела замужем побывать, мужу изменить, разводиться и имущество делить будет...

- Слышать никого не хотела, - прямо ответила. - С папой поговорила и отключила звук.

- Пффф, - будто выдохнул Михаил. - Пойдёшь ко мне работать?

- Борцом ММА? - засмеялась Рита.

- Помощницей. Моя уходит в декрет. Они все уходят в декрет... переводчики, бухгалтера, помощницы, как заговорённые! Ты, я уверен, в декрет не уйдёшь, не завтра, во всяком случае.

- Не могу, - Рита растерялась. - Не надо меня опекать, Миша. Сначала Матвей, теперь ты. Завтра Идида Яковлевна предложит за вашим котом ухаживать? Я сама могу найти работу, какую-нибудь.

- Зачем тебе какая-нибудь работа, если я предлагаю хорошую.

- А зачем тебе помощник, который ничего не умеет? - Рита начинала злиться.

- Так. Давай по порядку. Секретарём в «Русском богатыре» ты работала, значит, с делопроизводством, документооборотом знакома.

- В общих чертах, - подтвердила Рита.

- Программы офисные знаешь, с оргтехникой ладишь, разговаривать умеешь, на телефон ответить сможешь, молодая, красивая, в декрет завтра не уходишь. Ты идеально подходишь!

- Да хватит уже!

- Вот и боюсь, что тебя кто-нибудь перехватит. Сама подумай, ты аккуратистка, где-то перфекционистка, работоспособная. Ничего не забываешь, всё в срок, вовремя, по делу. Матвей уезжал на год, на ком весь «Русский богатырь» выехал?

- На Серёже.

- Сергей детьми занимался, а вся бюрократия на тебе лежала.

- Ну...

- Азазель раздери твою мать, ты даже не замечаешь, насколько ты хороша! - выругался Михаил, кажется, первый раз в жизни при Рите. Знала бы она, что далеко не последний.

- Михаил Леонидович, не нужно мне одолжений! - она взвилась, покраснела, по шее пошли безобразные пятна, Рита была уверена в этом.

- Никто не хочет мне помочь!

  Рита в удивлении посмотрела на Альбину. Во время беседы та молча сидела на заднем сидении, не вмешиваясь, а сейчас огромные синие глаза наполнились слезами. Она выглядела настолько расстроенной, что Рите мгновенно стало стыдно. Что бы ни заставило красивую жену Михаила Розенберга заплакать, Рита чувствовала вину.

- Знаешь, как это тяжело? - Альбина посмотрела в упор на Риту и разревелась ещё сильнее. Рита скосила взгляд на Михаила, никогда ещё она не видела настолько ошарашенного Мишу. - Они приходят на собеседование – молодые, свободные, красивые, стройные... а я? У меня пятеро детей, между прочим! А он, - пальчик с маникюром ткнул в плечо мужа, – флиртует там с красотками! Конечно! У них же нет пятерых детей и собаки, - на слове «собаки» Альбина взвизгнула и горько разревелась. - Ты ведь можешь пойти на небольшу-у-у-у-ю уступку и согласиться поработать помощницей? Это совсем несложно! Ничуть! Ни капельки! - Альбина в отчаянии кивала головой, напрочь игнорируя приоткрытый в удивлении рот мужа, у него, кажется, дёрнулся глаз. - С тобой он хотя бы не будет флиртова-а-а-а-а-ать! - на этом слове Альбина внимательно посмотрела на вконец опешившую Риту. - А, всё равно будет!

  И разревелась настолько отчаянно, что Михаила снесло со своего места. Он мгновенно переместился к Альбине, что-то ей шептал, уговаривал, целовал, а она плакала и плакала, громко сморкаясь в носовой платок, поглядывая несчастными глазами на Риту.

  Неужели и эта красивая женщина мучается от ревности? Рита посмотрела на Мишу... Он может изменить жене? В принципе, любой мужчина может, но Михаил Розенберг?..

  Открытие, что Михаил на самом деле мужчина, а не почти родной старший брат настолько поразило Риту, что она какое-то время не могла в себя прийти. До этого Михаил казался ей человеком... просто че-ло-ве-ком. Кому может прийти в голову закрутить роман с... человеком, практически бесполым существом?

  А ведь Альбина права! Пока она находится в декретном отпуске, её муж, мужчина, кстати, даже привлекательный, запросто закрутит интрижку на стороне. С Ритой он точно не станет даже флиртовать, да и она с ним - тоже. Признать, что Михаил мужчина, Рита могла, гипотетический мужчина, хоть и привлекательный, а вот дальше мысли не двигались. Хоть что-то в мире не менялось для Риты.