А скандалы, которые он постоянно устраивал? Претензии, требования? Он имел право, райдер был прописан, обязанность Джен – соблюсти всё, до последней точки. Но, боже, как же он бесил... Недостаточно белые хризантемы, не того оттенка постельное бельё, не тот сорт пива, даже грудь девушки, оказывающей определённого вида услуги, оказалась не того размера и формы. Вот тогда-то Джен впервые наорала на Коулса. Просто стояла и верещала, как гиена, выговаривая всё, что думает о нём, хризантемах, скандалах и груди третьего размера!

  Она прекрасно понимала, Стив Коулс может подцепить любую красотку и завалиться с ней в номер, вряд ли у него были проблемы с женским полом. Но вбитый намертво страх судебных исков не давал Коулсу, как и любому другому спортсмену, рисковать репутацией, да и здоровьем. Поэтому столь пикантная обязанность как «подбор девушек», тоже ложилась на плечи Джен. И вот! Грудь оказалась не того размера. Ей что, лапать претенденток, проверяя их на «профпригодность»?

  Всё это и вывалила Джен на Коулса, хлопнула дверью и ушла. Успокоилась только в такси, позвонила начальству, Михаил чертыхался, как и всегда, но почётную обязанность снял. Подобные «пункты» с того дня не входили в её обязанности, или Коулс перестал требовать их выполнения.

  Так она и жила. То забывала о Стиве, то с ужасом ждала его прилёта, то радовалась отлёту, напиваясь в тот вечер втихомолку и в одиночестве.

  Осенью всё прошло как обычно. Несколько скандалов в фойе гостиницы, кривляние перед журналистами, позирование с поклонниками, гогот, от которого хотелось заткнуть уши. И... поцелуй в аэропорту.

  Стив практически прошёл контроль, как вдруг развернулся, подошёл к Джен, она подняла голову в ожидании очередной претензии, в душе матерясь на все лады, а вместо этого почувствовала губы на своих губах. Женя замерла, не от возмущения или неожиданности, а от того, насколько умелым был поцелуй и вовсе не грубым, как можно было ожидать, если бы она вообще ждала. Когда язык Стива скользнул между губ Джен, она раскрылась навстречу, подалась телом, прижалась, жадно отвечая на поцелуй, нисколько не задумываясь о происходящем и последствиях.

  Об этом она подумала позже, когда ехала на такси домой. Объяснение «почему» нашлось быстро, оно было на поверхности. У тридцатилетней Джен не было секса уже несколько месяцев, с тех пор, как она ушла от мужа. Или он от неё, не суть.

  До этого дня секс в её жизни был единицей постоянной и неизменной, она и подумать не могла, что Андрей ей изменяет. Ведь, как пишут во всех статьях и советах психологов? Если ваш муж изменился, перестал уделять внимание, ваша половая жизнь стала сходить на нет... Её половая жизнь не сходила на нет, была регулярной, несколько раз в неделю, иногда разнообразной и страстной. Позже, правда, оказалось, что другие дни недели её муж уделял любовнице, так же разнообразно и страстно.

  Началось всё во время беременности Джен и не прекращалось с тех пор ни на день. Сообщила о своём существовании сама любовница. Женя онемела почти до вечера, а ночью собрала самые необходимые вещи Тёмы, свои, и уехала к маме, утром же подав на развод. Мама решение поддержала, лекций о сохранении семьи не читала, а когда Джен вернулась на работу в «Ирбис» на полную занятость, без слов уволилась и стала заниматься внуком.

  И всё бы ничего, но живя с мамой, о личной жизни можно было смело забыть, а перебиваться случайными связями где-нибудь в ночном клубе или пабе Джен не могла, а может, пока не припёрло до такой степени. Естественно, умелый поцелуй Стива Коулса поднял бурю в истосковавшемся организме Жени.

  А вот последствия пугали... Если Михаил Леонидович узнает – уволит. Если юридический отдел прознает – поднимут хай, будет масса вопросов, на которые Джен не знала ответов. Какая новозеландская муха укусила Коулса? Что за этим последует?

  Утром Джен поняла, что волновалась не зря. Зря ответила на поцелуй и, вообще, зря поехала в аэропорт. Она несколько раз перечитала письмо с извинениями от Стива Коулса, официальные формулировки которого не оставляли сомнений, что писал он под диктовку юриста, скорее всего, не одного. Пришлось перенаправить письмо в юридический отдел и идти туда на ватных ногах. Естественно, Юрий Алексеевич, для Джен просто Юрик, поднял Женю на смех, требовал «грязных подробностей» и «скандальных деталей», но ответ составил быстро. Претензий к Стиву Коулсу Джен не имела, о чём извещала в письменном виде.

- Кстати, ты можешь поднять баблишка, - заметил Юрик. - До конца жизни не хватит, но даже на том, чтобы дело не дошло до суда, можно нехило подняться.

- Иди в жопу, - всё, что ответила Джен. Для жертвы домогательств она выглядела слишком довольной.

  Спустя совсем немного времени снова пришло письмо от Стива, на этот раз Джен поняла безошибочно, что он писал без юристов за спиной. Джен забросила письмо в спам и целый день с усердием «не думала о ложке», к вечеру не выдержала и написала ответ. Знала бы, к чему приведёт эта переписка, никогда бы не доставала злосчастное письмо, удалила бы не читая.

  Она погрязала в переписке, в нереальных, невозможных отношениях, в откровениях с человеком, которого толком не знала, а была уверена, что знает всю жизнь, а может быть и в прошлой они были знакомы. Джен уже не мыслила своего существования без шутливых, коротких сообщений, комментариев, обстоятельных писем, личных фотографий и откровений.

  Она вела себя как спятившая школьница, а не тридцатилетняя женщина, и дошла в своей глупости до абсолютного абсурда – виртуальной свадьбы. Да-да! Всегда можно сказать, что это всего лишь шутка, развлечение, только руки у Жени тряслись и немели по-настоящему, она даже всплакнула, глядя в монитор. А потом... у них даже была брачная ночь, тоже виртуальная... Казалось бы, ниже опуститься некуда, но сегодня, как говорится, постучали снизу.

  Сказать, что Джен волновалась перед встречей - ничего не сказать. На переговорах держалась, хотя, что греха таить, пришлось руководству пару раз шикнуть, позже, в окружении людей - тоже. Во время боя нервы сдали окончательно, она видела, как стремительно Коулс одержал победу, он никогда не церемонился и искусственно не растягивал бой. Черта, которая не приветствовалась в борцах ММА, если речь не о Стиве Коулсе.

  Ещё гремел зал – крики, топот, визг, свист, скандирование, потасовки, всё, что обычно сопровождает титульные бои подобного уровня, – когда Джен вскочила со своего места и рванула к выходу. Между лопаток она ощущала жжение – взгляд Стива. Выскочив, она не знала, куда рвануть: к выходу, в отель, в город или всё же ждать Стива в служебном крыле – там, куда нет прохода рядовым зрителям, только служащим и аккредитованным журналистам. Как сотрудница «Ирбиса», она имела пропуск.

  Ноги сами привели туда, где она точно встретит Коулса. Если он пройдёт мимо - значит, так тому и быть. Просто игра закончится, вот и всё. Евгения вернётся к своей жизни – работе, сыну, маме, а Стив к своей.

  Нога, и без того болевшая целый день – последствия травмы, – от быстрого бега и вовсе разнылась. Джен доковыляла в укромный уголок, трусливо просчитав, что её не будет видно из прохода, по которому идут спортсмены. Двинуться с места не позволял маленький огонёк надежды и болевшая нога.

  Стив шёл по коридору, заслоняя едва ли не весь проход голым, огромным и татуированным торсом. Джен могла безошибочно рассказать значение каждого изображения или события, после которых и появились росписи на теле.

  Он шёл, а Джен вспоминала всё. Письма, разговоры, цветы, март, когда валил снег, а ей было невозможно жарко от его взгляда, и бок придвинувшегося ближе Стива в такси на обратном пути в аэропорт. У них не было времени поговорить. Несколько часов в снежном городе – и обратный самолёт.

- Попроси меня остаться, - прошептал Стив в такси, и у Джен свело ноги до кончиков пальцев. - Я останусь, - прозвучало не как обещание остаться, а подарить весь мир. - Джен?

  Она чуть не задохнулась от желания в том такси, едва не умерла от тоски и нежности в голосе Стива. Всё, что случилось в тот день – он провёл пальцами по её лицу, а она только и смогла, что закрыть глаза и попытаться не заплакать.

- Тебе нельзя, - с трудом выговорила Джен, как выпускница девятого класса, выдавливая каждое слово. - График, штрафы.

- Попроси.

- Нет, - твёрдо проговорила Джен. Она достаточно давно работала в сфере спорта, понимала, что никто не станет делать поблажек даже именитому спортсмену. Не стоит пытаться нарушить график, кара будет мгновенной и беспощадной. Слишком большие деньги крутятся вокруг UFC, чтобы церемониться с винтиком в системе, сколько бы титулов у него не было. Да и сам Стив это понимал, иначе не построил бы головокружительную карьеру.

- Не провожай меня, - всё, что ответил Стив. - Езжай на этом же такси домой.

  Так она и сделала, всю дорогу мучаясь сомнениями. Может, стоило остановить Стива, попросить остаться, не на неделю, на несколько часов. Джен накрыла волна желаний, воображение подкидывало картинки, одна провокационнее другой, она еле доехала домой и тут же проскочила в ванную комнату, не в состоянии терпеть зуд желания.

  И вот Стив Коулс двигался по коридору, а Джен старалась слиться со стенами, превратиться в часть интерьера, исчезнуть, воспользоваться плащом-невидимкой или волшебной палочкой, заклинанием Гарри Поттера, чем угодно, лишь бы избежать встречи, которую ждала последние месяцы, как одержимая.

- Джен? - голос Стива послышался едва ли не с небес, Женя подняла голову.

  Какой же он огромный... Изучая, смотрела сначала на лицо, потом ниже, по мощной шее, на грудную клетку, с вязью на языке маори, по животу, вплоть до широкой резинки шорт с вызывающе-ярким принтом, под стать хозяину. Она несчётное количество раз видела его полуголым на фотографиях, несколько раз лично, вскользь, радуясь, что ей не нужно общаться с этим гигантом без одежды, но никогда не видела настолько близко. Росписи на теле, кожа, пот, жар после вспышки адреналина и выброса тестостерона. Глубокое дыхание. У Джен подкосились ноги.