– Доброе утро, Лили, – сказал Ник, который вошел, не дожидаясь, пока Хильда пригласит его. – Я пришел к вам с поручением.

Хильда бросила на мистера Вестморлэнда лукавый взгляд, прежде чем удалиться и закрыть дверь.

– Доброе утро, – отозвалась Лили. – Надеюсь, вам нравится гостить у нас. – Ей была по душе близость между Оливером и Ником, которой она была свидетелем.

– Мадемуазель, – взмолилась модистка. – Силь ву пле.

– Мадам, – сказал Ник модистке, – для вас у меня тоже есть известие от мистера Ворса. Надеюсь, он вам говорил, что хочет, чтобы вы кое-что сделали по его просьбе.

– Ох! – Лили уперлась кулаками в бока. – Вы искусный актер, сэр. Или законченный лгун. Вы говорили, что вы ничего об этом не знаете.

Серьезное выражение на его лице ничуть не изменилось.

– Но я не могу быть уверенным, что мы с вами говорим об одном и том же, не правда ли? – заметил он, обращаясь к Лили. – Мистер Ворс хотел бы увидеть вас, прежде чем вы уйдете, мадам. – Это относилось уже к модистке.

Вместо того чтобы уйти, Ник встал неподалеку, пока мадам Спортес продолжала скалывать, присборивать, одергивать и восклицать.

Лили было неловко от оценивающих взглядов Ника. Она взглянула на него и смущенно улыбнулась.

Он кивнул, но не улыбнулся в ответ.

– Очень привлекательно. Вы совершенно не похожи на других женщин Оливера.

Других женщин Оливера. Лили пристально взглянула на него.

– А что, у него их так много?

Ник рассмеялся. Он был более чем привлекателен со своими яркими зелеными глазами и густыми золотистыми волосами. Высокий, подвижный, он создавал вокруг себя атмосферу бьющей ключом энергии. Он беспокойно ходил из стороны в сторону, заложив руки за спину.

– Оливер стал совсем другим человеком, Лили. Очевидно, что теперь он никого вокруг не замечает, кроме вас.

Она почувствовала огромное облегчение.

– Вы его изменили.

– А он изменил меня, – сказала она, медленно поворачиваясь по мере того, как модистка закалывала булавками подол ее платья.

Ник по-прежнему не проявлял никакого намерения уйти.

– Я отделаю ваш лиф бельгийским кружевом, мадемуазель. И будет много жемчуга.

Лили махнула рукой:

– Как хотите. Но я бы хотела что-нибудь яркое.

– Яркое? – Женщина сделала неопределенный жест рукой. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду цветное. Моя свадьба должна быть настоящим праздником. Ярким, разноцветным. Мне особенно нравятся розетки.

Мадам Спортес выпятила губы и нахмурилась.

– Да, – неуверенно протянула она. – Это можно. Белые атласные розетки. Например, по подолу.

– Лили, – сказал Ник. – Я обещал присоединиться к компании в саду.

– Какой компании? – спросила Лили, хмуро глядя на свое отражение в зеркале.

– Ваш отец и Оливер. А также лорд Витмор со своей сестрой и их друг.

Лили забыла об иголках, которыми был заколот низ ее длинного узкого рукава, и опустила руку. Но тут же вскрикнула и снова подняла ее.

– Витмор? Здесь? Трудно поверить в такую наглость. – Она знала, что Оливер рассказал Нику о предшествовавших событиях, о некоторых из них. – Чего он хочет? Как он смел показаться на глаза?

– Он напыщенное дерьмо, – сказал Ник и смущенно кашлянул. – Простите. Я хотел сказать, что у него не слишком сильный характер. Оливер хотел бы, чтобы вы как можно быстрее к нам присоединились.

– Быстрее, – сказала Лили модистке. – Мы можем закончить с этим позже. Я должна послушать, что Витлэс может сказать в свое оправдание. Тетя Фрибл там?

– Когда я уходил, ее там не было. Можно, я буду откровенен с вами, Лили?

– Конечно.

– Ну тогда прямой вопрос. Вы уверены, что вы с Оливером подходите друг другу?

Сначала она подумала, что ослышалась. Но вопрос в его глазах убедил ее в обратном.

– Вы застали меня врасплох.

– Я уверен, что вы – честная, серьезная девушка. Поверьте, я желаю только добра своему старому другу. Я также уверен, что вы – прелесть, и понимаю, почему он так увлечен вами. Я только хочу спросить одно. Вы считаете, что он сможет прожить всю свою жизнь в маленькой английской деревушке?

Она не могла сказать то, что хотела, – что она уверена в том, что Оливер никогда не будет сожалеть о решении поселиться здесь.

– Как мы можем знать наверняка о том, к чему будет лежать наша душа в будущем? Я знаю, что люблю его, и это никогда не изменится. И я уверена, что он столь же сильно любит меня.

– Хороший ответ. Но что, если он будет скучать по своей родной стране? Ведь его родина не Англия.

Лили закусила нижнюю губу. Золотистая комната уже не казалась ей светлой, и на сердце у нее уже не было той легкости.

– Я не знаю, – тихо сказала она. Позволит ли он ей войти в свою американскую жизнь?

Ник поклонился и отступил.

– Спасибо. Я рад слышать, что вы считаете, что эта свадьба во благо вам обоим.

Она плотно сцепила пальцы, прижав их к животу.

– Я знаю, вы спросили об этом только потому, что заботитесь об Оливере.

– Да. И несмотря на то что с вами мы знакомы совсем недолго, вам я тоже желаю самого хорошего, Лили. Вы совершенно особенная женщина. Но, может быть, это все к лучшему, и вскоре выяснится, что мое беспокойство напрасно. Я на это надеюсь. Можно мне по крайней мере сказать Оливеру, что вы выглядите восхитительно в своем подвенечном платье? – Внезапная улыбка преобразила его серьезное лицо. Он обрел юношеское очарование.

Лили ответила ему вымученной улыбкой.

– Вы можете сказать ему это. Я вскорости к вам присоединюсь.

– Отлично. Ждем вас у большого дуба в саду роз. – Он отсалютовал и удалился.

И вместе с ним исчезли последние остатки радости этого дня.

– Розетки по подолу и что еще, мадемуазель?

Сможет ли она сделать Оливера счастливым?

– Да, – рассеянно сказала она. – У меня есть для этого подходящий материал.

Она все еще не могла отвлечься от мыслей об Оливере. Даже если она была эгоистична, позволив ему жениться на ней и поощряя его поселиться здесь, она не могла поступить иначе.

– Я должна взять материал из того же отреза, – предупредила модистка.

– Я же сказала вам, что хочу что-то яркое, – сказала Лили, ощущая раздражение. – Погодите. – Она побежала в другую комнату, порылась в коробке в своем гардеробе и вернулась. – Вот. Используйте это.

– Это? – Мадам Спортес переводила взгляд с мотка атласной ленты на Лили. – Но…

– Это как раз подойдет. Кроме того, можно будет сэкономить – все равно это платье будет надето всего лишь раз.

Женщина приподняла ленту и позволила ей развернуться.

– Но она полосатая, мадемуазель, в пурпурную, зеленую и розовую полоску.

– Да. И ее очень много. Так что наделайте побольше розеток.


Внимание Оливера постоянно обращалось к дверям в задней части дома. Час без Лили – потерянный час. Вскоре появился Ник и не спеша спустился по ступенькам.

– Красивый мужчина, – заметила леди Витью, глядя на Ника сквозь прищур глаз. – Но он торговец. Как жаль.

– Мистер Вестморлэнд – архитектор, – сказал профессор Эдлер. – Очень интересный человек.

– Очень интересный, – пробормотала леди Витью.

Оливер подумал, что надо предупредить Ника о повышенном интересе к его персоне.

Сэр Сесил Лэйкок храпел на одеяле возле лорда Витмора, который развалился на белом деревянном стуле, балансируя на ладони бокалом шампанского, которое он принес с собой.

– Ну, – сказал он, поднимая бокал. – Когда придет маленькая леди, я подниму бокал еще раз. Но этот за вас, Ворс. Мои поздравления лучшему парню и все такое.

– Мистер Ворс едва ли лучший парень, чем ты, Реджи, дорогой, – возразила леди Витью, не отрывая взгляда от приближающегося Ника. – Он просто приглянулся Лили. На нее, без сомнения, произвело впечатление то, что он иностранец. Это примерно то же самое, когда девушки влюбляются в парней в военной форме. Это всем известно.

Тут на лужайке появилась еще одна заметная фигура – огромный парень с рыжими волосами. На нем были зеленый бархатный сюртук, шотландская юбка, и над красно-зелено-желтыми гетрами виднелись его мощные коленки. Он пришел с большой корзиной, опустил ее на траву, присел рядом и откинул крышку.

– Ах, отлично, Маклюд, – сказал Витмор. – Вот еще одно подношение, чтобы скрепить мир между нами.

– Уверен, что вам совсем не следует приносить какие-то подношения, – сказал профессор. – В конце концов вы хотели жениться на Лили, но она не захотела за вас замуж. Все, кажется, просто. Кто может постигнуть глубины женской натуры? Если она пытается докопаться до души, но откапывает только луковицы, ну, вот так и получается, не правда ли?

Оливер чуть было не рассмеялся над выражением серьезной сосредоточенности на лице Витмора. Этот человек, по всей видимости, посчитал, что только что услышал философский перл.

– Сесил. – Витмор привстал. – Просыпайся, Сесил. Паштет, профессор? Пироги с дичью? Икра? Лосось? Студень из оленины? Маклюд прислужит нам.

– Хорошо тебе живется, Маклюд? – спросил профессор слегка натянуто, как показалось Оливеру.

– Ага, – сказал великан. – Прилично, сэр. Попробуете вареных голубиных сердец?

– Маклюд работал у меня, – пояснил профессор Эдлер Оливеру, – до того, как лорд Витмор переманил его.

Легкой походкой подошел Ник и встал несколько в стороне от остальных. Молчаливый, как умел быть молчаливым только он, привлекая при этом всеобщее внимание, он отвечал на кокетливые улыбочки леди Витью невозмутимым поклоном.

Оливер тут же забыл обо всех остальных, увидев Лили, сбегающую по ступенькам дома. Он пошел ей навстречу. Еще издали он увидел широкую улыбку на ее лице. Она протянула к нему руки, и он ускорил шаг.

– Одиннадцать дней, – сказал он ей. – Никогда еще дни не тянулись так долго.