Я подчиняюсь, с трудом удерживая свое тело вертикально с помощью девушки, поднимаю руки и выдыхаю остатки воздуха. Сейчас сдохну, кажется. Юля удерживает мои руки вверху и что-то постоянно приговаривает, успокаивает. Но я почти не слышу, что она говорит, башка кружится, вот-вот взорвется, тошнит.

- Что это?! – врывается визг в мой мозг, я морщусь. Хорошо хоть дыхание восстановилось, но ребра простреливает острой болью при любом движении. – Это кровь? На ступеньке… откуда?

- Башкой приложился… Юль, ты бы оделась, а то простынешь еще…

- Дай посмотрю… где болит? – спрашивает девушка, легонько перебирая волосы, и когда находит рану, то слышу, как она цокает от досады. – Шить надо… давай в дом, я тебя оботру и поедем.

- Юль… можно я еще посижу? Чет херово мне, - жалуюсь, чувствуя, что сейчас мои кишки выпрыгнут и повиснут на перилах, держусь из последних сил.

- Ладно… немного посиди, - легко взбежав по ступенькам Юля проскочила мимо меня в дом, прихватив фонарик с собой.

Пока она была в доме я успел сползать за угол, чтобы не безобразничать возле крыльца. Только уселся на место, вернулась моя медсестричка и стала снова копаться в волосах, промывая и смазывая рану чем-то вонючим и жгучим. У меня невольно вырвался стон, я притянул Юльку к себе и уткнулся в ее живот, вдыхая дивный аромат, который не мог спрятать даже халат из плотной ткани. Моя девочка сладкая… Всего полчаса назад она подарила мне самый охрененный секс в моей жизни! Хочу ее снова.

- Тёмушка, десять минут и собираться будем, тянуть нельзя, - укрывает меня пледом и садится рядом на ступеньку, гладит меня по спине, успокаивает.

- Куда собираться? – чувствую, как ее колотит крупная дрожь и укрываю пледом, пытаюсь согреть. В предрассветных сумерках ее лицо выделяется белым пятном, огромные глазищи даже пугают меня. – Замерзла?

- Н-нет… ш-шок… - трясется девчонка, закусывает губу, чтоб подбородок меньше скакал. – К врачу п-поедем… я б-боюсь за тебя…

- Да нормально всё, успокойся, - пытаюсь ободрить, но затыкаюсь под серьёзным и строгим взглядом. Ладно, к врачу, так к врачу. Лишь бы не чувствовала себя виноватой и не сбежала от меня. – Ты бы приняла че-нибудь успокоительное, у мамки там должно быть.

Так и встретили рассвет на крылечке, в сомнениях и нехорошем предчувствии. Оно не отпускало меня с момента, когда Юлька обмякла на мне, потеряв сознание. Я здорово струхнул, пытаясь привести ее в чувство. Еще гроза эта… Вынес из душного дома на улицу и уложил на прохладную траву. Но она не шелохнулась даже. Тогда я стал ее бить по щекам, едва не воя от отчаяния. Кто ж знал, что она такая бодренькая будет, едва придя в себя сразу махаться.

Через час меня обследовал врач в пригородной больнице, до которой смогла доехать Юля. Мне стало еще хуже, за руль не смог, а соваться в город без доверенности на ее имя было нежелательно.

- У вас сотрясение головного мозга, сломаны два ребра и небольшой ушиб внутренних органов, - сообщает миловидная женщина лет пятидесяти, разглядывая мои рентгеновские снимки и записывая что-то в карту. -  Благодарите ваше рвение к спорту, молодой человек, пресс спас вам жизнь, иначе бы врач уже не понадобился. Кто это вас так приложил?

- Я упал. Крыльцо мокрое от дождя.

- Ну, не надо обманывать, я же вижу, что тут был удар кулаком в солнечное сплетение. А вот голову уже потом при падении расшибли. Так кто?

- Неважно, - бурчу раздраженно, не сводя глаз с Юли.

Она стоит у двери, прислонившись к косяку, на совершенно белом лице отчаяние и чувство вины. Я явно понимаю, что после слов этой дотошной докторицы я потерял ее. Потерял мою сладкую девочку, она не останется со мной. Я должен немедленно поговорить с ней, убедить, что в произошедшем только моя вина, что больше такого не повторится.

- Всё? Мы можем ехать? – спрашиваю у женщины в белом, вставая с кушетки. Я не могу не морщиться от боли, Юля это видит и отшатывается, будто от удара хлыста.

- Ку-у-уда! А ну обратно ложись, - прикрикивает доктор, перестав «выкать» мне, - сейчас в палату поедем.

- Мне домой надо…

- Домой, когда подлечим. Не хватало мне за тебя под суд, за оставление в опасности. А вдруг случится чего?

- Он останется, даже разговоров быть не может, - подает голос девушка. – Можно я поговорю с ним?

- Конечно. Я как раз пойду насчет палаты распоряжусь.

Врач выходит, а Юля всё еще стоит возле косяка, не решаясь подойти ко мне. Потом вздыхает тяжело и закрывает дверь. Пододвигает к кушетке стул и обессиленно опускается на него.

- Я после тихого часа привезу тебе всё необходимое.

- Юль, только не думай себе ничего…

- А я не думаю. Я знаю. И знала. Что не получится ничего. Но расслабилась и … и чуть не убила тебя. Мне очень жаль. Лучше бы мы были друзьями и дальше… - крупная слеза скатывается из припухших глаз и падает ей на грудь, пропитываясь в ткань футболки.

- Юлёк, это я виноват… это форс-мажор и просто стечение обстоятельств. Обещай, что не уйдешь от меня? Родная моя, сладкая девочка…- протягиваю руку и вытираю большим пальцем прозрачные капельки.

Она только дергает плечиком в неопределенном жесте. Но я уже знаю, что больше не увижу ее. Моё сердце сдавливает что-то, я даже слова вымолвить не могу. Глаза предательски щиплет, а слова разбегаются в разные стороны, как и мысли. И я молю Бога, чтоб она пришла еще раз, потому что врач врывается в кабинет и Юля выскакивает за дверь. Я хочу ее еще раз хотя бы увидеть! И я не отпущу ее. Даже если уедет, я найду ее.

27.

Возле машины во дворе я зависаю минут на десять. Вот что делать с ней? На чужом авто я не сунусь в столицу, и оставить ее здесь страшновато, да может и нельзя. И куда деть ключи потом? Но тут я вижу сторожку и решаю спросить, можно ли припарковаться на территории. Мне разрешили, но показали место, где машина никому мешать не будет. Надо отдать ключи Артёму, пусть хозяин заберет свое транспортное средство.

До дома добралась на такси. Не хотелось встречаться с мамой Артёма и всё объяснять. Сказать правду? Нет, ни за что! В данном случае мне хотелось соврать. И как всё преподнести беременной женщине, ума не приложу. Что упал на мокрых ступенях? Ох, боюсь, как бы ей не поплохело, и так от жары еле дышит.

Но на моё счастье квартира оказалась пустой. Я быстро приняла душ, раздумывая, куда с утра пораньше могли подеваться мама Артёма и ее муж. Ведь выходной день. Но через час, когда я уже направляюсь к выходу с вещами, звонит телефон. Я поднимаю трубку, боясь, что это из больницы, хотят сообщить, что Тёмке стало хуже, но с облегчением слышу голос своей несостоявшейся свекрови.

- Юля? Вы дома?

- Эм… да. А вы где? – само собой вырывается у меня.

- А мы только на дачу приехали. Решили пораньше, пока не жарко. Я по вам соскучилась, и вот… разминулись. А вы чего в такую рань в город?

- Да мы…

- Устали, наверное, вдали от цивилизации? А где сын? В душе,  плещется, поросёнок? - смеется женщина, рассказывая, как ее сын любит водные процедуры.

- Ага… - растерянно роняю я, мысленно благодаря женщину за то, что она сама ответила на заданные вопросы.

- Ну ладно, отдыхайте! Вечером созвонимся.

Ну, раз хозяева сегодня не вернутся, то я спокойно отсижусь здесь, чем бродить по городу, ожидая, когда закончится тихий час в больнице. Сбегать не собираюсь. Попрощаюсь с Артёмом, всё-таки нас многое связывало. Бедный, наверное, швы уже наложили, я слышала распоряжения доктора, когда уходила. До сих пор от шока отойти не могу, как всё так получилось. Убить меня мало…

Упиваясь угрызениями совести, я незаметно заснула. Сказалось волнение и бессонная ночь. Больше всего мне было жаль, что ничего повторить нельзя. Мне было так хорошо с Тёмкой, как я без него теперь... Но ключевое слово здесь «было», остаться не могу. Если в этот раз не убила, то в следующий запросто смогу. По моей вине он сейчас в больнице со сломанными ребрами и сотрясением.

Он ждал меня. Надеялся, что не обманула и принесу вещи. Поставила пакет возле тумбочки. Смотреть больно на парня – бледный, осунулся и под глазами пролегли темные тени. Но улыбается и пытается взять меня за руку. Но я устраиваюсь подальше, на соседней кровати, у которой нет пока хозяина. Вообще палата пустая, два мужика при мне вышли прогуляться, давая нам возможность поговорить.

- Юлёк? Всё хорошо? – тянет ко мне руку и заглядывает в глаза. – Я думал, что больше не увижу тебя, сбежишь не попрощавшись.

- Нет, не сбегу. Просто уеду, попрощавшись…

- Юль, не пори горячку, я прошу тебя! – вскакивает Тёма и тут же падает обратно на подушку, бледнея еще больше. И мне больно от этого жутко. – Я не отпущу тебя… это недоразумение, забудь всё…

- Мама твоя звонила. Они сегодня с утра уехали на дачу и ничего не знают. Ей надо что-то рассказать. Можешь правду, мне все равно. И вот ключи от машины, она на стоянке здесь… от квартиры.

Я складываю связки ключей на тумбочку. На Артёма больше не гляжу, боюсь разрыдаться. И он молчит. Прошло минут десять в молчании, прежде чем я собралась с силами и встала, чтоб уйти.

- Я тебя найду, слышишь? Я тебя из-под земли достану, как бы ты не спряталась, - тихо говорит мой бывший друг и любовник.

- Достань, если сможешь… только смысл? Я больше не решусь на отношения, не хочу снова стать убийцей. Прости за всё… и будь счастлив.

Ухожу быстрым шагом, потому что Тёма еще что-то говорит, а я не хочу слушать ничего больше. Вызываю такси и еду сразу на вокзал, где в камере хранения уже лежит сумка с моими вещами. Снова одна. И теперь навсегда. Я решила уже посетить доктора и сделать операцию, как будет, так и будет. Может появится шанс на нормальную жизнь.

- Всё-таки решились?  - спрашивает доктор, когда я заявляюсь к нему сразу с поезда. Еще и прождала под дверью кабинета пару часов. – Тогда я вас на очередь записываю.