— Ребята! — обратилась Маша ко всем и встала. — Во-первых, я хочу сказать вам спасибо! За то, что вы со мной — и в сложные времена, и в счастливые, и в грустные, и в радостные. Я очень вас люблю и ценю вашу дружбу! А во-вторых, у меня есть для вас новость…


Это прозвучало торжественно и таинственно.


Гости притихли, даже повар в белом колпаке отложил щипцы для мяса и повернулся к столу. Кирилл достал из ведра со льдом бутылку шампанского и начал деловито снимать фольгу с горлышка. Я не могла разглядеть выражение его лица, но, кажется, он улыбался.


— Не у тебя есть новость, а у нас, — поправил Молчанов.


Он подошёл к Маше и обнял её за плечи. Потом снял солнечные очки, положил их на стол и продолжил:


— Мы с Машей подали вчера заявление. Свадьба назначена на десятое августа, вы все приглашены.


Послышались крики удивления и радости, поздравления и пожелания, кто-то шутливо воскликнул: «Горько!», а кто-то сказал: «Наконец-то!». Хлопнула пробка от шампанского, зазвенели бокалы. Я подняла голову и встретила его взгляд — впервые он посмотрел мне в глаза после моего признания. В этом взгляде я прочитала снисходительную жалость.


Вот и всё, чего я заслуживаю.


Мир качнулся передо мной и медленно поплыл, во рту стало кисло.


— Ане плохо… Отойдите… Принесите холодной воды… — донёсся до меня голос Кирилла.


— Всё нормально, — я постаралась улыбнуться, — просто немного душно…


— Да, обещали грозу, — сказал повар и снова взял железные щипцы.

31. Секс и слёзы

Его смуглая кожа горела под моими губами. Несколько раз он подхватывался, пытался обнять меня, но я ловила его сильные руки и прижимала к постели:


— Чш-ш, расслабься, закрой глаза. Не думай ни о чём, просто получай удовольствие.


Он обмякал подо мной и только запрокидывал голову, когда я целовала его шею, горькую от сладкого парфюма. Вздрагивал, когда я обводила языком соски. Резко выдыхал, когда я, словно случайно, касалась лобком, грудью или подбородком его члена.


Он был как напряжённая струна, готовая зазвенеть или порваться.


Я отпустила его руки, и они послушно остались лежать вдоль тела. Устроилась между расставленных ног. Я казалась себе слишком маленькой, голокожей и беззащитной в кольце смуглых волосатых ног, но это была иллюзия. Видимость. На самом деле это он был беззащитен передо мной. Я провела руками от лодыжек к коленям, чуть царапая кожу, и заметила, как по телу Кирилла побежали мурашки. Чуткий, податливый, пылкий. Молодой и страстный мужчина — что может быть прекраснее, когда ты работаешь девушкой по вызову? Я огладила его ноги до крупных поджатых яиц и напряжённого члена с багровой головкой, на которой снова выступила прозрачная капелька. Нежно оттянула яйца и перекатила в ладони. Кирилл затаил дыхание. Средним пальцем легонько тронула анус и спросила:


— Хочешь, я подарю тебе оргазм, который ты запомнишь на всю жизнь?


Может, он захочет попробовать мой маленький вибратор? Не зря же я его захватила? Многие клиенты соглашались — и кончали неудержимым фонтаном. Я отлично знала, как воздействовать на волшебную точку, скрытую в глубине мужского тела. Все девочки это знали, учитывая возрастной контингент наших клиентов.


Но Кирилл не оценил моего заманчивого предложения. Слишком молод! Он обхватил меня ногами и рывком сел, едва не ударив лбом по носу:


— Вот что ты со мной делаешь? Издеваешься? Тебе нравится дразнить мужчин, да?


Его пятки подпирали меня сзади — я была окружена, ловушка захлопнулась. Я засмеялась:


— Да просто предложила массаж простаты, не хочешь — не надо! — и начала шутливо раздвигать крепко сжатые колени. — Пусти, Кирилл!


Но куда там, он был в пять раз сильнее меня и весил вдвое больше. От него исходил жар и густой аромат желания. Я хорошо знала, как пахнут распалённые мужчины — пряно и остро. Его член упирался мне в ноги, пачкая смазкой.


— Я каждый оргазм с тобой буду помнить всю жизнь, — сказал Кирилл, глядя мне в глаза.


— Правда?


Не знаю, что он прочитал на моём лице. Растерянность? Недоверие? Протянув руку, он трепетным жестом поправил выбившуюся прядь и приник к моим губам страстным затяжным поцелуем. В ответ я поймала его язык. Я посасывала его и прикусывала. Играла с ним, пуская в свой рот всё глубже и глубже.


А внутри меня бушевал ураган.


Мысль о том, что всего в нескольких метрах от нас — за слоем обоев, штукатурки и бетона — может находиться спальня Маши, приводила меня в исступление. Мне хотелось выбросить эту мысль из головы, но, раз появившись, она приходила снова и снова.


Как давно они спят? С юности? Молчанову было четырнадцать, а ей двадцать? Старшая сестра лучшего друга — идеальный и самый очевидный кандидат на роль первой возлюбленной. И на роль первой женщины — тоже. Ровесницы глупы, неуклюжи и девственны. Боятся мамы с папой, боятся залететь, боятся дурной славы, боятся тройки за четверть. А старшая сестра лучшего друга ничего не боится. Она умная, чуткая и деликатная. Она ласкает взрослеющего мальчика словно ненароком: то прижмёт к роскошной груди, то поцелует в уголок губ, то выйдет из ванной в откровенном халатике. И однажды, когда младшего брата не будет дома, старшая сестра увлечёт его друга на постель и позволит ему познать любовь.


Мысль о том, что Молчанов потерял девственность с Машей, почему-то сильно меня ранила. Какая разница, с кем он спал? Наверняка у него были десятки женщин. Он был женат на Лене, теперь хочет жениться на Маше. У него всё в порядке с половой жизнью. С чего я вообще взяла, что он одинок и голоден? То, с каким жгучим неприкрытым желанием он смотрел на меня в прихожей? Да ладно, это всего лишь взгляд. Может, он просто ошалел от моей дерзкой выходки?


И всё-таки я знала, что права! У Молчанова есть ко мне чувства. Это такой же факт, как то, что солнце встаёт на востоке. А женится он на Маше. На глазах выступили непрошенные слёзы. Я боялась, что слезинка скатится в наш поцелуй, и Кирилл почувствует солёный вкус. Или увидит мокрые глаза. Начнёт расспрашивать — я могу не выдержать участливого тона и расплакаться. Ему-то это за что? Он оплачивал не ноющее недоразумение в своей постели, а юную горячую штучку.


Я выпуталась из жаркого кольца его рук и ног, повернулась спиной и встала на четвереньки. Прогнулась, широко расставив ноги и приподняв попу. Не слишком изящная поза, зато эффектная. Чистая порнография. Действует на всех мужчин без исключения.


— Иди ко мне, — позвала я.


Кирилл взял меня за бёдра и приставил член к вагине.


— Нет-нет, надень презерватив, — напомнила я.


— Зачем? Нет необходимости, я знаю, что ты здорова. Я тоже недавно проверялся.


— Извини, — как можно мягче сказала я, — но это ради твоей безопасности.


И прогнулась ещё сильнее — так, чтобы ему расхотелось спорить. Кирилл зашуршал фольгой, и я почувствовала, как его член раздвигает стенки вагины. Он входил медленно, но уверенно, придерживая меня за бёдра и не позволяя отстраниться. Когда он ввёл член полностью, я обняла его тренированными мышцами и начала ритмично работать.

* * *

В какой-то момент я подумала, что ведь Молчанов тоже знает, чем я тут занимаюсь, — в нескольких метрах от него, за некапитальной бетонной стенкой. Знает, что я ублажаю Кирилла всеми известными способами. Знает, что Кирилл кончает ярко и мощно. Возможно, даже слышит наши стоны. Его крики, мои всхлипы. И Молчанов знает, что я думаю о нём, пока меня трахает другой. От этой мысли кровь бросилась в лицо, и я спрятала его в шелковых простынях.

* * *

Кирилл вбивался в меня, постанывая на каждом толчке и всё сильнее сжимая пальцы. Я ощущала трение на входе и распирающее чувство наполненности. Слышала шлепки яиц о промежность, обоняла запах горячего мужского тела — и не чувствовала при этом ничего. Ни возбуждения, ни удовольствия, ни предвкушения оргазма. Мне даже не было комфортно — неудобная поза, ломота в пояснице, слишком резкие толчки, которые могли отбросить меня в деревянную спинку кровати. Слишком большой член и чересчур глубокое проникновение.


Я сжалась, чтобы усилить трение, завела руку за спину и схватила Кирилла за ягодицу. Прижала к себе, показывая, что я хочу, чтобы он кончил. Такое женское поведение все мужчины трактовали одинаково. Кирилл громко застонал и упал лбом мне на спину, содрогаясь от конвульсий. Шептал что-то неразборчивое и нежное, а потом обнял за талию и расслабился. Я немного подождала и с облегчением вытянулась на животе. Всё тело болело, кости, мышцы, внутри всё ныло — и не только то место, куда трахал Кирилл, но и то, куда пробрался Молчанов. В сердце? В душу? Каким органом люди любят?


Кирилл словно почувствовал что-то. Он ласково перевернул меня на спину:


— Ты как? — Он дунул мне в лицо, сдувая чёлку с глаз. — Не успела кончить, да? Давай я тебе помогу. Ты что предпочитаешь: пальцы, язык или что-то менее тривиальное?


Он сунул между ног свою волосатую коленку, словно предлагая о неё потереться. И улыбнулся. Если бы он не был так добр, мне было бы легче.


Из глаз неудержимо побежали слёзы. Какое позорное поведения для профессионалки, которой я себя воображала.


— Ну что ты, что ты? — зашептал Кирилл, обнимая меня.


— Прости, это просто эмоции… Всё пройдёт, пройдёт…