– Профессор Уолден, – начал Исаак и прочистил горло, – надеюсь, мы вам не помешали.

Не глядя на нас, он продолжал собирать свои бумаги на кафедре в стопку. Но изобразил жест, который, видимо, поощрял нас продолжать.

– В качестве итоговой работы по предмету у нас предусматривается выступление с докладом, – подхватила я. – Мы получили очень интересную тему и считаем, что ее можно прекрасно раскрыть в письменной форме, поэтому надеемся, что вы дадите нам разрешение подготовить для зачета курсовую на десять страниц вместо устного доклада.

Профессор Уолден быстро вскинул глаза, бегло взглянул на меня и сунул свою кипу бумаг в папку на резинке. Затем убрал ее в коричневый портфель, замок которого защелкнулся с тихим звуком.

– Зачем вы учитесь? – внезапно спросил он, уставившись прямо на меня. Лицо его оставалось абсолютно пустым. Либо на нем все-таки отражались какие-то эмоции, однако их скрывала внушительная борода.

Я не нашлась с ответом, так пристально на меня смотрел Уолден.

Владеющий собой Исаак бросился мне на помощь:

– Ради знаний, чтобы получить возможность сделать карьеру, самостоятельно работать…

– Я не вас спрашивал, хотя меня очень радует, что вы прочли брошюру Вудсхиллского университета, – оборвал его профессор.

Исаак рядом со мной будто окаменел.

Я подавила порыв похлопать его по руке.

– Мне бы хотелось стать независимой, – начала я и говорила при этом честно. – Я хочу узнать все о литературе, понять писательское искусство и…

– Где вы собираетесь работать после учебы? – перебил меня он своим низким проницательным голосом.

Для чего вы задаете мне вопрос, если прерываете, не дослушав?

Мне пришлось сделать глубокий вдох.

– Я бы с удовольствием работала в издательской сфере. – О своей мечте целыми днями в удобной одежде работать из дома я ему сообщать не буду.

– И вы полагаете, что подобное отношение к работе облегчит вам начало трудовой деятельности? – продолжил он и пригвоздил меня к месту взглядом своих серых глаз.

Должно быть, я ослышалась.

– Прошу прощения?

Профессор Уолден надел пальто и неторопливо застегивал пуговицы.

– Вы считаете, что сумеете проработать всю жизнь, ни разу не выступив перед людьми? Если не сделаете доклад, то не сдадите этот предмет. Все предельно просто. – Он смерил меня взглядом с головы до ног.

Я ясно видела, как он поморщился, зацепившись взглядом за цветы в моих волосах.

– А впрочем, если подумать, я бы и так порекомендовал вам сменить курс. Возможно, «Исследования о женщинах-писательницах» больше подойдут вашим… представлениям. – Он взял в руки свой портфель. – Доброго дня.

У меня рот открылся.

Рядом со мной задыхался от возмущения Исаак.

Уверенным шагом профессор Уолден пересек аудиторию. Я смотрела ему вслед. Понятия не имею, сколько я так простояла. Лишь когда Исаак осторожно дотронулся до моей руки, мне стало ясно, как сильно меня трясло.


Вообще-то после лекции мы с Элли договаривались вместе пообедать. Каждые пару недель я учила ее новым рецептам, потому что она непременно хотела научиться хорошо готовить. Чаще всего мы находили их в интернете, вместе шли в магазин, а потом глупо танцевали на кухне под музыку, пока нарезали овощи и закидывали ингредиенты в кастрюли и на сковородки. Сегодня до этого, увы, не дошло.

Ворвавшись в квартиру к Элли, я устремилась сразу в гостиную, и мне было абсолютно все равно, голый там кто-нибудь или нет. Потом развернулась к Элли, которая замерла в дверном проеме перед гостиной.

– Этот… этот чертов жопо-говно-сраный-мудак! – выдавила я, тяжело дыша.

На самом деле мне казалось, что физическая нагрузка от ходьбы досюда пешком меня успокоит или по меньшей мере чуть-чуть ослабит мой гнев, но этого не случилось.

– Профессор Уолден сказал нет? – с сочувствием спросила подруга.

Я металась туда-сюда по комнате. Во мне все просто клокотало.

– Как вообще можно быть таким злобным?

Элли села на диван, прямо под стену с фотографиями, на которой висело и несколько наших снимков.

– Что произошло?

Ответить внятно я не могла – не в такой ярости. А она не стихала. В этот момент мне правда очень хотелось по чему-нибудь ударить. Желательно по твидовому костюму профессора Уолдена. Или по его подлому бородатому лицу.

– Этот хренов любитель твида!

– Раньше твои оскорбления были лучше, Доун, – раздался откуда-то из глубины квартиры голос Кейдена.

– Поцелуй меня в зад, Кейден! – так же громко откликнулась я, а потом испуганно взглянула на Элли. – Я не это имела в виду, клянусь.

Она лишь ухмыльнулась.

– Боже, по-моему, я еще никогда ни на кого так не злилась. Меня трясет от ярости. Видишь? – Я вытянула в сторону Элли обе ладони.

Было слышно, как дверь в рабочую комнату Кейдена с тихим скрипом приоткрылась шире.

– Мне запереть Спайди? Вдруг ты сдерешь с него шкуру в таком бешенстве.

Я скрестила руки на груди, чтобы они перестали дрожать.

– Хочу научить Спайди есть людей, а потом натравить его на профессора Уолдена. Можно?

Из комнаты Кейдена донесся тихий смех, и я резко обернулась. Позади Кейдена, стоящего в дверях, за огромным письменным столом сидел Спенсер. Перед ним ярко светились два монитора, он сидел спиной к нам и не поворачивался. Я уже несколько дней с ним не виделась.

Думаю, мне нужна дистанция.

Свою машину он забрал днем в воскресенье, когда я еще крепко спала, отдыхая после ночи. Сойер вручила ему ключи, и он тут же ушел. Соседка сразу забросала меня вопросами, что между нами. Я не отвечала и вместо этого безостановочно думала о том, что случилось прошлой ночью. Я действительно волновалась за Спенсера. С большим трудом мне пришлось заставлять себя уважать его личную жизнь, но мысленно раз за разом я прокручивала в голове эти события.

Что произошло у него в семье? Почему отец как будто бы презирал его? Что было в той комнате? Еще ни разу я не видела его таким раздавленным, как той ночью, и хотела знать, что с ним происходило. Хотела поддержать его. Хотела снова стать ему подругой, но боялась, что в ближайшее время он этого не позволит. Не после того, что я ему наговорила.

Оторвав взгляд от его спины, я уставилась в пол.

– Что такого сказал профессор Уолден, от чего тебе так вынесло мозг? – спросил Кейден.

Я сделала глубокий вдох и пересказала им все дрожащим голосом.

– Что? – вырвалось у Элли, и Кейден тоже помрачнел.

– Тупой ублюдок.

– Может, мне и правда стоит сменить предмет, – вслух рассуждала я, опускаясь на диван рядом с Элли.

– Этого ты точно не будешь делать. Тогда он победит, а нам это не нужно, – ответила она и переплела наши пальцы.

Я вздохнула и положила голову ей на плечо. Возникло желание заплакать, но за несколько месяцев я не проронила ни одной слезинки. И когда это произойдет в следующий раз, то уж точно не из-за идиота вроде профессора Уолдена.

– Ничего страшного, если я сегодня не буду готовить? – спросила я и подтянула ноги к себе.

– Конечно. Можем заказать доставку или сходить куда-нибудь поесть. Что захочешь.

– Я хочу пиццу. И мороженое. И шоколад. И измазать машину профессора Уолдена пеной для бритья, а потом забросать яйцами.

Элли захохотала:

– В такой последовательности?

Я кивнула, не поднимая голову с ее плеча:

– Именно в такой последовательности.

– Для начала хватит просто пиццы? – осведомился Кейден.

Я так яро закивала, что цветочки у меня на голове запрыгали.

Час спустя я уже сидела на полу между ног у Элли, потому что Кейден вечно пилил меня, если я пачкала диван, и стучала ладонями по столу в гостиной. Кейден принес сразу четыре тарелки и поставил две из них передо мной и Элли. При виде растекающегося сыра у меня потекли слюнки.

– Спенс, заканчивай прятаться от Доун и тащи свою задницу сюда, – громко прокричал Кейден.

Мое лицо приняло почти такой же цвет, как соус в пицце.

– Спасибо, Кейден.

– Разберитесь уже как-нибудь. Эта супружеская ссора невыносима, – откликнулся тот и сел.

Не знаю, на что я рассчитывала. Во всяком случае, не на улыбающегося Спенсера, который бодро вошел в гостиную. Он выглядел как обычно. Веселые искорки в глазах, озорная улыбка на губах и ручка в руке, которой он безостановочно щелкал. Он был… просто Спенсером.

За исключением того факта, что избегал моего взгляда.

Он сел к нам, и мы начали есть. Элли включила эпизод сериала, в котором я практически не понимала героев из-за шотландского акцента. Вместо этого мой взгляд снова и снова устремлялся к Спенсеру. С поразительной скрупулезностью он снял начинку со своей пиццы, положил в рот, а пустое тесто съел в самом конце. Они с Кейденом обсуждали походы в горы и какие-то новые отражатели, которые планировали купить. Он шутил, острил и смешил Элли и Кейдена. А мне никак не удавалось соотнести этого Спенсера с тем человеком, который еще в конце недели сказал мне, что в его жизни уже ничего не наладится.

Как он это делал?

После того как мы доели, Спенсер начал убирать со стола. Взяв наши тарелки, он понес их на кухню. Элли толкнула меня ногой в спину. Я запрокинула голову, и, когда взглянула на подругу, та кивнула в сторону кухни.

Шикарно. Даже наши друзья заметили, что что-то не так.

Вздохнув, я поднялась и собрала грязные салфетки. В тот момент, когда я переступила порог кухни, Спенсер как раз наклонился, чтобы убрать посуду. При этом край его серой водолазки задрался и обнажил полоску слегка загорелой кожи. Меня охватило желание к нему прикоснуться. Я уже чуть ли не протянула руку.

А потом отрывисто выдохнула, и он застыл. Машинально поставил последнюю тарелку в посудомойку и выпрямился. Я выбросила смятые салфетки и облокотилась спиной на столешницу.

– Что такое? – спросил он, не глядя на меня.