– Мисс Эдвардс, – вежливо поздоровалась со мной она и села напротив.

Мне с трудом удалось сглотнуть.

– Послушайте, миссис… – Я поискала глазами табличку с именем, но она меня опередила.

– Перкинс, – помогла сотрудница.

– Миссис Перкинс. – Я попыталась улыбнуться. – То, что произошло во время курса, было срывом, который случился из-за моей нервозности. И я буду действительно очень рада, если смогу заново ответить доклад. – Это предложение я репетировала сегодня утром перед зеркалом… пока не вошла одна из девушек из нашего коридора и не застала меня разговаривающей со своим отражением.

– Это очень похвально, мисс Эдвардс. Но, к сожалению, ваше раскаяние в данной ситуации уже не поможет. Профессор Уолден однозначно дал понять, что для вас на его курсе места больше нет. Вам известно, что на «Начала американской литературы до 1865 года» существует лист ожидания?

У меня сжалось горло.

– Нет, я этого не знала, – еле слышно ответила я. – Что я теперь могу сделать, чтобы набрать зачетные часы?

Миссис Перкинс подняла очки выше на переносицу. Затем повернулась к монитору на своем рабочем столе и несколько раз кликнула мышкой.

– Я проверю, на какие курсы вас можно перевести. – Образовалась небольшая пауза, в которую она, видимо, пролистывала перечень дисциплин и сравнивала число слушателей. – На «Исследованиях о женщинах-писательницах» еще остались места.

– Нет. – Это слово так быстро сорвалось с моих губ, что было удивительно, как я не подавилась.

Теперь взгляд миссис Перкинс вновь переключился на меня, она презрительно смотрела поверх своих красных очков.

– Этот предмет я собиралась взять не раньше следующего семестра, – пояснила я. – С такой увлекательной тематикой не хотелось бы пропускать начало курса.

Еле спаслась.

Консультант прощелкала следующие списки.

– Вот еще две практически ориентированные дисциплины: «Писательская мастерская: элементы мастерства» и «Поэзия: искусство слов».

Если после этапа регистрации на курсе оставались свободные места, в большинстве случаев для этого имелась веская причина. Будь то преподаватель, ожидаемая нагрузка либо тема. Все во мне противилось курсу о поэзии – со времен старшей школы она стала для меня ненавистной темой, по которой я всегда плохо успевала. И у того, что на «Писательской мастерской» еще остались незанятые места, была определенная причина. Я сознательно выбирала курсы о писательстве, у которых в описании четко указывалось, что можно сдавать задания в письменной форме. Зачитывать собственные работы перед полной аудиторией для меня все равно что станцевать стриптиз. Я ужасно этого боялась, однако если выбирать придется только из этих двух предметов, то у меня, похоже, нет других вариантов.

– «Писательская мастерская», кажется, будет отличной альтернативой, – сказала я и нацепила на лицо улыбку.

– Очень хорошо! – обрадовалась миссис Перкинс, и спустя пару кликов мышкой загудел стоявший позади письменного стола принтер. Сотрудница развернулась назад на своем стуле и чуть погодя вручила мне две копии. – Вот расписание. А документ, который под ним, передайте, пожалуйста, профессору Гейтсу, когда в первый раз придете на его курс.

Забрав бумаги, я заглянула в расписание. И охнула:

– Он же сегодня.

Миссис Перкинс бросила взгляд на часы над своей дверью:

– Если поторопитесь, то успеете вовремя.


Я неслась как сумасшедшая, и рюкзак при этом взлетал вверх, только чтобы на следующем шаге опять ударить меня по копчику. Благодаря книгам, лежащим внутри, получалось не особо приятно. Я уже говорила о своих коротких ногах и плохой физической форме? К моим любимым хобби относились писательство, чтение и просмотр фильмов с друзьями, валяясь на диване. Я домоседка от и до – и чаще всего даже этим гордилась.

Но не сегодня.

Еще пока бежала, я на секунду поднесла к носу свой лист и увидела, что улетела уже слишком далеко. Затормозив на ходу и проехав ногами по полу, я развернулась и бросилась обратно. Истекая по́том, я подошла к аудитории. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы выровнять дыхание. Затем я осторожно постучала в закрытую дверь. Но не получив ответа, аккуратно ее приоткрыла и максимально незаметно проскользнула внутрь. Потом обернулась.

Ко мне повернулось пять пар глаз.

Без понятия, кто выглядел более удивленным. Вероятно, я, поскольку все студенты на этом курсе стояли на своих столах и взирали оттуда на меня сверху вниз. Парень, который, по моему предположению, был профессором Гейтсом, оказался единственным, кто стоял на полу спиной ко мне. Вместо того чтобы обернуться, он нагнулся и вниз головой взглянул на меня между своих ног.

– Привет, – сказал он. При этом бахрома шарфа попала ему в рот, и он шумно ее сдул. – Ты кто?

Ситуация казалась настолько странной, что мне даже в голову не пришло стесняться или мешкать с ответом.

– Доун Эдвардс. Я только что из отдела консультативной помощи и с сегодняшнего дня должна посещать ваш курс. – Автоматически я склонила голову к плечу, чтобы смотреть на него нормально, по меньшей мере наполовину. – Конечно, если вы профессор Гейтс.

Мужчина фыркнул. Он напомнил мне вампира, которому протянули зубчик чеснока, и я поморгала, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация.

Профессор Гейтс рывком выпрямился и развернулся ко мне.

– Дети, как меня зовут?

Я перевела взгляд на студентов на столах, двое из которых тяжко вздохнули.

– Нолан, – тем не менее хором ответили они.

Профессор Гейтс раскинул руки в стороны:

– Добро пожаловать в писательскую мастерскую.

Я была способна только продолжать таращиться на него. Первое, что бросалось в глаза, – это светлые волосы средней длины, которые он заплел в коротенькую косичку на затылке. Многие пряди выбились и наэлектризовались от его шарфа с необычным узором, так что теперь топорщились в разные стороны, раскачиваясь от малейшего дуновения воздуха. Он выглядел как горгона Медуза в мужском обличье. Разве что в одежде явно предпочитал многослойный стиль. Серое пальто доставало до колен, под него он надел ниспадающий складками зеленый кардиган, а самый нижний слой его образа состоял из желтой футболки, на которой переплетенными между собой буквами значилось слово Virgin[4]. На нем мой взгляд застрял чуть дольше, чем надо, и мне еле удалось не расхохотаться. Лишь после этого я посмотрела ему в лицо и с удивлением обнаружила, что он еще очень молод для преподавателя. Скорее всего, ему еще нет и тридцати. С правильными чертами лица, красивыми серыми глазами и морщинками от смеха вокруг них.

– Не стой там, выбирай себе стол, – велел профессор Гейтс и приглашающим жестом обвел свободные места.

Я немного помедлила, но решила сделать, как он сказал, и оглядела других студентов. Со мной нас стало шестеро. Одна из двух девушек, с черными волосами и стрижкой боб-каре, подбадривающе мне улыбнулась, а вторая пялилась в потолок со скрещенными на груди руками. Двое парней казались крайне застенчивыми и внимательно изучали мыски своих ботинок, третий играл в смартфон.

Все еще не до конца отдышавшись, я прошла вдоль узких рядов аудитории и положила свои вещи рядом с черноволосой девушкой. Потом неуклюже залезла на стол.

Это, без сомнения, самый странный семинар, в котором мне когда-либо доводилось принимать участие. Такой вывод можно было сделать уже сейчас, а я не провела в этом зале еще и пяти минут.

– Кто хочет объяснить Доун, над чем мы в настоящий момент работаем? – задал вопрос всем присутствующим профессор Гейтс. – Блейк, убери телефон, или я его у тебя отниму, позвоню твоей матери и на глазах у всех разведу ее на секс по телефону. – Гейтс вытянул раскрытую ладонь. – На громкой связи.

Блейк побледнел и спрятал мобильник в задний карман джинсов с заниженной посадкой.

– Извиняюсь, Нолан.

– Передавай от меня привет маме и расскажи Доун, как звучит задание, чтобы мы могли продолжить, – ответил наш преподаватель, нетерпеливо пощелкав пальцами.

Я повернулась к Блейку и ободряюще ему улыбнулась.

– Ну, на прошлой неделе Нолан дал нам вытянуть бумажки, на каждой из которых указана роль, и с точки зрения этого персонажа мы должны были написать короткий монолог. – Блейк откашлялся и нагнулся, чтобы взять со стола свою тетрадь. – Теперь мы будем по очереди зачитывать эти строки, а в конце раздадим листочки, на которых каждый напишет, о каком герое, по его мнению, идет речь.

– То есть возраст, пол и род деятельности, – добавила девушка с каре.

– Спасибо, Эверли, – произнес профессор Гейтс и хлопнул в ладоши. – Итак, кто хочет начать?

Мне очень хотелось обернуться к Эверли и спросить, зачем нам для этого стоять на столах, но я не рискнула. Курс был настолько маленьким, что никто не сумел бы общаться незаметно.

Парень справа от Блейка прочистил горло, развернул свой лист и вопросительно посмотрел на профессора Гейтса. Тот вновь хлопнул в ладоши и расплылся в широкой улыбке.

– Сегодня мамочка дала мне с собой сэндвич с арахисовым маслом, – начал однокурсник, говоря нормальным низким голосом.

Видимо, в этом упражнении надо догадаться, о ком идет речь, исключительно по выбору слов и содержанию предложений.

– На перемене мы с Кайлом поменялись. Он принес сэндвич с тунцом, хотя вообще его не любит. Мне тоже не нравится тунец, но Кайл такой милый. Поэтому пришлось делать вид, что я ем сэндвич. А на самом деле он теперь валяется у меня в рюкзаке. Теперь оттуда пахнет рыбой, и Молли обзывает меня гуппи. Она очень вредная. Зато на физкультуре у меня получилось подтянуться на перекладине, а у нее – нет. Кайл все видел и подмигнул мне. Теперь я чувствую себя намного лучше. – Он закончил с легким кивком, и все сдержанно засмеялись.

После его отрывка у меня в голове сразу возник образ восьмилетней школьницы.

– Здорово, Джейми, – похвалил его профессор Гейтс. – Теперь ты, Эверли.