– О’кей, наверное, я это заслужил, – пробормотал он и потер шею.

Ненадолго мы оба замолчали.

Как ему удалось одним предложением развеять самый большой из моих страхов и вести себя так, словно это самая обычная вещь на свете? Ну почему ему обязательно нужно сделать так, чтобы мне было тяжело держаться от него на расстоянии?

Весь вечер я за ним наблюдала, и мне буквально приходилось садиться на свои руки, чтобы не потянуться к нему, не дотронуться. Все просто становилось сложнее и сложнее. Не только мое любопытство и потребность заглянуть за выстроенные им стены, но и притяжение, которое постепенно начинало закипать и грозило выйти из берегов.

– У Элли скоро день рождения, – произнесла я, и голос прозвучал чуждо и фальшиво. Развернувшись, я ушла с кухни. Сбежала от остальной части разговора, который теперь казался неизбежным, а прежде всего от желания обвить его руками и прижаться так крепко, чтобы нам стало нечем дышать.


– Десять, девять, восемь, семь, шесть…

Элли подпрыгивала на месте и до боли стискивала мою руку. Тем не менее я улыбалась. Ее радость оказалась заразительна, и я с готовностью позволила ей меня захватить, пока это отвлекало от всего остального.

– …пять, четыре, три, два, один… С днем рождения!

Последовали веселые крики и аплодисменты, я заключила лучшую подругу в объятия. Мы раскачивались в стороны, и я расцеловала ее в обе щеки, прежде чем другие окружили ее и оторвали от меня. Потребовалось некоторое время, чтобы все договорили свои пожелания и поздравления. Лишь после этого Моника вручила Элли конверт с открыткой из Куз-Бея. Мы внимательно смотрели, как она его открывала и читала текст внутри. Глаза у нее расширились, в них сверкнули слезы, и Элли уставилась на нас.

– Мы едем на побережье?

– Да, – ответила Моника. – Уже в следующие выходные, если ты свободна и…

Взвизгнув, Элли бросилась Монике на шею. Затем обняла каждого из нас по очереди, наконец добралась до Кейдена и целовала его, наверное, целых полчаса. Только после этого она переключилась на подарки от остальных, а я отошла в сторону. Просто ни секунды бы больше не вынесла в одном помещении со Спенсером.

Страх вернулся и пробудил во мне инстинкт к бегству. Я хотела его, но не могла быть с ним. А то, что он один из моих лучших друзей, лишь делало ситуацию гораздо хуже. Я знала, что есть вещи, которые давили на него, и пыталась выяснить, какие именно, однако в то же время боялась того, во что это выльется. Что произойдет, если… если после этого я начну испытывать к нему еще больше чувств? Такого не должно случиться. Одна лишь мысль о том, чтобы подпустить его ближе к себе, вызывала священный ужас, который сжимал меня в тисках и душил. Я уже могла представить себе, что буду ощущать, если мы вдруг все испортим. Что буду ощущать, если Спенсер ранит меня так, как это сделал Нейт. Второй раз я такого не переживу.

Мне требовалось немного побыть одной, поэтому я натянула куртку. Затем как можно незаметнее направилась к выходу на лестничную клетку. Если память меня не подводила, проход на крышу оставался открытым. Поднявшись на несколько этажей, я толкнула массивную дверь на самом верху, которая вела на крышу дома.

Оказавшись снаружи, я вздохнула полной грудью. На мгновение прикрыла глаза, а потом прошла вперед. На улице оказалось довольно прохладно, темное покрытие у меня под ногами блестело в слабом свете лампы, висевшей над металлической дверью. Я обошла всю крышу и решила, что самый красивый вид открывался на гору Уилсон. Отсюда можно было увидеть парк, прилегающий к границе жилого комплекса, и различить в темноте очертания горы.

Погрузившись в свои мысли, я села на край небольшого возвышения в конце крыши. Снизу очень тихо доносилась музыка.

Мне было невероятно холодно. И все-таки не получалось заставить себя снова спуститься в квартиру.

Через какое-то время послышался скрип металлической двери. Мне даже не понадобилось оглядываться, чтобы понять, кто последовал за мной. Его шаги медленно приближались, пока не стихли прямо у меня за спиной.

– Пожалуйста, не прыгай.

– И не собиралась, – прохрипела я. Здесь было настолько тихо, что собственный голос показался мне посторонним звуком.

– Прости, что пристал к тебе. Я не хотел, – негромко произнес Спенсер.

Я заворчала себе под нос.

– Можем не разговаривать, если не хочешь.

Я опять буркнула что-то в ответ. На большее сейчас была просто не способна.

– Доун?

– М-м-м?

– Повернись, чтобы я мог заглянуть тебе в глаза и убедиться, что всё действительно в порядке, – попросил он меня таким тоном, что по спине побежали мурашки.

Сняв ноги с бортика, я осторожно развернулась к Спенсеру. Он затаил дыхание и только теперь шумно выдохнул. Затем сделал решительный шаг и присел передо мной. Сквозь густые темные ресницы он посмотрел на меня, и я оказалась в ловушке его взгляда. Несколько невероятно долгих секунд мы не двигались.

– Я ошибся, – пробормотал он наконец.

Мой взгляд скользил по его лицу.

– Что ты имеешь в виду?

– Несколько месяцев подряд я звал тебя на свидания, потому что думал, что все делаю правильно. Но ты не обязана встречаться со мной, если не готова к этому. Мне все равно.

– Не говори так, – хрипло откликнулась я.

– Но это правда. Я хочу тебя любым мыслимым образом, который ты позволишь, Доун, – прошептал он.

Я покачала головой:

– Не могу, Спенс.

Его взгляд стал мягче.

– Почему нет?

Я судорожно втянула в себя воздух. Он снова приблизился, и у меня появилось желание откинуться назад и упасть. А в то же время я хотела сесть к нему на колени, обнять его руками и ногами и больше никогда не отпускать.

– Потому что ты сделаешь мне больно.

Теперь настала его очередь качать головой. Очень медленно Спенсер поднял руки и положил их мне на бедра. Я чувствовала тепло его ладоней. От них по коже распространялась безумная дрожь, и что-то во мне таяло.

– То, чем мы занимаемся месяцами, эти вечные качели и напряжение, пока мы пытаемся держать дистанцию, – вот что причиняет боль.

Это правда. Каждый раз, когда мы встречались, мне приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы отвести взгляд. Не смотреть на него подолгу. Не прикасаться к нему. Держаться от него подальше, но не слишком далеко, ведь мы все-таки друзья. Это выматывало.

– Я не сделаю тебе больно. Я просто не смогу сделать тебе больно, потому что ты не дашь мне над собой такой власти. Помнишь? – шептал он, а его руки перемещались вверх по моим ногам на талию. Он пробрался мне под куртку и гладил по бокам, пока у меня не перехватило дыхание.

Помедлив, я кивнула. Никогда не позволю ему зайти так далеко, как подпустила Нейта.

– Можешь делать со мной все, что захочешь, – тихо произнес он, нежно проводя пальцами вниз по моим ребрам.

И снова вверх, пока все тело не начало покалывать. Затем он вдруг сжал меня крепче и потянул на себя, чтобы я сдвинулась ближе к краю возвышения, на котором сидела.

– Главное, сделай что-нибудь поскорее, потому что долго я не продержусь. – Спенсер крепко стиснул зубы, и я поняла, что он хотел сказать намного больше. Однако не договорил и дал мне право выбирать, как закончится эта ночь.

Я не могла дышать, и на этот раз страх оказался ни при чем. Желание наброситься на него стало невыносимым. У меня бы не получилось притвориться ни перед ним, ни перед самой собой. И сегодня ночью – один-единственный раз – я возьму все, чего захочу. Чего мы захотим.

Наклонившись вперед, я приблизила лицо почти вплотную к нему. В животе разгорался жар, распространявшийся сразу во всех направлениях. Глаза Спенсера расширились, он задержал дыхание. Наконец я полностью сократила разделявшее нас расстояние и очень легко дотронулась губами до его губ, едва-едва, как намек на прикосновение.

– Ты пила? – прошептал он.

Мне не удалось нормально покачать головой – Спенсер преодолел последние миллиметры между нами и поцеловал меня. Его губы были теплыми, притягательными и в то же время осторожными. Руки на моей талии задрожали, и он сомкнул их у меня за спиной. Я сползла на самый край бортика и положила ладонь ему на затылок, чтобы привлечь его ближе к себе. Спенсер издал низкий стон. Я втянула его нижнюю губу между зубами и прикусила, чтобы он прекратил сдерживаться.

Большего не потребовалось.

Он притянул меня к себе, поймал и обнял обеими руками. Наши языки встретились, и теперь уже у меня вырвался вздох.

Спенсер водил ладонями по моей спине, гладил шею, словно она была чем-то драгоценным, а потом запустил руку мне в волосы. Он прижимал меня сильнее, чтобы еще больше углубить наш поцелуй. И тогда остался лишь он. Его губы, его язык, его зубы. Весь он и вся я.

– Именно таким должен был стать наш первый поцелуй. – Он произнес эти слова прямо мне в губы, заставляя меня рассмеяться. Господи, просто потрясающие ощущения.

Я немного отстранилась от него.

– Ночью под звездами?

Спенсер лукаво улыбнулся:

– Мои фантазии не были настолько подробными, но вот это очень к ним близко.

Вся моя сдержанность и страх испарились, их победило влечение. Впервые я прикасалась к нему так, как хотела этого с первого момента, когда увидела. Мои ладони скользнули по его плечам, твердым и крепким. На мгновение сжав их, я продолжила спускаться к его груди. Спенсер накрыл своей рукой мою правую ладонь.

– Чувствуешь? – сказал он.

Под пальцами колотилось его сердце, и моя глупая улыбка стала еще шире. Удивительно, что у меня еще не заболели уголки рта.

– Как мышка, – ответила я и провела линию вдоль его груди.

У него в глазах вспыхнула опасная искра. Зрачки расширились, и я губами ощутила его дыхание.

Не знаю, кто начал в этот раз. Я чувствовала лишь его губы на своих губах, его тело и низкий рык, когда я приоткрыла рот, впуская его язык. Если наш первый поцелуй и был слишком быстрым, то сейчас мы не торопились.