– За что простить? – спокойно спросил он.

Сзади на шее выступил холодный пот, желудок свело спазмом. Я впилась ногтями в ладони, чтобы боль достучалась до меня. Мне нужны были царапины на коже, чтобы сконцентрироваться на них, а не на горящих глазах.

– Простить тебя за то, что только что ты пыталась сбежать сразу после того, как мы переспали? – продолжал Спенсер уже наигранно безразличным тоном. – Или, может, за то, что только что ты воспользовалась мной, как будто я не более чем парень на одну ночь?

Я уставилась на мыски туфель. Они расплывались у меня перед глазами. Я несколько раз моргнула, но жжение продолжало нарастать.

– Пожалуйста, просто дай мне уйти, – выдавила я.

– Крошка, посмотри на меня.

Замотав головой, я зажмурилась. И даже когда он сжал мой подбородок пальцами и приподнял голову, я их не открыла. Не могла смотреть ему в глаза. Мне было слишком стыдно.

Тогда Спенсер положил ладонь мне на щеку и не отпускал. А у меня возникло ощущение, что я вот-вот упаду. Глаза горели, все болело, я практически задыхалась, потому что изо всех сил подавляла желание разразиться слезами.

– Доун, это я. Ты можешь поговорить со мной. Если ты хочешь домой, то просто скажи, и я тебя отвезу. Как и всегда. Между нами не должно быть всё так. Ты подцепила не случайного парня и привела его домой, а меня.

Я спрятала лицо в ладонях и громко всхлипнула.

Я все испортила.

Без дальнейших слов Спенсер притянул меня к себе. Игнорируя все протесты, обвил руками и крепко обнял. И сама того не желая, в его объятиях я рассыпалась на части, которые прежде так усердно скрепляла воедино. Горячие слезы бежали по щекам и оставались на его голой груди.

Уже много месяцев я по-настоящему не плакала. И сейчас, только начав, больше не могла остановиться. Я всхлипывала, глотала воздух ртом и издавала звуки, похожие на неизлечимую икоту. Помимо прочего, у меня текло из носа, что особенно неприятно, если учесть, что Спенсер прижимал меня к себе, а из одежды на нем не было ничего, кроме боксеров. Все это текло по его груди. И все же он продолжал обнимать меня и гладить по спине. Его руки не двигались ни на миллиметр, твердо и неизменно. Как будто он собирал все, что сломалось. Рано или поздно он поднял меня на руки и отнес в гостиную. Посадил на диван, в мой угол, и ненадолго скрылся на кухне. И вскоре вернулся оттуда с бумажными платочками и стаканом воды.

– Если ты теряешь столько жидкости, то должна что-нибудь выпить, – сказал он и опять сел рядом со мной.

Я взяла коробку с платками, вытерла глаза, а потом высморкалась. Господи, слезы просто не прекращались. Я чувствовала себя дырявым резиновым шлангом.

Спенсер протянул мне воду, дождался, пока я сделаю пару глотков, и снова отставил в сторону. В конце концов он поднялся и подхватил шерстяной плед с другого конца дивана, чтобы затем накрыть им меня. То, что он так обо мне заботился, хотя поймал сбегающей из его дома, заставило меня разреветься еще сильнее. Я вообще не хотела плакать! Наверное, у меня в глазах течь или что-то вроде того. Спустя целую вечность я начала понемногу успокаиваться. Глаза отчаянно жгло, кожа после пролитых слез словно натянулась, а икота никуда не делась.

– Ты все еще хочешь домой? – через некоторое время задал вопрос Спенсер. Он играл бахромой пледа, скручивал пальцами несколько ниточек, пока они не завязывались. Наконец снова их расплетал и переключался на следующие. Это была такая типичная для него привычка, что ненадолго я почти забыла о своем кошмарном состоянии. Подняв на него взгляд, я покачала головой. У него на лице появилась осторожная улыбка. Спенсер по-прежнему выглядел встревоженным, но одновременно, похоже, испытал облегчение от того, что мне больше не хотелось уйти.

Пару минут мы просто смотрели друг на друга, и мне все больше казалось, что я повела себя как сумасшедшая. Это Спенсер. Мой Спенсер. Я не должна бояться его только потому, что он произнес фразу, которая запросто могла бы сорваться с уст Нейта. Спенсер – не Нейт.

Я постоянно предлагала ему обсудить со мной семейные проблемы, а сама так психанула. Нужно быть честной. Он заслуживал правду. А не девушку, которая испаряется, ничего не объяснив.

– Ты назвал меня малышкой. – Голос звучал как гнусавое карканье, наверняка отпугнувшее бы любого другого человека.

Однако Спенсер терпеливо смотрел на меня и ждал, пока я возьму себя в руки.

– Нейт… Нейт всегда говорил мне то же самое и целовал в лоб, перед тем как мы ложились спать.

Теперь его глаза помрачнели.

– Крошка…

– Я знаю, что ты не Нейт. Знаю. Но все равно… Он сделал мне так больно и сломал что-то внутри. Я не просто так это говорю. Это правда. – Я взяла еще один платок и прижала к мокрому носу.

– Ты никогда мне не рассказывала, что именно между вами произошло, – ответил он через какое-то время.

– Даже Элли не знает всего.

– Почему нет?

Я пожала плечами.

– Потому что это неприятная история. Я хотела оставить прошлое позади и чтобы меня не задавливали жалостью.

Он медленно кивнул, и на мгновение его взгляд изменился. Казалось, что Спенсер погрузился в собственные воспоминания. Потом он несколько раз моргнул и опять посмотрел на меня.

– На самом деле оставить прошлое позади не получится, если закопать все глубоко внутри себя, – сказал он и облокотился затылком на спинку дивана, переводя взгляд на плед. – У прошлого есть привычка не отпускать, пока ты с ним не разберешься.

– Ты очень мудрый, Спенс.

Он повернул голову набок, чтобы видеть меня:

– Вообще-то это должно было побудить тебя поговорить со мной.

– Мы оба неудачники, когда речь заходит о чувствах.

– Еще есть надежда.

Я подергала заусенец и в итоге тоже опустила голову на спинку. Теперь мы сидели напротив друг друга в одинаковых позах. В этот момент между нами не осталось ничего – ни того, чем мы недавно занимались, ни того факта, что я страдала от расстройства привязанности. Мы просто двое друзей, которые находились в защищенном пузыре, где никто не будет никого осуждать. Надежное, безопасное место, в котором все возможно и ни за что не стыдно.

– Мы были женаты. – Наконец они прозвучали, три слова правды, которыми я до сих пор не делилась ни с одним из своих друзей в Вудсхилле.

Спенсер надолго замолчал. Не знаю, ждал ли он, пока я продолжу, или пытался осмыслить то, что я сейчас сказала.

– Мы поженились за полгода до того, как разошлись. Это был маленький праздник в кругу всех наших родных и нескольких друзей.

Пальцы Спенсера вновь потянулись к бахроме на пледе, оказавшись очень близко ко мне. Выглядело практически как приглашение.

– Мы копили на дом и сразу после свадьбы занялись планированием семьи. Нейт получил хорошую должность на фирме своей мачехи, поэтому мы… пытались зачать ребенка. В то время никакой университет в мои планы вообще не входил. Можешь себе представить? – покачав головой, спросила я. – Уже тогда я хотела зарабатывать на жизнь писательством, уйти с работы в папиной мастерской, как только стану получать достаточно денег на своих новеллах. Мы встречались с тринадцати лет. Рано пожениться, рано завести детей и создать семью. Наша общая мечта с юных лет. Теперь я почти не могу себе этого вообразить, но тогда… Я была так счастлива. Все происходило так, как я всегда хотела. – Я прикусила щеку. Судорожно стерла слезы с глаз. – На неделю мы уехали в свадебное путешествие, а сразу после этого я пошла с папой в поход. Из-за подготовки к свадьбе и последующего переезда в нашу с Нейтом первую совместную квартиру я несколько недель была очень занята, а времени на отца просто не оставалось, поэтому мы собирались сполна насладиться этим походом. К сожалению, за три дня до изначальной даты отъезда начался ураган, и нам пришлось вернуться раньше. Папа подвез меня домой. Это было ранним вечером, на улице лило как из ведра, до сих пор отлично это помню. И как махала папе, пока габаритные огни его грузовика совсем не пропали за стеной дождя. Я зашла внутрь с чемоданом наперевес и внезапно услышала громкие крики из нашей спальни. Уже схватилась за мобильный, чтобы звонить в службу спасения, как вдруг крики превратились в стоны. Я помню каждый свой шаг до комнаты. Отчетливо помню, как медленно распахнула не до конца закрытую дверь и увидела на кровати его. С другой женщиной. Без одежды. Он… – Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы отогнать картинки, которые снова норовили проникнуть в мою голову. – Он ее трахал. Нашу соседку. В нашей супружеской постели. Через три недели после свадьбы. Несмотря на то, что мы пытались завести ребенка.

– Твою мать, – вырвалось у Спенсера. К тому моменту он сжимал плед уже обеими руками и сминал его в пальцах. Так, что костяшки побелели.

– Они меня не замечали, – тихо продолжала я. Меня переполняла боль, и пришлось потереть грудь, чтобы унять жжение. – Я смотрела на них. Просто не могла пошевелиться, по-моему, я вообще не моргала. Даже через несколько месяцев эта сцена прокручивалась у меня перед глазами, как кинопленка. Не поверишь, как это ужасно. Я оказалась заперта в собственном теле, как парализованная, и наблюдала, как эти двое занимались сексом. Она… была такой дико громкой, что он заткнул ей рот, когда она кончила.

Спенсер опять выдал залп ругательств.

– После этого меня замутило. Я бросилась в ванную, и Нейт вбежал, когда меня рвало над унитазом. Он стоял там голый, а меня тошнило просто не переставая, – шептала я. – Он прогнал Ребекку и перестелил постельное белье. Я вернулась в комнату, а он там сидит. Я была так зла на него, Спенс. Я… била его, даже не глядя, куда попадаю.

– Он заслужил гораздо больше, чем парочка синяков, – прорычал Спенсер.

– Нет, ты не понял. Я так его стукнула, что разбила губу. Если бы рано или поздно он меня не остановил, я бы… – Сжав челюсти, я не дала себе договорить.