Мона Кастен - Доверься мне

О. О черт.

Чтобы ничего не говорить, я отпила пива и в то же время пожала плечами. Из угла рта потекла капля, и я небрежно вытерла ее рукавом рубашки.

– Ну и что? Подумаешь, большое дело.

– Конечно, это большое дело! – горячо воскликнула Элли. Она шагнула ко мне, а я одновременно отпрянула назад.

– Именно поэтому я вам не рассказывала. Не хотела, чтобы вы смотрели на меня вот так, – огрызнулась я и показала на нее.

– Мы твои друзья, Доун. Это абсолютно нормально, – откликнулась Моника.

– Оставь ее, Моника, – тихо попросил Спенсер позади меня. Одну ладонь он положил мне на поясницу.

В ярости я развернулась к нему:

– Не трогай меня.

У него во взгляде вспыхнуло удивление.

– Не надо срывать на мне злость, Доун. Я не Нейт.

– Может быть, пока. Но это всего лишь вопрос времени.

Его лицо окаменело. Потом он нахмурил лоб.

– То есть ты хочешь сказать, что веришь, будто я способен поступить с тобой подобным образом?

Я дернула плечами, избегая его взгляда. Чувствовалось, как в воздухе менялось настроение.

– Ты хочешь видеть во мне подонка, потому что сейчас тебе это подходит и вписывается в твое ненормальное восприятие, – с опасным спокойствием произнес Спенсер.

Я злобно взглянула на него:

– Любой парень может стать подонком. Просто некоторым нужна пара лет, чтобы проявилось их истинное лицо.

– Знаешь, что я думаю? – Он сделал шаг в мою сторону, который выглядел чуть ли не угрожающе.

Упрямо вздернув подбородок, я подняла на него глаза.

– Я думаю, что Нейт всегда был ублюдком, а ты была слишком ослеплена, чтобы это заметить.

– Это неправда, – выдавила я.

У него на щеке бесконтрольно задергался мускул.

– Он внушил тебе, что ты должна стыдиться своих работ, и обманывал тебя, хотя вы были женаты, Доун. Ты не можешь навешивать на меня тот же ярлык, что и на него.

– Кто знает, на что ты будешь способен, если я тебе надоем.

Взгляд Спенсера похолодел.

– Мне кажется, этот разговор нам стоит вести не здесь. И не сейчас.

– Отлично. А мне кажется, что сейчас самое время для этого разговора. Рано или поздно это все равно случилось бы. – Я уже не могла остановиться. Ненавидела себя за это, но просто не могла.

Спенсер застонал и обеими руками потер лицо. Медленно покачал головой.

– Почему ты хочешь, чтобы мне сегодня было так сложно тебя любить?

У меня остановилось сердце. Я надеялась, что ослышалась. Рот открылся, но оттуда не раздалось ни звука. Даже хрипа. Весь страх снова вернулся. Вкупе с моим гневом на Нейта и всем алкоголем – плохая комбинация. По-настоящему плохая комбинация.

Молча я бросилась в ванную, где меня вырвало.

Проснулась я с сухостью во рту и пульсирующим черепом.

Я была не дома, а в спальне Элли. Ее кровать казалась нереально мягкой и пушистой, а прямо рядом со мной на второй подушке лежал Спайди. Кот наблюдал за мной настороженными глазами. Я подняла руку, чтобы его погладить, однако он возмущенно зашипел и спрыгнул с кровати.

Видимо, я это заслужила.

Осторожно сев на постели, я потерла глаза и вызвала в памяти события вчерашнего дня.

Звонок Нейта.

Боль.

Алкоголь.

Онемение.

Ссора со Спенсером.

Нижняя губа у меня задрожала. Черт возьми, какая же я тупая идиотка. Окончание прошлого вечера расплывалось у меня в голове в туманную мешанину.

Я быстро свесила ноги с кровати и сделала несколько глубоких вздохов, прежде чем выпрямиться и пойти в гостиную. Элли и Кейден сидели на диване и смотрели фильм. Услышав меня, они тут же поставили кино на паузу.

– Доброе утро, – робко произнесла я.

– Доброе. – Кейден выглядел довольно угрюмо.

– Тебе лучше? – спросила Элли, встала и направилась ко мне.

– Похоже, я вчера все испортила.

– Все не так плохо, как тебе кажется. Любой может спьяну натворить глупостей. Помнишь, как я напилась до чертиков и мы с тобой пошли в то общежитие братства? Если бы Кейден не приволок меня домой, я бы, наверно…

– Думаю, я совсем не хочу это слышать, – перебил ее Кейден. Он тоже поднялся и подошел к нам. Потом мрачно взглянул на меня. – То, что ты вчера вывалила на Спенсера, – настоящий кошмар, подруга.

В голове возник вопрос, значил ли тот факт, что он назвал меня «подруга», что я все еще вхожу в категорию его друзей-собутыльников.

– Я почти не помню, что наговорила, – призналась я, теребя пальцами ногти.

– Ты вырвала у него хреново сердце и растоптала его на глазах у всех нас.

Я с трудом сглотнула. Элли аккуратно взяла меня за руку и подвела к обеденному столу. Она предложила мне стул, и я рухнула на него.

– Милая, давно у вас что-то происходит со Спенсером? – негромко спросила она.

У меня загорелись щеки, и я опустила глаза.

– Уже какое-то время.

– Господи, Пузырик, ты слепая как крот, – сказал Кейден, останавливаясь позади Элли. Он начал массировать ей шею.

– Ты знал? – недоверчиво воскликнула она.

– Он со мной это не обсуждал, если ты на это намекаешь. Но давайте честно. Он выглядел таким довольным, как после хорошего секса.

Элли размахнулась и со всей силы стукнула его по бицепсу.

– К тому же эти двое знатно шумели в домике на побережье, – невозмутимо добавил он, потирая руку.

Мои щеки запылали еще ярче.

– С каких пор у нас появилось так много секретов друг от друга? – спросила Элли, когда опять повернулась ко мне.

– Извини. – Голос дрожал, но боже упаси, я больше не буду рыдать.

– Не нужно извиняться, Доун. Просто я боюсь, что у тебя возникнет ощущение, будто ты не можешь со мной поговорить. А такого ни за что не должно случиться. В конце концов, я же всегда прихожу к тебе по каждому пустяку. – Она потянулась через стол за моей ладонью и сжала ее.

Вероятно, действительно настало время доверить ей все. На самом деле все, без исключения. Элли моя лучшая подруга. Я не хотела, чтобы она меня жалела. Однако в этом нет ничего предосудительного, это бы лишь показывало, что она обо мне волнуется. Что я ей дорога. Я все еще помнила, как она открылась нам со Скоттом и как я тогда ею гордилась. Было приятно помогать ей и поддерживать. Так и поступают настоящие друзья.

Поэтому я начала рассказывать все Кейдену и Элли. Удивительно, но в этот раз мне удалось не заплакать. Элли же, напротив, ревела как белуга.

Рассказывать о своих новеллах было, несомненно, легче. А это кое о чем говорит. Периодически мне приходилось останавливаться и делать несколько глубоких вдохов и выдохов, поскольку едва получалось выговаривать слова.

Кейден все время чертыхался. Его злость на меня испарилась, вместо этого он ругал Нейта всеми возможными словами. Я выложила им обоим все. Абсолютно. И хотя после этого я чувствовала себя более уязвимой, чем когда-либо, оказалось, хорошо поделиться всеми своими тайнами.

– Вчера вечером… я была уже просто не в своем уме. Звонок Нейта полностью выбил меня из колеи. Все словно вновь стало как в прошлом году. Я не выдержала, – закончила я.

Элли провела рукавом по глазам:

– Понимаю. И я уверена, что Спенсер тоже поймет, если ты ему об этом расскажешь.

– Я худшая подруга на свете. – Мне не удавалось точно вспомнить все, но глубоко в душе я понимала, что сильно облажалась.

– Ты должна это исправить, Доун. Он… – Кейден искал подходящее слово. – По-моему, он вчера не очень хорошо это воспринял. Из-за дня рождения Оливии он и так на нервах, а такое явно не пойдет ему на пользу.

– Конечно. – Пусть еще понятия не имела, как, но я все исправлю.

Он открыл дверь только после второго звонка. Волосы были влажными и встопорщенными, а аромат его геля для душа щекотал мне нос. Несмотря на то что Спенсер выглядел свежим и бодрым, я отчетливо видела темные круги у него под глазами.

Без единого слова он отошел в сторону и распахнул дверь. Если его и удивил ярко упакованный подарок у меня в руках, то виду он не подал.

Спенсер пошел на кухню и достал бутылку воды из холодильника. Потом встал ко мне вполоборота.

– Обезболивающее нужно?

Я пристыженно качнула головой. У Элли я уже выпила одну таблетку, прежде чем уйти домой, чтобы захватить подарок Оливии и смыть со своего тела отвратительный запах вчерашнего дня.

Кивнув, Спенсер открыл воду. Затем опять закрыл. Повторил то же самое несколько раз. Он крутил пластиковую бутылку в руке и рассматривал голубой логотип. Взгляд был темным и разочарованным, так что заготовленное извинение внезапно показалось мне просто недостаточным.

Я сделала шаг к нему, медленно, потому что его вид казался настолько чужим и странным, что я не знала, как себя с ним вести. Потом аккуратно коснулась его руки, и он вздрогнул. Это было похоже на удар в грудь.

– Спенсер, я поступила как идиотка. Пожалуйста, прости меня. – Слова звучали пресно, и я видела, что они совершенно его не тронули.

Он избегал моего взгляда и вместо этого продолжал изучать надписи на бутылке.

Я собиралась снова к нему прикоснуться, но на этот раз он поймал меня за запястье и удержал.

– Пожалуйста, не надо. – Как будто обжегся об меня, он отпустил мою кисть и снова отвернулся от моего взгляда.

– Я не хотела сделать тебе больно, – прошептала я.

Он вскинул голову, и злость в его глазах застала меня врасплох.

– Ты же не можешь говорить это всерьез.

Сердце подпрыгнуло к горлу.

– Что?

У него вырвался смех. Прозвучало фальшиво, совсем-совсем фальшиво.

– Ты не хотела сделать мне больно… Доун, ты уже несколько месяцев подряд каждый день разрываешь мне сердце.

В живот мне словно рухнула груда камней. Широко распахнутыми глазами я уставилась на него.

– Не делай вид, будто для тебя это большой сюрприз, – произнес он ровным голосом. – Каждый раз, когда ты меня отталкиваешь. Каждый раз, когда подпускаешь к себе, а потом опять закрываешься. Каждый раз, когда я так счастлив, что вот-вот лопну, а ты в итоге снова уходишь. Ты ранишь меня каждый чертов день, Доун. И я… – Его голос превратился в хрип. – Я так больше не могу.