Раздалось согласное бормотание. К тому времени они все знали про мою подработку. Даже Кейден прочел одну из новелл. Его выбор пал на «Горяч для тебя». Я лично при этом присутствовала и за ним наблюдала. Мы с Элли даже сделали фотки в качестве доказательства, в результате чего он спрятался у себя в кабинете. А когда вновь оттуда вышел, щеки у него покраснели.

– В последние месяцы я работала над своим первым романом. Сойер может подтвердить, что я, как зомби, писала день и ночь, – сказала я, кивая в сторону соседки по комнате.

– «Зомби» – это еще слабо сказано. Она сидела на кровати, иногда за столом, немытая, с черными кругами под глазами и выглядела при этом как сумасшедшая. Иногда ревела, пока писала, а иногда казалось, что у нее сейчас случится оргазм.

Исаак густо покраснел, взял стакан, который вообще-то принадлежал Элли, и отпил большой глоток. Не думаю, что он сам это заметил.

– Спасибо, Сойер, за такое реалистичное описание моего состояния, – ответила я.

Та приторно улыбнулась и сделала мне жест рукой, веля продолжать.

– Как бы то ни было, я очень активно работала со своими бета-читателями, – я кивнула в сторону Спенсера, и он слегка поклонился, – над этим романом. Наш с Эверли преподаватель Нолан тоже прочел мой проект и сделал кое-какие замечания, чтобы еще больше улучшить сюжет.

– Это который Тор? – спросила Моника, переводя взгляд с меня на Элли.

Мы кивнули, а она восхищенно вздохнула.

– Нолан сказал, что с этим романом я могла обратиться в какое-нибудь издательство. Так что… – В поисках помощи я посмотрела на Эверли.

Она подалась вперед и облокотилась на вытянутые на столе руки:

– Моя мама работает в издательстве научно-популярной литературы. А раньше работала в сфере художественной литературы и до сих пор поддерживает хорошие отношения с бывшими коллегами. Поэтому она поделилась с Доун одним контактом.

Остальные опять взглянули на меня. Я прикусила губу. Спенсер пихнул меня плечом, однозначный намек, что пора рассказать новость.

– Мой дебютный роман «О нас» напечатают в следующем году в издательстве Triangle Publishing. Под моим настоящим именем, – объявила я и прижала ладони тыльной стороной к щекам.

На секунду воцарилась полная тишина.

А потом разразился хаос.

Элли завизжала и подпрыгнула так резко, что стол опасно зашатался. Моника и Итан задавали вопросы, пока Кейден дал пять Спенсеру, после чего тоже встал. Внезапно Итан поднял меня вверх и закружил. Сойер осталась сидеть и наблюдала за происходящим сквозь объектив Фрэнка.

– Поздравляю, малышка! – воскликнул Скотт.

Они по очереди сжимали меня в объятиях.

Моника и Исаак тут же захотели знать, о чем роман, Скотт и Эверли заговорили о потенциальном маркетинге, который собирались провести, а Элли и Кейден сказали, что очень мною гордятся. Друзья бомбардировали меня вопросами, а Сойер снимала все на камеру.

Вдруг мне на спину легла рука Спенсера. Я сразу же почувствовала, как только он меня коснулся. По всей спине пробежала волна мурашек, спустившись до самых кончиков пальцев.

– Прошу нас ненадолго извинить, – произнес он и подтолкнул меня в сторону танцплощадки.

– Что ты делаешь? – не поняла я.

– Мне нравится эта песня, я эгоист и хочу, чтобы на три с половиной минуты ты принадлежала только мне.

Спенсер увел меня на край танцевальной зоны и там притянул к себе.

Это одна из вещей, которыми я без остановки занималась в последние месяцы: танцы. Спенсер не преувеличивал, когда говорил, что будет танцевать только со мной. Другая вещь, которой мы занимались без остановки, – это… ну, да. Скажем так: Спенсер каждый день бесконечно вдохновлял меня на новые истории для Д. Лили.

– Я так чертовски тобой горжусь, – прошептал он мне на ухо, пока его руки путешествовали по моему телу. Он покрутил меня, а потом прижался ко мне сзади.

Я отдалась его движениям и положила голову ему на плечо.

– А я тобой, – ответила я.

Он уткнулся лицом мне в плечо. И это одна из вещей, которым Спенсеру еще предстояло научиться: принимать комплименты. Все еще случались дни, когда на него слишком давил груз прошлого и он чувствовал себя виноватым в том, что произошло с Оливией. Но мы с этим справимся.

Один день за другим.

Благодарности

«Снова поверь» родилась во время очень напряженного семестра, и часто случались дни, когда я не могла вспомнить не только дату, но и день недели. Спасибо моему мужу Кристиану, который поддерживал меня во всем – особенно в перерывах на перекус.

Во время написания я много сомневалась и переживала, хорошо ли у меня в принципе получается то, что я делаю, – и здесь моя бета-читательница Ивонн постоянно придавала мне храбрости и уверенности. Спасибо, Иво, за то, что ты мой критик и подруга.

Благодарю Бьянку Иосивони, первого члена фан-клуба Спенсера Косгроува, потому что она очень болела за этого героя и побуждала меня вытягивать из него все больше и больше. Кроме того, я благодарна Ким Нине Окер за ее шутки и шарм, Лауре Кнайдль за ее мудрые советы и Каролин Валь за эмоциональную поддержку. Девочки, я не знаю, как бы писала книги без вас.

Бесконечная благодарность полагается моим агентам Кристине Лангенбух Герез и Гезе Вайс, всегда готовым меня выслушать и проделывающим просто потрясающую работу.

И есть еще так много людей, которые трудятся не покладая рук, чтобы мои книги находили дорогу к читателям, поэтому огромное спасибо всей команде LYX. Вы создаете невероятные книги, и я говорю это не только как писательница, но и как верный читатель.

Особая благодарность самой большой фанатке Спенсера и Доун: моему гениальному редактору Стефани Бубли. Спасибо, что веришь в мои истории. Работать над ними с тобой – настоящее удовольствие.

А теперь я крепко обнимаю своих друзей и семью. Спасибо за вашу неустанную поддержку, спасибо, что гордитесь мной. (Но, пожалуйста, прекратите хвастаться мною перед моим бывшим учителем немецкого языка, это дико неловко.)

И последнее, но не менее важное: хочу сказать спасибо всем замечательным читателям и блогерам. Я безмерно уважаю и ценю вашу работу и радуюсь каждой фотографии, каждому твиту и каждому сообщению, которые получаю от вас. Спасибо, что дали этим историям шанс – увидимся снова в третьей части!

Пробный отрывок

Мона Кастен

Feel Again


Что я, черт возьми, вообще здесь делаю?

Не в первый раз за этот вечер я задавала себе один и тот же вопрос. В сложившемся впечатлении, что я здесь лишняя, для меня ничего нового не было. На самом деле это, скорее, мое стабильное состояние. Но это ощущение, когда ты окружена множеством людей и тем не менее чувствуешь себя совершенно одинокой, в присутствии четырех влюбленных парочек, у которых все только начинается, становилось особенно невыносимым.

Точнее говоря, приходилось держать себя в руках, чтобы меня не вырвало прямо на стол.

То, что какое-то время назад с двумя из присутствующих тут парней у меня самой кое-что было, положения не улучшало. Еще пока мы развлекались с Итаном, в поле его зрения появилась Моника – и он тут же исчез из моего. А Кейден? Он больше не удостоил меня и взглядом, с тех пор как в его жизнь вошла Элли. С того момента прошел примерно год.

Это что-то во мне обращало парней в бегство, а затем заставляло их при первой же возможности вступать в отношения?

Да даже если и так. Не то чтобы меня интересовало что-то серьезное.

Я оторвала взгляд от воркующих парочек и вместо этого устремила его на танцплощадку, где обнаружился рыжеволосый попрыгунчик, ставший причиной моего прихода в это заведение. Моя соседка по комнате Доун была, по сути, моей единственной подругой. Она подписала контракт с издательством на одну из своих книг и пригласила нас сюда это отпраздновать. Пусть я редко показывала ей это открыто – дружба с Доун важна для меня. Только поэтому я здесь.

Справа от меня раздался какой-то влажный звук, и я приложила все усилия, чтобы не скривиться. Как бы я ни любила Доун, смотреть и слушать, как обжимаются Кейден и Элли, – это уже перебор. Нужно срочно выпить, если я собиралась пережить этот вечер.

– Я иду в бар. Хочешь тоже что-нибудь? – спросила я парня, сидящего рядом со мной. Как назло, я забыла его имя, хотя Доун явно представляла его мне раз сто. Что-то там на «И». Иэн, Идрис, Иллиас… Имена – мое слабое место. Вместо них я чаще всего мысленно давала мужчинам прозвища. Его кличка – Ботаник.

На первый взгляд он казался здесь абсолютно лишним – может быть, даже еще больше, чем я. На нем была джинсовая рубашка с бабочкой. Серьезно, бабочка. Белая в синюю крапинку, и я слишком надолго задержала на ней взгляд, прежде чем рассмотреть его самого. Кудри, о которых я точно не могла сказать, то ли они светло-коричневые, то ли темно-русые, он уложил гелем или лаком для волос, чтобы они не спадали ему на лоб. Завершали этот лощеный вид полукруглые очки в коричневой пластиковой оправе.

Для «Хиллхауса» он чересчур разоделся, и я изо всех сил сопротивлялась порыву хорошенько взъерошить его тщательно уложенные перышки.

Он ответил на мой критический взгляд. Глаза у него тоже были какого-то неопределенного цвета. Что-то между карим и зеленым в обрамлении темных ресниц.

– Ну так что? – повторила я.

– Что? – спросил он, и на щеках у него выступил легкий румянец.

Мило.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – медленно повторила я.

Он тяжело сглотнул. Выглядело почти так, словно он меня боялся. Если честно, я вполне могла это понять. Все во мне было сплошным предупреждающим знаком: от черной подводки, которой я слишком щедро обвела глаза, до топа с вырезом в форме огромного черепа, обнажающего несколько татуировок, и ботинок, которыми можно пинать тяжелые металлические двери… Нельзя винить его за такое испуганное выражение лица.