– Не знаю…


– Покатать тебя хочет, – улыбнулся Кир, я чуть не ляпнула, что лучше бы меня хотел покатать сам Кирилл, и не на нартах.


Естественно, я такого не сказала и растерялась бы, предложи мне Кир «прокатиться». Иногда, откуда-то из глубины души, где я оставалась Люблянской, выпрыгивала коварная обольстительница и сыпала предложениями одно хлеще другого.


– Не бойся, Антип у нас не спортсмен, – Кир присел на корточки и одобрительно почесал по холке серобокого. – Он шоу-класса парень.


– Что это значит?


– Хаски делятся на шоу, рабочий, спорт и пэт класс. Посмотри, – он повернул морду Антипа в профиль. – Нос курносый, – особенной разницы не заметила, но согласилась. – Лапы короче, – он кинул взгляд на суетящихся рядом Мару и рыже-белого Илку, лапы у них действительно были длиннее, а туловище будто растянутое. – Антип – отличный парень, но не спорт-класс. Гонять его наравне со всеми – убить.


– Почему же он здесь? – я не скрыла удивление.


Дворняжки – понятно. Каким бы умным и симпатичным не был дворянин, пристроить его сложно. А, положа руку на сердце, несколько ребят, прибившихся к питомнику ездовых собак, были страшные, за исключение мохнатого мелкого пёсика. Чаплин обладал настолько скверным характером, что его дважды возвращали. Кир поставил его на довольствие до конца собачьих дней. Но хаски шоу-класса – дорогое и красивое удовольствие.


– Он отказник, – пояснил Кир. – Купили девочке на двенадцатилетние. Оказалось, ребёнок не в состоянии справится с воспитанием собаки, а потом и вовсе игрушка надоела. Принесли на усыпление приятельнице Ольги, та уговорила оставить, позвонила нам. Поехал, выкупил, забрал.


– Выкупил?


– За полную стоимость, – усмехнулся Кир. – Они ещё хотели за питание с меня содрать и причинённый ущерб – провода сожранные, обувь какую-то.


– С ума сойти!


– Почти год социализировал парня, крепко ему досталось. Гулять выходили на руках, поставлю во двор, сделает свои дела и просился обратно – боялся. Спал со мной, ел в углу, оглядываясь. В итоге прижился, влился в компанию, Сали под опеку взяла. Детей катает, с девчонками кокетничает.


– Вот гады!


– Обычная история, – пожал плечами Кир. – Порода непростая. Убегают, хулиганят, требуют компанию, долгих прогулок, люди покупают за голубые глазки, не понимая, что хаски – это не декоративная порода.


– Тебя же слушаются…


– Это мой образ жизни, я спортсмен и кинолог, людям чаще всего компаньон нужен, а не вторая работа после основной.


Антип снова упёрся лбом в колени, я присела, погладила парнишку и согласилась прокатиться. Как откажешь красавцу со сложной судьбой? Не нашлось в закромах силы воли для героического и благоразумного поступка. Как по Уильму нашему Шекспиру: «Она меня за муки полюбила, а я её за состраданье к ним».


Мы помчались. На прогулочных нартах, запряжённых Антипом, Сали и двумя хасями с волчьим окрасом. Сзади встал Кир, выполняющий роль каюра, отдал команду, мы рванули. Ничего себе «не спортсмен»! У меня дух захватывало от мелькающего снежного покрова вокруг, качающейся линии горизонта, ветра в лицо, скорости. Впереди я видела несущихся собак, сзади чувствовала Кира, уверенно управляющего упряжкой, и хотела крикнуть: Йуху! Вау! Да-а-а-а!! Орать, что было мочи, от восторга, переполняющего меня.


Я пробовала свои силы на скейтборде, сёрфинге, горных лыжах, в аэротрубе, ничто мне не приносило и толики похожего восторга, не заставляло сердце биться в бешеном ритме, а дыхание перехватывать от восторга. Однажды я почти прыгнула с парашютом – в последний момент поняла, что трушу я сильнее, чем хочу новых впечатлений и перезагрузки после расставания с бывшим. И даже стоя в минуте от прыжка, я не чувствовала подобной эйфории.

Перезагрузка у меня произошла в те недолгие минуты, когда я летела, соревнуясь в скорости с ветром, а глаза наполнялись слезами от невысказанного, концентрированного, простого и однозначного счастья.

Вернувшись к воротам, я слетела с нарт, подскочила к Киру, повисла у него на шее. Я визжала ему в ухо, подпрыгивала, фырчала, не замечая, как трусь носом о гладко выбритую, обветренную щёку, задеваю губами кожу, пахнущую снегом, морозом, ветром, древесиной.


– Я рад, что тебе понравилось, – просто отреагировал Кир на мои изъявления восторга, а мне… Мне не стало неловко. Удивительное дело, мне не было стыдно за визги, которые, скорей всего, слышала добрая половина посёлка.


Что, кстати, подтвердила тётя Юля, пришедшая вечером со своим Андреем навестить сына.


– Кто в упряжке был? – спросила она.


– Антип и Сали.


– Погоди, вот проедешь с основным составом, душа в печёнку провалится от восторга. Иди ко мне, Антипушка, пока твой злой хозяин не видит, угощу тебя пирожком.


– Я вижу, – отозвался Кир.


– Кушай, и никого не слушай, мой хороший.


– Ольге скажу, – пригрозил Кир, скорее шуткой.


– Говори, – махнула рукой тётя Юля.


Это было в начале вечера, а потом мы все вместе поужинали, тётя Юля занялась чисткой рыбы, Кирилл с отцом разбирали деталь от снегохода, а я работала над статьёй. Или делала вид, что работала.


Зачем-то я прошлась по официальной странице Агриппины, потом заглянула в колонку светских новостей и конечно, первое, что увидела – фотографии со свадьбы богоподобного бывшего.


Бывшего звали Вальдемар, и корни его уходили в древний, германо-скандинавский род. Он был действительно хорош собой. Высокий, атлетически сложенный, подтянутый, благодаря физическим упражнениям и исключительно правильному питанию. Блондин, с правильными чертами строгого, аристократического лица и жёсткой, сдержанной улыбкой. Весь его облик, от макушки до носков модельной обуви, изготовленной на заказ, источал надёжность и уверенность в собственных силах. Кристиан Грей от германской мифологии.


Рядом стояла невеста, как нельзя лучше подходящая Вальдемару. Юное, худенькое, похожее на эльфийскую принцессу создание, почти прозрачное, трепетное, воздушное. Жених нависал над ней своим ростом, сдержанно придерживал рукой за худенькую талию, а она блаженно улыбалась, смотря на воплощение девичьих грёз с трепетом и лёгким боготворением.


Красивые, изысканные наряды, угощенья, дамы в платьях от кутюр, кавалеры, безупречно исполняющие отведённые им роли. Заученные, широкие улыбки, сверкающие виниры, стол с живописно расставленными стильно оформленными упаковками с подарками, многоярусный торт.


А ведь это могла быть моя свадьба. Это я могла сейчас улыбаться на фотографиях, придерживать ладонью подол дизайнерского свадебного платья и отправиться в медовый месяц на тропический остров….


Если бы бестолковой, альтернативно мыслящей мне не пришло в голову бросить богоподобного Вальдемара, а позже – съехать из особняка Люблянских-старших в однушку на окраине. А чего ещё ожидать от неорганизованной, признанной неудачницы?

Если бы бестолковой, альтернативно мыслящей мне не пришло в голову бросить богоподобного Вальдемара, а позже – съехать из особняка Люблянских-старших в однушку на окраине. А чего ещё ожидать от неорганизованной, признанной неудачницы?


– Красивое платье, – я не заметила, как рядом очутилась тётя Юля. – Торт шикарный. А вот невеста неважная, – вздохнула мама Кира. – Глаза близко посажены, блёклые какие-то… Не, неважнецки выглядит невеста.


Несмотря на то, что я не видела блёклых, близко посаженных глаз невесты и не могла согласиться с характеристикой «блёклая» в отношении эльфийской принцессы и наследницы огромного состояния, мне стало приятно. Малодушно и гаденько я радовалась тому, что невеста выглядит неважнецки, а жених «шпалу проглотил». Я отлично понимала, что тётя Юля говорит специально, а дядя Андрей уверенно поддакивает ей, намекая на скромные формы невесты, поддерживая супругу в её нехитром, понятном даже Антипу плане. Однако сидела и радовалась вместо того, чтобы киснуть и предаваться самоунижению.


Вела я себя не как урождённая Люблянская, обязанная быть выше женских скабрезностей и изливаемой на соперницу желчи, а как самая обычная девчонка, не обременённая воспитанием, образованием, вкусом и высокой организацией. Но я ведь и была такой! Иначе кисла бы сейчас в платье от кутюр, а не сидела в далёкой южной Сибири, в доме хозяина питомника собак ездовых пород «Звезда Хакасии», чью улыбку мне хотелось смаковать долго-долго, может быть даже всю ночь.


Ночью же ко мне зашёл Кир, присел на краешек кровати, вздохнул и… лёг рядом. Просто лёг, подтянул меня на своё плечо, обнял большой, тёплой рукой и прошептал:


– Не плачь, ладно?


– Ладно, – всхлипнула я, поняв, что действительно плакала под аккомпанемент воя Навахи и Антипа.


– Невеста, правда, неважнецкая, ты лучше, – добавил он.


– Честно?


– Честно.


И потом мы лежали и смотрели в окно, где не было видно ни месяца, ни звёзд, лишь темнота, на потолок и стены. Слушали треск дров и, пригревшись, уснули. Одна неудачница, один лучший каюр русского севера, один аляскинский маламут и один хаски шоу-класса – на одной кровати для всех.

Глава 8

Обычно я просыпалась позже Кирилла. Дом был пустой, на столе дожидалась моя доля завтрака, Навахи не было видно, как и любого другого пса, если кто-то предпочёл ночевать с хозяином, а сам Кир к тому времени успевал сделать сотню дел. Утренняя, ранняя тренировка, кормёжка, уборка.