Юлия Ляпина - Другая любовь

Проголодались мы оба, так что смели еду в несколько минут, выпили кофе, и тут я зависла – а что дальше? У меня не было отношений с мужчинами кроме мужа. С ним секс заканчивался либо сном, либо обедом, а потом наваливались домашние дела. Сейчас же я просто не знала, как быть? Собираться и ехать в магазин? Вести детей в парк? Или скромно ждать, пока мужчина что-то решит?

Он все решил. Глянул в окно, и предложил съездить в лес! Боже мой, да я уже лет семь не была в лесу! Пыльный город врос в мою плоть и кровь, заковал серыми домами, спутал ноги лентами проводов. Я собиралась как на пожар – моментально организовала девчонок одеваться, впихнула сына в прочный трикотажный комбинезончик, натянула джинсы, футболку с длинным рукавом, повязала бандану. Что еще? Запас воды, сок детям, пяток яблок и печенье. Готовы!

Сакен смотрел на наши сборы с удовольствием. Не мешал, но незаметно отлавливал мелкого, устремившегося к двери. Подавал старшей оброненную ленту, утешал младшую, что ее косынка ни чем не хуже моей банданы, успокаивал меня, когда я вдруг пугалась того, что он видит, как я суечусь и нервничаю. В итоге через сорок минут мы вывалились в душный полдень, пропитанный запахами пыли и выхлопных газов.

Неподалеку от подъезда находилась платная стоянка, обнесенная высоким сетчатым забором. Сакен попросил нас подождать на детской площадке, а сам быстро пошел к будке охраны. К моему удивлению дети бодренько принялись строить куличики с помощью забытых кем-то формочек, так что десять минут ожидания прошли вполне спокойно. Потом на дорожку въехала машина, окно открылось, выглянул мой начальник:

– Оля, садитесь, – улыбнулся он.

И почему я раньше считала, что его скуластое лицо вырезано из дерева? Оно очень подвижное и улыбчивое, а мелкие морщинки у глаз его не портят, а украшают. Видимо я стояла как завороженная, пялясь на него, потому что Сакен вдруг смутился, вышел из-за руля и начал усаживать детей. В этот момент я и отмерла. У него в машине было детское кресло! И не одно. А для старшей нашелся ремень с детской пряжкой. Да и сама машина была не той глянцево-черной штучкой, на которой он приезжал на работу. Скромный серебристый «минивен». Как раз такой, чтобы мы все поместились с удобством.

Я подозрительно посмотрела на мужчину, но он натянул солнечные очки на поллица и невозмутимо вел машину:

– Поспи, до леса минут сорок.

Словно подчиняясь ему, организм выдал смачный зевок, подголовник мягко толкнулся сзади и, я действительно задремала, даже во сне продолжая удивляться и возмущаться тем, что у Сакена все слишком хорошо складывается.

В лесу было прекрасно. Теплый запах прогретой хвои, шуршащие под ногами сухие иголки и листья. Дети разбежались по полянке, отыскивая поздние ягоды переспелой земляники, любуясь цветами и незнакомыми травами, а я просто глубоко дышала, осознавая, как мне не хватало этой свежести, наполняющей легкие.

Между тем Сакен потихоньку достал из багажника большой толстое покрывало, постелил его выставил термос, пакеты с едой и предложил:

– Полежи, мы с детьми спустимся к ручью, там стрекозы летают, кислица растет.

Я только вяло кивнула, засыпая и сама себе не веря – вот так просто доверила детей? И как у него хватает сил после бессонной ночи? Девчонки увивались вокруг, Даня вцепился в его палец и все смеялись, визжали и бурно делились впечатлениями. Сакен был островком тишины и спокойствия, рядом с ним я вдруг расслабилась и махнула рукой – пусть идет, как идет. Потом будет больно, а сейчас – хорошо. Впервые за последние годы я почувствовала себя счастливой без условий.

Проснулась я оттого, что меня обрызгали. Сын старательно раскладывал на мне мокрые цветочки.

– Разбудили, – с мягкой укоризной сказал Сакен. – Давайте тогда есть.

На свежем воздухе наши скромные запасы показались королевским пиром. Дети ели, обсыпали все крошками, рассказывая мне, что интересного они увидели, пили сок, размахивая стаканчиками, смеялись и радовались так искренне, что я не стала их одергивать. Пусть хлебнут той свободы, которой у них не было.

Как то незаметно Сакен оказался рядом. Сперва сидел, потом прилег, опираясь на локоть, а потом его голова очутилась у меня на коленях, и я с восторгом запустила пальцы в его жесткие вьющиеся волосы. Пальцы словно током обожгло, а он тихонько застонал, прижимаясь макушкой к моему животу. Впервые я поняла, как это эротично и возбуждающе, когда мужчина дышит с десяти сантиметрах от твоей груди, и соски начинают вдруг топорщиться через мягкий трикотаж футболки и скромный лифчик.

Дети устали, начали капризничать, да и день клонился к закату, от ручья начали подниматься комары. Пришлось вставать, разрывая теплую осязаемую связь, появившуюся между нами и, собираться домой. Конечно, и дочки и сын в машине уснули. Ехали мы не спеша, в открытое окно врывался теплый ветерок и я снова едва удержала слезы – как давно у меня не было такого спокойного радостного дня.

Возле общежития дочек пришлось разбудить и вести за руки, потому что они постоянно спотыкались. Даню Сакен нес на руках. Лифт не работал. Дети капризничали, я пыхтела и страшно боялась выругаться, шмыгнуть носом или оступиться.

Дверь комнаты «украшала» огромная трещина. В лопнувшем ДВП торчал клочок бумаги, исписанный знакомым почерком. Я выдернула записку, бросила ее на верхнюю полку и запретила себе о ней думать. «Я спокойна, я хорошая мать» повторяла я про себя как мантру, но… дочки моментально перестали капризничать, тихо, как мышки, умылись и легли спать. Даню Сакен просто сгрузил в детскую кроватку, сняв только сандалики и кепку. Потоптался, кажется чего-то ожидая, а потом сел за стол:

– Чаю нальешь? Поговорим?

Я молча щелкнула кнопкой. Развернула злосчастную бумажку и всхлипнула. Бывший муж вспомнил о детях. Потребовал справку для бухгалтерии, чтобы с него брали меньший подоходный налог.

– Оля, – Сакен крутанул в пальцах кружку и я сглотнула.

Ночью он с такой же легкостью крутил меня, и я таяла в его объятиях. А теперь день вносит свои коррективы. Сейчас он скажет что-то вроде: «нам было хорошо, но у тебя дети» или «ты же все понимаешь». Удерживая слезы, я торопливо глотнула кипяток и обожгла язык. Слезы хлынули.

– Что случилось? – Сакен буквально вскочил и кинулся ко мне.

– Обожглась, – замотала я головой.

Он тут же налил мне холодной воды, подал салфетку и только убедившись, что я успокоилась, продолжил:

– Переезжайте с детьми ко мне, я ремонт закончил.

– Что? Ремонт? – слезы высохли в момент.

Сакен залез в холодильник, нашел чекушку водки, припасенной для компрессов, спросил разрешения, налил себе рюмку «для храбрости» и начал рассказывать.

Я слушала и тихо плакала. Оказывается, он влюбился в меня с первого дня. Но воспитанный в строгой патриархальной семье не стал спешить. Посоветовался с отцом-казахом и русской мамой и, получив от них советы и «добро» начал готовиться к объяснению. Узнал все о моей семье, о замужестве, о детях. Купил дом в черте города и устроил там ремонт. Одновременно заботился о моем здоровье:

– В этом районе вода плохая, а детям надо фрукты есть, или сок пить, – пожал он плечами, когда я вдруг вспомнила его подарки. Потом решился и взял меня за руку: – я не знаю, согласишься ли ты, но я бы хотел, чтобы у нас были еще дети.

Вот уж слезы брызнули из глаз. Я снова невольно принялась сравнивать – бывшего мужа и его «маман», не желающих знать сына и внука и этого мужчину, говорящего «у нас еще дети». Воистину, кому-то и свои не нужны, а кому-то и чужие не проблема.

Мы проговорили до утра. Я честно рассказала своих страхах:

– Ты моложе меня, и ниже, смеяться будут.

– Главное, чтобы ты меня принимала таким, какой я есть, а до остальных мне дела нет, – отмахнулся он. – Я в семье самый маленький, мне не привыкать.

Тогда я попыталась напугать его проблемами со здоровьем, поясняя, что возможно больше родить и не получится. Он отнесся к этому спокойно:

– Подлечим, сейчас возможности разные есть. Бабуля папу в сорок семь родила, так он самый крепкий и высокий из ее сыновей.

Под утро я жалобно пробормотала:

– Сакен, ты уверен? Мы не станем тебе обузой? Ты же понимаешь, что детей обманывать нельзя, это будет очень жестоко.

Он картинно всплеснул руками и негромко рассмеялся:

– Глупая женщина! Я едва сдержался, чтобы не уволочь вас к себе, а ты тут мокроту разводишь. Ложись спать! Я на работу позвоню, сегодня у нас выходной!

Вторая бессонная ночь явно дурно сказалась на моем рассудке. Потому что, приняв душ, натянув шортики и футболку я вдруг ощутила бешеное желание обнять своего мужчину. Прижаться, вдохнуть его запах до головокружения и слиться в единое целое. Глупое желание. Ему надо отдыхать, но…

– Не спится? – смуглое лицо склонилось надо мной.

Я только вздохнула в ответ.

– Значит нужно спеть колыбельную, да? – горячие мужские ладони прошлись по телу, комкая футболку, обнажая влажную прохладную кожу.

Я молча извивалась, боясь и скрипа дивана и спящих детей, но Сакен доказал, что и здесь он мастер. Его волшебные пальцы нашли и погладили все, что нужно так, что тишину в комнате нарушало только наше хриплое дыхание, да мой стон сквозь его закушенную ладонь.

– Спи!

– А ты?

– Завтра, вернее уже сегодня, но потом. Спи!

И я опять уснула.

Утром Сакен собрался и уехал по делам. Было воскресенье, дети остались дома, и я остро ощутила, как мне не хватает его присутствия. Мы читали, играли, готовили любимое печенье и компот. Потом вышли на площадку, и я даже тщательно нанесла макияж, чтобы улучшить себе настроение. Но все было напрасно: где-то в середине груди образовалась пустота, которую мог заполнить только он. Мужчина, от которого подкашивались колени и, сердце пускалось в пляс.