Кое-как улыбаясь и повторяя про себя «он вернется», я дотянула до вечера. Решив занять себя делами, нагрела воды, выкупала детей, усадила их перед компьютером смотреть мультики на единственном заезженном диске и решила искупаться сама. Взяла ведро, глубокий таз и отправилась в холодную душевую, надеясь, что хлипкая защелка выдержит, когда соседка, крупная женщина лет шестидесяти решит вдруг что-то постирать или набрать воды.

Вода успокоила. Сняла напряжение. Расслабленная я вышла в коридор и увидела Сакена. Он как раз поднял руку, чтобы постучать в нашу дверь. Я сразу ощутила себя воздушным шариком, взмывающим к потолку.

– Сакен! – негромко окликнула я его, позабыв, что стою в тонком шелковистом халатике на голое тело, прижимая к груди пакетик с шампунем и мочалкой.

– Оля!

По морщинкам у глаз и в уголках рта я поняла, что он рад меня видеть. Я открыла дверь, дети помахали руками гостю и вернулись к мультику, а Сакен поставил на стол большой пакет и устало сел на табурет:

– Прости, умотался, пришлось немножко побегать.

– Садись на стул, – предложила я все, что имела из удобств, я сейчас чаю заварю.

– Мне надо руки помыть, я сейчас.

Пока он ходил, я радостно порхала в кухонном углу. Чай, печенье, достала из пакета фрукты, помыла, положила в тарелку, отнесла детям, поставила на плитку мясо. Сакен пришел, и схватился за пиалку с чаем, как утопающий за соломинку. Я напряглась.

– Оля, – начал он не откладывая разговор, – мне надо уехать, примерно на месяц.

Сердце глухо стукнуло, пропуская удар.

– Я прошу тебя переехать в мой дом. Мне будет спокойнее, если вы поживете там. На фирме тебе оформят отпуск на неделю, чтобы переехать и обжиться.

– Сакен, – сердце забилось ровно, а в голове поднялась волна мыслей: – а как же садик? Школа? Иринке в первый класс пора.

– Мои родители живут недалеко, помогут с транспортом, а потом сама права получишь, – он потер усталые глаза. – В общем, решай, через час отец приедет, я в таком состоянии за руль не сяду.

Глава 11

Вдох-выдох, вдох-выдох, – вспоминая соседку по палате, я подышала, словно в схватках и успокоилась. Насыщение мозга кислородом творит чудеса. Медленно, торжественно я положила мужчине мясо, добавила картошку, свежий огурец, зелень, подлила горячего чая и села рядом. Он ел, и лицо расправлялось, усталость уходила, спина распрямлялась. Хорошо.

– Если мы к тебе ненадолго, я возьму детское, а остальное потом как-нибудь? – спросила я.

– Завтра дождь обещают, бери что-то теплое и детям тоже, там котел есть, и печь, но кто знает, вдруг на пару дней зарядит?

Стараясь двигаться спокойно, без нервных смешков я собрала детям по паре комплектов – на жару и на дождь. Если что, постираю. Себе взяла сарафан, джинсы и кофту. Те же два комплекта плюс белье. Паспорт, ключи, немного денег и телефон. Готова.

В дверь деликатно постучали. Открыл Сакен. Вошел высокий, буквально под потолок худощавый мужчина. Красивый, как картинка из восточной сказки. Полуседые волосы ложились на плечи львиной гривой, гулкий голос заставлял дрожать стеклянные пластинки в плафоне.

– Сакен, представь мне свою красавицу.

– Папа, это Оля. Оля, это мой папа Рашид.

– Очень приятно, робко выдавила я.

Как-то не верилось, что вот этот царственный лев будет возить меня и детей в садик. Впрочем, мужчины все вопросы решали моментально. Рашид подхватил мою сумку и зычно спросил детей:

– Кто на дедушке хочет прокатиться?

Осмелилась младшая – подошла и протянула руки. Они закинул ее на плечо и осторожно пригибаясь вышел в двери. Даню и старшую я взяла за руки, оглядела комнату, в которой прожила почти два года, выдернула шнур плиты, отключила комп и, пошла следом за Сакеном, мысленно посмеиваясь над собой – ну прямо покорная жена из казахского эпоса!

Внизу стояла большая машина. Очень большая. Мы поместились все, хотя Сакен снял со своего авто детские кресла и накладку для ремня. Поехали. Оказалось, что ехать надо совсем не долго. Через полчаса мы уже въезжали в бывший дачный кооператив, превратившийся в коттеджный поселок.

Дома поражали размерами и причудливостью, и я с некоторым предвкушением и опасением дала, когда мы подъедем к дому Сакена. Для меня всегда дом был отражением души человека. Например, комната моей свекрови была завалена пакетами и коробками со всевозможным барахлом под девизом «когда-нибудь пригодится». Под нашей супружеской постелью лежали завернутые в тряпки железные чушки, притащенные еще отцом моего мужа очевидно под тем же девизом. В самой большой комнате периодически устраивался склад чего-нибудь сезонного яблок, лука, капусты, валенок, семян или рассады. По сути, переехав с детьми в отдельную пустую комнату в общежитии я только расчистила личное пространство и себе и им. А еще поклялась, что больше не позволю захламлять окружающее. Ни за что!

Дом меня приятно удивил. Кусочек красно-коричневой крыши, бледно-желтая стена, и много деревьев вокруг. Дорожка прихотливо извивалась, обходя небольшие клумбы, кустики, и просто свободно растущие растения. Широкое крыльцо с низкими ступенями, двойные перила в расчете на рост детей, стойка для обуви, просторная веранда в легких занавесках, широкая дверь в дом…

Внутри здание оказалось гораздо просторнее, чем выглядело снаружи. Большая общая комната. Почти пустая. Телевизор, компьютер за декоративной стойкой, диван и пара кресел. Огромный войлочный ковер застилает пол несколько картин и бра украшают стены.

– Детская здесь.

Сакен открыл дальнюю дверь, демонстрируя просторный квадрат с парой окон. В дальнем углу лежали толстые матрасы-футоны, накрытые флисовыми покрывалами разных цветов.

– Чур, мой розовый! – Даша первая кинулась к постели и завалилась на чистенькое покрывало прямо в уличных сандалиях.

Я шикнула на нее и осмотрелась. Спортивный уголок. Шведская стенка, кольца, трапеция, качели. Старшая уже обезьянкой забралась под потолок и свисала вниз головой довольная до невозможности. Младший основательно катал машинку размером с себя.

– Девочки, – Рашид гулко бухнул, привлекая всеобщее внимание, – шкаф тут, – он приоткрыл дверку, спрятанную за входной дверью, а туалет тут – указал на такую же дверку в противоположном углу.

Я не поленилась заглянуть. Мелкая сидячая ванна, унитаз, раковина со стульчиком-подставкой и горшок! Детский санузел!

Пока Рашид развлекал детей, показывая, где прячутся коробки с кубиками, Сакен показал мне большую спальню с другой стороны.

– Здесь почти ничего нет, – извиняясь, проговорил он, – думаю, ты сама захочешь все сделать так, как тебе удобно.

«Ничего нет» это встроенный шкаф, большая кровать с тумбочкой и туалетный столик с зеркалом. Все из светлого теплого дерева покрытого лаком. Я восхищенно погладила рукой завитки на спинке кровати:

– Сакен! Как красиво! Кто это делал?

Он неожиданно смутился:

– Отец, я ему помогал.

У меня челюсть упала на грудь, громко хлопнув:

– Ты сделал это сам?

– Почти, с резьбой отец помог, у него лучше получается.

Потом мне показали кухню – она располагалась рядом с гостиной. Там была проведена вода, был сделан септик, а еще печь и газовое отопление. Я только головой качала. Второй санузел был тут, рядом с кухней. Душевая кабинка, раковина, унитаз.

– Прости, настоящую ванну сделать не получилось, только душ, – попечалился Сакен, а я устав подбирать челюсть сказала:

– Только не говори, что это ты тоже сделал сам.

– Нет, специалиста нанимал, – усмехнулся он в ответ.

И мне стало полегче. Все же не идеал. Да. Страшно жить рядом с идеалом, тем более неидеальной мне.

Этот день мы посвятили знакомству с домом и участком. Оказалось, что Сакен купил сразу шесть участков по шесть соток, объединил, расчистил, и превратил в удобную усадьбу. На задворках обнаружился гараж, мастерская, баня, теплица, колодец с насосом для полива и уличный душ для теплых дней.

В центре участка, там где раньше высились заборы теперь стояла детская площадка – песочница, скамеечка, простые качели, домик… Все было сделано так, что отлично просматривалось из окна кухни. Я только вздохнула, боясь, что сейчас проснусь.

Вечером пришла мама Сакена и я поняла в кого он такой миниатюрный и почему такой молчаливый. Низенькая полная женщина в штанах и удлиненной тунике улыбалась и болтала за троих. Мной восхитились, пообещали всяческую поддержку, а потом увели детей «смотреть курочек и собачек». Мы остались вдвоем в огромном доме и, мне стало страшно.

– Сакен, может не надо? Вернешься, заберешь нас к себе, если захочешь.

Он молча упрямо мотнул головой, запустил обжигающие ладони под мою футболку:

– Прости, больше не могу, весь день хотел, – и крепко сжал мою грудь. Потом прикусил сосок сквозь ткань и умоляюще посмотрел мне в глаза: – Оль, если хочешь в постели, бежим!

Мне стало смешно. Адреналин плескался в крови. Хихикая и вскрикивая, я моментально разделась и предоставила ему свое тело во всей желанной ему наготе. До постели мы не добрались. Войлочная кошма оказалась не такой уж и колючей, особенно если под попу положить поношенные джинсы. Потом мы собрались в душ, но я наклонилась над диваном, стараясь дотянуться до упорхнувшей в дальний угол футболки, да так и осталась стоять, упираясь руками в подлокотник, жарко прогибаясь под безумными ласками и торопливыми толчками.

Очнулись мы все же в постели. Уже стемнело. У Сакена зазвонил телефон. Он обнаженный пошел в гостиную, искать его среди разбросанной одежды. Нашел, заглянул в спальню, где я медленно остывала на скомканной простыне:

– Мама звонит, детям спать пора. Скоро приведут.