– Объяснитесь, молодой человек, – слегка сердито велел глава семьи.

– Да что тут объяснять! – фыркнул парень, нервным движением поправляя новенький синий галстук с узором из милых совушек – мой подарок на Рождество, – Майк в ваших глазах всегда идеален, несмотря на то, что все в этой комнате знают, как он обращается со всеми девушками, с которыми – цитирую – Майк такая хорошая пара. И все спокойно терпят это, объясняя всё это тем, что – ну, он же нормальный, здоровый парень. Самец растет, как же. Поэтому, я повторю свой вопрос – если бы я привел парня, вы бы также себя вели? Или нет?

– Крисси, – голос Сабрины самую малость задрожал, и я бросила на женщину быстрый взгляд, чтобы убедиться, что она не плачет, – Я думала, что мы уже давно выяснили, что принимаем тебя и твой образ жизни.

– Поправочка – вы принимаете это ровно до того момента, пока вам это удобно. Легко мириться с тем, что ваш сын – гей, пока он один. Но представим на секунду, что, допустим, завтра, я встречу кого-нибудь. И? Что тогда будет? Вы примете это?

– Кристиан, – голос Аарона был тверд и сух, но вместе с тем я уловила в нем те самые нотки, по которым можно понять, что человеку не всё равно, – Я буду с тобой предельно откровенен, раз ты на этом так настаиваешь. Мечтал ли я когда-нибудь о том, чтобы один из моих детей любил представителей своего же пола? Нет. И не думаю, что где-то найдется родитель, который будет иметь другую точку зрения. Смог ли я это принять? С трудом, но да. Однако, я не представляю, что буду чувствовать, если ты надумаешь завязать с кем-то отношения. Как отец, я должен буду радоваться тому, что мой сын обрел любовь. Но, как человек, уж прости, «старой школы», я не имею ни малейшего понятия, что возникнет в моей голове, если ты приведешь в дом парня.

– Когда, отец, – негромко уточнил парень, – Не если. Я ведь не изменюсь. И тебе стоит подготовиться к этому. Только, пожалуйста, не сваливайте из-за этого на Майка еще больше обязанностей. Он итак из кожи вон лезет, чтобы угодить вам.

И вот тут в моей голове всё встало на свои места. Почему Крис, который в первый день каникул казался самым счастливым человеком на планете, всю последующую неделю ходил понурый, и на мои попытки растормошить лишь вяло морщился. Нет, он пытался изо всех сил сохранять привычную активность. Но вечерами, когда мы просто собирались у камина в гостиной, с горячими кружками, мой друг словно умирал изнутри, подолгу глядя в одну очку, но на самом деле, не видя ничего вокруг.

Крис слышал наш разговор с Майком. И он ударил по нему слишком сильно. Настолько, что он просто не смог удержать всё в себе, выливая свое негодование на семью. И на невольного свидетеля – меня.

В итоге, извинившись, Кристиан просто поднялся из-за стола и ушел наверх, где через секунду негромко хлопнула одна из дверей. Я перевела взгляд на удивленного Аарона и подавленную Сабрину, больше всего на свете желая просто провалиться сквозь землю. Не должно быть у подобных разговоров свидетелей. Это совершенно не касается меня.

Почувствовав, как мою ладонь несильно сжимают, я перевела взгляд на Майка, который пытался одними глазами сказать мне, что всё в порядке, и что он тоже сложил два и два, сделав свои выводы. Я лишь кивнула ему, услышав покашливание главы семьи.

– Ну, с Новым годом, – крякнув, сказал мужчина, вымученно улыбаясь.

– Да, поздравляю, – тут же подхватила я инициативу, – Знаете, у нас в России говорят, как праздник встретишь – так его и проведешь.

По укоризненному взгляду Майка я поняла, что сказала что-то не то. А через секунду до меня дошло, что именно. Желание провалиться сквозь землю возросло в разы. Густо покраснев, я попыталась оправдаться:

– Ну, то есть, я имела в виду… – но меня вежливо прервал Аарон:

– Всё в порядке, Кристина. Мы понимаем, что ты имела в виду. К сожалению, для нас этот праздник не так важен, и моя супруга неважно себя чувствует. Поэтому, с вашего позволения мы пойдем спать.

– Конечно, пап, – кивнул Майк, ласково улыбнувшись родителям, – Мы всё уберем.

Я активно задвигала головой, выражая полное согласие со словами парня. Сабрина, мягко обняв меня и еще раз поздравив, под руку с супругом отправилась наверх. А мы с Майклом остались в столовой. Не знаю, как он, а я чувствовала себя паршиво. Но, нам ничего не оставалось, кроме как загрузить себя рутинной работой. А после, прибравшись и прихватив с собой бутылку игристого вина с бокалами, мы переместились в гостиную.

– Да уж, праздник что надо, – первым нарушил тишину Майкл, делая осторожный глоток.

– Перестань, – поморщилась я, – Понимаю – некрасиво вышло, но, по сути, у Криса есть право злиться. То, есть, плохо, конечно, что его бомбануло именно сейчас, но мы не можем его винить.

– Больше чем я сам себя виню – да уж, у вас это точно не выйдет, – раздался голос со стороны лестницы.

Оглянувшись, я увидела Криса, который робко, что было совершенно нетипично для него, мялся на месте, не решаясь подойти к нам. В его взгляде было столько сожаления, а нижняя губа, которую он постоянно кусал в приступах волнения, покраснела и даже чуть кровоточила.

– Отошел? – спокойно спросил Майк, глядя на младшего брата снисходительно, но вместе с тем с затаенной нежностью.

Крис кивнул.

– Ну, что тогда стоишь, – вздохнув, сказал старший брат, – Иди за бокалом – и присоединяйся.

– Я тут еще принес, – парень робко вытащил из-за спины гитару.

Я удивленно приподняла бровь и перевела взгляд на Майка. Который с усмешкой кивнул и протянул руку за инструментом. Кажется, эти двоя поняли друг друга без лишних слов. Кристиан отдал гитару брату, а сам действительно сбегал на кухню за бокалом и уже через полминуты сидел рядом со мной на диване, нагло отобрав у меня часть пледа.

– Итак, что сейчас будет происходить? – спросила я, переводя взгляд с одного брата на другого, – Импровизированный концерт?

– Почти, – кивнул Майкл, перебирая струны инструмента, – У нас с Крисом есть своя песня, которую мы поем друг другу, если вдруг одному из нас грустно или предстоит какое-то испытание.

– Или просто когда настроение позволяет, – добавил Кристиан, пожимая плечами.

– Ну или так, – не стал спорить Майк.

Ох, эти двое с каждым днем удивляли меня всё больше и больше. Их отношения были для меня одной большой загадкой, и я с интересом изучала её, всё больше погружаясь в проблемы этих двоих. И всё чаще задавалась вопросом – будь у меня брат или сестра, какими были бы наши отношения? Была бы у меня такая же опора, какая есть у Криса, или же всё оставалось бы по-прежнему?

– Будет совсем наглостью попросить исполнить ее сейчас? – осторожно спросила я, видя, что парни продолжают молчать, а Майк словно на автомате продолжает перебирать струны.

Словно очнувшись, тот поднял на меня свои ясные, светло-зеленые глаза и, моргнув, чуть улыбнулся.

– Нет, – ответил он негромко, переведя взгляд на непривычно тихого Криса, – Я думаю, сейчас – самое время.

Вздохнув, словно пытаясь вспомнить ноты, парень чуть склонился над инструментом, и через секунду комнату наполнили тихие звуки музыки. Мелодия была безумно красивая, но вместе с тем, от неё веяло грустью и тоской.


– «О, почему ты так грустишь?

Твои глаза наполнены слезами.

Просто поднимись и подойди ко мне.

Не бойся заплакать.

Позволь мне поддержать тебя.

Ведь и в моей жизни бывала черная полоса.

Когда ночь накрывает тебя,

И ты не понимаешь, как должен поступить,

Ничто, в чем бы ты признался,

Не заставит меня любить тебя меньше…»*

Майкл пел, глядя прямо на брата, в чьих глазах я заметила непролитые слезы. Честно – от этого чуть хрипловатого голоса, от тех слов, что срывались с его губ, от звуков, которые высекали чуткие пальцы из гитары, у меня в груди что-то сжималось. Что-то, о существовании чего я даже не подозревала. Это была не жалость, нет – невозможно жалеть человека, которого так сильно любят. Скорее, это было похоже на желание защитить его, уберечь от всего, что пришлось вынести этому мальчику, которому посчастливилось вырасти в прекрасного молодого мужчину. Мне хотелось помочь ему сохранить эту особенность, чтобы ничто и никто не посмели сломать его.

Моргнув, Кристиан улыбнулся, и, дождавшись кивка брата, поспешил присоединиться к пению:


– «Поэтому, если ты в бешенстве,

Не бойся выплеснуть все наружу,

Не храни это внутри себя.

Просто поговори со мной.

Эй, почему ты прячешься?

Ведь и я способен выйти из себя,

И мы вообще очень сильно похожи.

Когда ты стоишь на перекрестке,

И не знаешь, куда повернуть,

Позволь мне присоединиться к тебе,

Ведь если ты ошибешься...»


Пение Криса – это было сродни Восьмому чуду света. Такой сильный, пылкий голос, в котором буквально звенели эмоции. Да, в этот вечер он чуть дрожал, но вместе с тем, он креп, возвышаясь над всеми нами, словно показывая, какой его обладатель сильный. И уже к концу куплета на губах Кристиана расцвела робкая улыбка, когда два голоса слились в один.


– «И в момент, когда ночь обрушивается на тебя,

Когда ты чувствуешь, что остался совсем один.

Ты не можешь быть абсолютно одинок...»

Попасть на домашний концерт братьев Кинг – за такое тоже можно душу продать. Кажется, я нашла еще один способ нам с Сатаной подзаработать. Потому что официально заявляю – на это событие будет выстраиваться очередь. И, стыдно признать, но я буду её возглавлять. Потому что слышать это – негромкое, чувственное пение под аккомпанемент самой простой гитары – это лучше, чем любой концерт, на каком мне довелось побывать. Не то, чтобы я могла похвастать обширным списком, но всё же.