Всё это я мысленно повторяла все те несколько секунд, которые потратила на лицезрение открывшейся мне картины. После чего решила, что с меня хватит. Кадров мне хватит на несколько недель кошмарных снов вперед.

Я никогда не считала себя хорошей актрисой. Писателем – да, журналистом – быть может, но не той, кто умеет правильно себя вести перед камерой или публикой, выдавая необходимые эмоции за действительные. Однако, оказалось, очень просто притвориться, что тебе всё равно. Смерить эту парочку равнодушным взглядом, в котором не было ни единой эмоции – ни злости, ни разочарования, даже подруга брезгливость куда-то спрятала свою зеленую голову – и просто пройти мимо. Повернуть голову – нет, они этого не заслужили. В эту секунду они были для меня всего лишь мусором. А ведь он не достоин внимания, верно?

А в момент, когда Кинг всё же вспомнил, что находится в переполненном студентами коридоре и оторвался от своей подружки, чтобы зачем-то сделать несколько быстрых шагов по направлению ко мне, эмоции вернулись. Холодная, расчетливая злость. Она не позволяла своей огненной подруге Ненависти взять верх и начать с визгом выцарапывать глаза обидчику. Нет, ничего такого. Но когда Кинг с прекрасно сымитированным волнением выдохнул:

– Кристина, – и попытался взять меня за руку – вот тут-то я немного ослабила хватку.

Развернувшись, я отвесила весьма крепкую пощечину – такую, что ладонь словно обожгло от удара. Но я не обратила на это ни малейшего внимания. Боль физическая в этот момент была чем-то далеким – ничто, по сравнению с тем, что творилось в моей душе.

В наступившей тишине хлопок прозвучал, подобно взрыву. Майк схватился за щеку, на которой уже отчетливо проступал красный след от моей руки, и бросил на меня такой беспомощный взгляд, что на секунду мне стало его даже почти жалко.

Почти.

– Не смей ко мне прикасаться, – негромким, полным ледяной ярости голосом, сказала я, – Никогда.

– Но Крис… – почти растерянно выдавил из себя старший Кинг.

В его глазах при этом буквально светились непонимание и даже какая-то обида. Мне захотелось рассмеяться, даже не так – расхохотаться, громко, до истерики. Потому что – серьезно,  Майк? Ты сейчас решил строить из себя обиженного? Ты?! Или, быть может, я что-то не так поняла? Ты делал ей искусственное дыхание, потому что она подавилась – ну я не знаю, твоим языком?!

Но ничего этого вслух я не произнесла. Потому что устраивать скандальные разборки, на глазах у жаждущей зрелища толпы – это не мое. Не такой я человек. Во мне еще сохранилась хоть крупица уважения к себе.

Поэтому, смерив парня еще одним, полным холодного равнодушия и абсолютно показного спокойствия, я просто развернулась и ушла. Не убежала, но шаг был далек от привычно спокойного. Мне хотелось покинуть это место. Как можно скорее, и желательно навсегда.

Вот только идти мне было некуда. Когда на улице меня нагнали Крис и Киша, после чего первый рывком развернул меня к себе, я поняла, что нервишки сдали – меня трясло, как в лихорадке, а взгляд метался по людям, зданию, испуганным лицам друзей, не в силах остановиться на чем-то одном.

– Кристина! – как сквозь толщу воды до меня донесся испуганный голос лучшего друга, – Кристина, очнись!

– Да-да, – негромко пробормотала я, пытаясь дышать, и понимая, что грудь словно раскаленным обручем стиснули.

– Хей, подруга, посмотри на меня, – это уже был грубоватый голос Адамс.

Послушавшись, я усилием воли заставила себя сосредоточиться на глазах Киши, в одной брови которой поблескивала на солнце серьга. В голове мелькнула шальная мысль – может, тоже сделать себе пирсинг? А еще лучше – проткнуть металлом себе всё лицо, чтобы гарантированно отпугнуть от себя всех мужчин на планете и таким образом хоть как-то уберечь свое сердце от таких вот посягательств.

Серые глаза Киши буквально горели от переполнявшего её беспокойство, и мне снова стало стыдно – на этот раз за свою несдержанность. Боже, кажется, всю свою жизнь я только и делаю, что стыжусь – то своих чувств, то поступков. Этот порочный круг когда-нибудь разорвется, или я до самой старости только и буду разочаровывать близких мне людей?

Поэтому, стряхнув с себя надвигающуюся истерику, я постаралась взять себя в руки и максимально твердо ответила на взгляд подруги. Надеюсь, что эти попытки не выглядели слишком уже жалкими.

– Всё в порядке, – отозвалась я, чувствуя, как мой сухой голос режет горло, словно наждачная бумага.

– Ты уверена? – с нескрываемым сомнениям и в голосе, и в жестах, и во взгляде, спросила Адамс, – Выглядишь…не очень.

Ох, дорогая моя Киша, знала бы ты, как я себя чувствую – точно не задавала бы таких вопросов. Хотя, о чем это я – подруга ведь уже была на моем месте. Разве что, ей Майк не говорил тех же слов, которые щедро вливал в мои уши, и не держал за руку, не прижимал к себе по ночам и не обещал каждым словом и жестом, что не обманет и не бросит. Нет, Киша не может понять, насколько мое внешнее «не очень» не может передать всю картину – то, насколько «не очень» мне внутри.

Однако, ей, как и Кристиану, вовсе не обязательно знать об этом. Друзья итак волнуются за меня, незачем усугублять ситуацию. И уж точно Крису не нужно знать, насколько сильно его старший брат успел проникнуть мне под кожу, ведь это может привести к очередной ссоре братьев. А этого я хотела меньше всего. не из-за Майка, нет, меня беспокоило исключительно душевное равновесие лучшего друга.

Поэтому, кивнув, я постаралась произнести максимально спокойно:

– Говорю же – я в порядке. Да, это было несколько не вовремя, но с другой стороны – кто-то ожидал другого расклада? Это же Майкл Кинг, – добавила я с чуть нервным смешком.

– Кристина, – осторожно позвал меня Крис, но я только отмахнулась и повторила, уже чуть уверенней:

– Я в порядке. Мне просто нужно…время. Я чуть отойду от шока, закопаю все свои ножи и катану, чтобы не отпилить твоему братцу голову в качестве сувенира – и всё будет в порядке.

– С этим я могу помочь, – хмыкнув, сообщила Киша.

Но я только покачала головой:

– Не стоит. Я справлюсь сама. А сейчас, ребят, вы простите, но мне правда нужно немного побыть одной.

– То есть, наш совместный вечер отменяется? – растерянно спросил Кристиан, и Киша тут же шикнула на него:

– Ты же слышал – ей хочется побыть одной.

– Да, я вам позвоню позже. Обещаю, – скороговоркой выпалила я, заметив, что двери университета открываются и в проеме показывается знакомая встрепанная макушка.

Прежде чем друзья успели отреагировать, я уже развернулась и практически пулей устремилась к автобусной остановке. Не знаю, с чего я вообще решила, что Майк будет со мной разговаривать, но дабы не допустить даже возможности нашей встречи в ближайшее время, я решила, что лучший способ – это просто смыться.

К счастью, кто-то там сверху решил поддержать меня в этом. Поскольку, стоило мне только примчаться на залитую солнцем автобусную станцию – как тут же остановился и нужный транспорт. В который я поспешила запрыгнуть, желая оказаться как можно дальше от этого места.

*****

Один минус есть в жизни в незнакомом городе – некуда бежать. Нет такого места, куда можно было бы уехать, где можно было бы просто пережить несколько невыносимо тяжелых минут. Друзей, которые могли бы успокоить и предложить набить морду твоему обидчику. Хотя, о чем это я – именно в Нью-Йорке я и нашла таких людей, вот только они и были последними, кого я бы могла попросить о подобном.

Сперва у меня была идея взять плавучее такси до Статуи Свободы – в этом месте мне всегда неплохо думалось. Я до сих пор помню ту смесь страха и восторга, которая обуяла меня во время первого рейса на небольшой островок. Но сейчас я не могла этого сделать – мою обитель спокойствия не должны были омрачать эти ядовитые мысли и чувства, что затопили, кажется, всю душу. Да и не исключен вариант, что в какой-то момент я бы просто начала реветь, а это – зрелище не для посторонних глаз.

В общем, податься мне было некуда, так что я отправилась в самое банальное место – к себе домой. Не в Россию – хотя желание купить билет в один конец было очень велико. Нет, я отправилась в самую маленькую уютную квартирку, закрылась на все замки, и только когда последний спасительно щелкнул, позволила себе развалиться на части.

На самом деле, очень обидно, что все прочитанные книги, просмотренные фильмы и услышанные истории о несчастливой любви и прочих трудностях во взаимоотношениях никогда не могут подготовить тебя к тому, как, собственно, вести себя, если это случится с тобой. Я оказалась практически голой перед тем шквалом боли, который обрушился на меня.

Глухо всхлипнув, я буквально скатилась на пол прямо на пороге своей квартиры, чувствуя, что от боли в груди не могу дышать. Словно кто-то сдавил железной рукой мои легкие, перекрывая доступ кислорода, и теперь стоял надо мной, глумливо смеясь, в ожидании, когда я наконец, подохну.

Вспомнились слова Киши. Он поиграет с твоим сердцем, а потом сожмет так сильно, что оно лопнет, и только кровь будет течь по его пальцам – так, кажется, выразилась Адамс. Черт, подруга, почему я не послушалась тебя тогда? Было бы не так больно сейчас. Потому что всё оказалось в точности так, как она описывала – мной поиграли, и теперь ошметки моего сердца бросили мне под ноги, даже не потрудившись оставить рядом нитку с иголкой, чтобы было чем его заштопать.

Я не плакала, хотя стоило бы – говорят, это помогает. Но, как бы я ни старалась, слезы не хотели течь из моих глаз. Я просто лежала на полу, свернувшись в клубок, и медленно умирала от внутренней боли. Было обидно за себя – за то, что поверила, хотя практически всё вокруг кричало о том, что мне стоит держаться от этого человека подальше. Все говорили, что именно так всё и закончится, но я наивно полагала, что Майк изменился, что смог стать совсем другим, и что мы подходим друг другу. Но, это все равно, как если бы тигр вдруг решил стать вегетарианцем. Да, пару дней он бы продержался, но после ему бы вновь захотелось мяса. И даже если бы он замаскировался, не желая быть тигром, это бы ничего не изменило. Как бы не прятал он свои полоски – натуру и стиль жизни, навеянный веками эволюции, не перечеркнуть одним банальным желанием.