— А почему я должна это делать? — спрашивает она.

Улыбаюсь ей и наклоняюсь над столом.

— Потому что мне это от тебя нужно.

Мы упираемся друг в друга упрямыми взглядами. Спустя некоторое время она снова садится ровно и сморит на листок перед собой.

— Не могу.

— Почему это? — спрашиваю я.

— Ручки нет, — пожимает плечами Хейли, улыбка на ее лице расплывается от уха до уха.

— С этим я могу помочь, — тянусь в ящик, вынимаю ручку и кладу поверх бланка. — Вот, теперь можешь.

Она снова громко вздыхает, пялясь на листок.

Затем опять поднимает на меня взгляд. Я даже глазом не веду. Как и она.

— Можно мне сначала хотя бы в уборную сходить?

— Нельзя, — твердо отвечаю я.

Девушка хмурится. Вздохнув еще раз, поднимает ручку, но роняет ее на листок. Негромкое бурчание вырывается из ее рта, но расслышать не получается, поэтому я спрашиваю:

— Прости, что ты сказала?

— Ничего, — отвечает она, обводя ответ.

— Повтори, — произношу я.

Хейли кратко смотрит на меня и сужает глаза.

— Я сказала, что ты конченый придурок, — произнесено с крохотной ухмылкой. — Надо было принимать «ничего» за ответ, когда у тебя был такой шанс.

— А может, это тебе стоит принять во внимание сказанное мной о том, что ты должна приходить на урок, чтобы подобного не случалось? — улыбаюсь ей в ответ.

Она ведет бровью, но затем возвращает внимание к вопросам на бланке.

— Так… теперь, когда я наказал тебя за опоздание и прогул… объясни, почему тебя не было.

Хейли обдумывает прежде, чем ответить:

— Я проспала, но у меня была веская причина. Моя подруга, Лесли… вчера на вечеринке попала в неприятности. Ей подсыпали наркотик, и мне пришлось везти ее домой. Всю ночь ей было плохо, и я едва ли спала.

— О…

Черт. Почему она не сказала мне раньше? Впервые у нее есть весомая причина для опоздания. Она не заслужила эту порку. И мою сперму на своей заднице. Ладно, может, последняя часть была не наказанием, а, скорее, поощрением для меня.

— Нужно было сказать мне, — произношу я. — Тогда я бы не…

В ее глазах внезапно просыпается решимость.

— Я попросила об этом.

Не могу не нахмуриться, затем прищуриваюсь.

— Ты эксцентричная…

— Спасибо, наверное, — отвечает она, обводя в кружок еще один ответ на листе.

Хейли слегка ерзает на стуле и прикусывает губу.

— Больно? — спрашиваю я.

— Что? — девушка поднимает взгляд.

Указываю подбородком.

— Я про задницу.

— Ага…

— Хорошо. В следующий раз не будешь опаздывать.

Я ухмыляюсь, когда ее глаза округляются.

— Кажется, ты сказал...

— Никаких разговоров. Просто закончи домашнюю работу.

— Если я это сделаю, — произносит она, указывая на лист, — потом я могу пойти домой?

Киваю.

— Но… — наклоняюсь вперед и смотрю на нее полуприкрытым взглядом. — Ты не уйдешь, пока я не останусь довольным. Очень довольным.



Глава 10


Томас


Подобные игры с ней могут привести меня к неприятностям. Большим. Например, уничтожить мою карьеру, но, честно говоря, не уверен, что мне теперь есть дело.

Я пытался.

На самом деле, блядь, пытался бросить этот глупый фарс.

Приложил усилия, чтобы не показать, кто я на самом деле и что люблю.

Но у меня больше нет сил. Особенно, когда она рядом, толкает меня к каждому из моих пределов.

Я падок на женщин, которые бросают мне вызов, а она относится именно к тому типу девушек, которые кажутся мне соблазнительными.

Понимаю, что использую ее для своей выгоды, и это плохо.

В этом вообще нет ничего хорошего.

Но, по крайней мере, теперь я могу стать для нее наставником в дополнительной работе, чего у нее не появилось бы в ином случае. Факультативные уроки, домашняя работа, помощь ей после занятий… любым способом, о котором я мечтаю.

То есть могу делать все, что нужно, чтобы донести до нее свою точку зрения.

В этом случае порка будет означать, что я не стану мириться с опозданием.

Только ей нужно научиться высказываться и говорить мне, что происходит, чтобы я мог подстроиться. Например, случай, когда ее подруге было плохо: забота Хейли о ней являлась важной деталью, о которой мне стоило знать, чтобы я не наказывал ее за то, что она сделала что-то хорошее.

Пробегаюсь пальцами по волосам, ерзая в своей постели. Боже, я на самом деле не могу перестать о ней думать. Становится только хуже день ото дня. Не скажу, что жалуюсь. По крайней мере, она может отвлечь меня от кое-чего другого…

От мыслей, которые я отталкиваю в миг, когда они только начинают зарождаться в голове.

На данный момент помимо работы, Хейли — единственная яркая точка в моей жизни, что говорит о многом. Девушка, кажется, убивает боль, как ничто другое.

Я пялюсь на баночку болеутоляющих, стоящую на ночном столике, и не решаюсь взять хоть одну таблетку.

С ней бы стало легче уснуть.

Но я не хочу этого. Не хочу продолжать полагаться на эти таблетки, что окунут меня в состояние счастья. Или в сон. Но я знаю, что поможет.

Мысли о ней.

В последнее время она часто мне снится… и не только. Каждую ночь я ловлю себя на том, что просматриваю ее фото на странице в «Фейсбуке», чтобы получше ее узнать. Может, это превращает меня в сталкера, но мне плевать.

Поэтому я тянусь к телефону и ищу их, как и в прежние пару дней.

Это вызывает у меня улыбку.

Ее лицо заставляет меня почувствовать тепло и желание, а тело делает твердым и жадным.

Не думая, жму на иконку набора сообщения и начинаю печатать.


Томас: Надень что-нибудь милое на завтрашний урок.


Хейли: Извини, но зач ты пиш мне в «Фейсе»?


Томас: Потому что могу. И прекрати использовать эти ужасные сокращения. С грамотой ты знакома.


Хейли: Боже. Дерганый? Нужно еще раз подрочить?


Томас: Мне нужно, чтобы ты вела себя нормально, иначе я снова подрочу на твою задницу. А теперь скажи, наденешь ли ты завтра что-нибудь милое?


Хейли: Милое? Типа розовых носочков и футболки с единорогом, или наряд японской школьницы?


Томас: Ты знаешь, что я имею в виду.


Хейли: Ладно… я понимаю, к чему это клонит. Но зачем?


Томас: Не задавай вопросы, на которые уже знаешь ответ. Увидимся завтра.


Хейли: Или что?


Томас: Не испытывай мое терпение.


Хейли: Прости, не могу сдержаться. Я бунтарка.


Томас: Если не прекратишь дразнить, то снова тебя выпорю.


Хейли: Это угроза или обещание?


Томас: Спокойной ночи, Хейли.


Хейли: Хочу знать, зачем я это сделаю.


Томас: Ложись спать.


Выключаю телефон и кладу его на ночной столик.

Если она снова ответит, завтрашний день грозит ей неприятностями. Большими на этот раз.

Но я подозреваю, что не напишет.

В конце концов, Хейли наконец-то усвоила, что происходит, когда не слушаешься своего учителя…


* * *

Хейли

На следующий день

Это же смешно.

Я выгляжу смехотворно.

Почему? Да потому что надела белую мини-юбку с чулками, короткий топ на пуговицах и высокие шпильки. Я выгляжу, как шлюха с лицензией. Словно могу выйти так на улицу прямо сейчас и мне в лицо швырнут деньги.

Вообще-то, это хорошо. Деньги мне нужны.

Хотя я не стала бы продавать свое тело ради них, но, если бы кто-то захотел, позволила бы бросить деньги мне в лицо.

Черт, я действительно выгляжу круто… и абсолютно не похожей на себя.

В любом случае это не подобающий наряд для учебы, но кому какая разница?

Мне никакой, это точно.

Если люди хотят пялиться, пусть пялятся.

Томас попросил меня сделать это, поэтому я так оделась.

Да, я делаю это для него.

Да, я потеряла все свои мозги.

То есть после того, что сделал профессор — кончил на мои трусики и заставил меня носить их весь проклятый день — мне стоило бы рвать и метать. Но я не злилась. Ну, сначала действительно была в ярости, но, когда впервые села и почувствовала тепло, стекающее по моей щелке, меня это завело.

У меня не получалось выбросить его из головы. Весь день. Все, о чем я могла думать, это его сперма и ощущение ее, смешанной с моими собственными соками.

Я просто знала, что он планировал это с самого начала.

Заставить меня фантазировать о нем… Вот какое у него намерение.

А теперь вот это.

Одеться куклой.

Даже не знаю, почему наслаждаюсь этим.

Мне нравится быть развратной и неправильной.

— Ого, ты выглядишь… — начинает Лесли, проходя мимо. — Другой.

— В хорошем смысле? Или в ужасном? — поворачиваясь, спрашиваю я.

— Ни в том и ни в другом. Без комментариев, — она поджимает губы, но осуждение из ее взгляда никуда не делось.

— О, да ладно. Скажи мне, что думаешь на самом деле.

— Неее-ааа, — подруга качает головой. — Ты — это ты.

— Нет, мне нужно знать. Говори прямо.