— Все, — повесив трубку, объявил он. — Заметано! Нас вдвоем берут! Здорово! Зарплата до тысячи баксов, представляешь? — присвистнул он. — А если вдвоем, это у них почему-то «ассорти» называется, можем заработать и больше. Они и других могут взять. Нет ли у тебя подружки негритянки, интересовались зачем-то?.. Только тебе одеться надо поприличнее.

Стасик взглянул на Джуди, облаченную в коротенькую мамину юбчонку и ярко-красную нейлоновую блузку. Мама любила такую одежду. По правде сказать, Стасику тоже нравились вещички, которые мама себе покупала на рынке. Только бабушка вечно бурчала: «Куда в таком неприличном виде можно ходить?»

«Куда-куда, — размышлял Стасик, — на тусовку, в дискотеку, просто по улицам, а вот если на работу устраиваться, нужно выглядеть, наверное, построже».

— Ты в шмотках разбираешься?

Джуди вопросительно посмотрела на наставника.

— Знаешь, как надо выглядеть, чтобы идти устраиваться на серьезную работу?


Сегодня отчим опять пришел с работы злой и сразу набросился на Джуди:

— Куда ты подевала воду, которую я вчера привез из супермаркета?

Джуди, забившись в угол двадцатиметровой комнаты, испуганно захлопала глазами.

Стасик мужественно встал на ее защиту.

— Дядь Коль, это я ей ее вылить разрешил.

— Как это вылить? — зверея, Николай переключился на Стасика.

— Ну воду выключили… — медленно начал Стасик, — поэтому…

— Вы что, выпили целую упаковку минеральной воды?

— Да нет, — понимая, что им сейчас здорово попадет, пытался выкрутиться мальчик. — Видишь ли, дядь Коль…

Николай, умирая от жажды, метался по квартире в поисках глотка чего-нибудь. Похлопав дверцей пустого холодильника, он схватил стакан и открыл кран с водой. В кране что-то зафырчало и плюнулось ржавчиной.

— Видишь! — обрадовался мальчик.

— Что, что я должен видеть?

— Воды не было.

— И что, вы выпили двенадцать бутылок минеральной воды?

— Нет. Она ее вылила.

— Куда???

— На голову. Джуди попросила меня купить краску для волос, потому что она устраивается на работу. Я купил, ну и, в общем, не ту. Но сначала я ее постриг.

— Так… — протянул Николай, даже забыв, что его мучила жажда.

— А что особенного, меня бабушка раньше, когда маленький был, всегда стригла сама, я даже парикмахером мечтал стать.

Только сейчас Николай заметил, что на голове у Джуди возвышается тюрбан из полотенца.

— Но постриглось плохо, и вдобавок краска оказалась неподходящей, — начал Стасик.

— Но при чем тут вода? — зарычал Николай, хотя уже начинал догадываться при чем.

— Я ее так покрасил, что она стала черной, как ворона, которая попрошайничает у нас на балконе. Тогда я говорю: беги отмывай — она разделась, залезла в ванну, а там…

— Но ведь у нас неделя как выключили горячую воду, — перебил пасынка Николай.

— Верно, но я забыл, и, когда она разделась, влезла в ванну и попробовала смыть холодной, выключили и холодную тоже. Тогда мы, то есть я, — Стасик мужественно защищал Джуди, — вспомнили про минеральную…

— Она же га-зи-рован-ная? — глядя, как в стакан льется ржавчина из крана, безнадежно заметил Николай. Он еще раз взглянул на дрожащую от холода Джуди и подошел к буфету, где покоилась початая бутылка водки.

— Да, газированная, — мрачно согласился мальчик. — Она все кричала мне из ванной «спакинг-спакинг» плохо! Я сначала не понял, почему спакинг — плохо? А потом она мне объяснила, что газированная еще хуже смывает краску, пузырьки мешают.

— На какую еще работу она собралась? — выпив рюмку и после этого решившись напиться ржавой воды из-под крана, Николай немного успокоился. Жизнь в такой коммуне — он, Стасик и Джуди — выводила вполне уравновешенного мужчину из себя.

— На эту, — мальчик протянул отчиму газету с объявлениями. — И меня с ней заодно приглашают, «ассорти» называется, как конфеты.

Николай, мельком взглянув на «Милашек», «Девочек», «Соглашусь на все», в бессилии опустился на стул.

13

— Вы бы ее хоть приодели немного… — Шеф Андрея с презрением взглянул на стоптанные башмаки Джуди и вытертый плащик с Зойкиного плеча. К удивлению, ладненько сидящие на Зойке вещи, которые она умела носить с шиком, выглядели на Джуди отвратительно.

— Супруга из отпуска вернется, не только гувернанткой, уборщицей ее в дом не пустит. — Шеф Андрея, не по летам грузный молодой мужчина в ярко-бордовом пиджаке и розовом галстуке, не утруждая себя платком, ладонью вытер пот со лба. — Из Калифорнии, говорите? — Недоверчиво хмыкнув, он с трудом вылез из кожаного кресла и обошел американку со всех сторон, внимательно приглядываясь.

«Словно лошадь покупает, — сердито подумал Андрей, — только что в рот не заглянул».

— Ну, я по-английски не бум-бум, — перестав рассматривать Джуди, продолжил тот, — а вот супруга курсы какие-то кончала, поэтому экзамен ей устроит.

— Да что ее экзаменовать? — по-детски возмутился Стасик. — Я вам точно говорю, она настоящая американка.

Андрей дернул его за рукав. Шеф, ворочавший овощным бизнесом большого подмосковного района, не очень-то любил, когда ему перечили.

— Ну, то, что документов у нее нет, — это не беда, — заявил наниматель, — паспорт мы ей сварганим, у меня в милиции все свои, кореша, значит. Как, говоришь, ее звать?

— Джуди, — предусмотрительно подсказал Андрюша.

— Имя какое-то собачье — Джуди! — поморщился шеф Андрея. — Жанной будем звать, — постановил он. — Девчонка у меня была — Жанка, барменшей в кафе работала, да вот супруга моя Анна, то бишь Нюрка, побойчее оказалась, отбила меня, а девчонка классная была… — Он еще раз презрительно посмотрел на Джуди. Та под его взглядом поежилась и втянула голову в плечи. — Фамилию может нашу носить, — снисходительно бросил он. — Егоровы мы, — шеф гордо расправил плечи, — нас тут, — он махнул рукой в сторону окна шикарно обставленного кабинета, — все знают, еще батька мой в советские времена секретарем райкома служил. И у меня эта нынешняя власть вся тут! — Он сложил пальцы в небольшой, но толстый кулак и тонко рассмеялся. — По струночке ходят. Ферштейн?

— Только крепостным фамилию хозяев давали, — с обидой за Джуди заметил Стасик.

— Чем недоволен? — вскинулся шеф. — Жанка Егорова, совсем неплохо! Даже отчество мое — Никитична — подарю, а, Андрюха, звучит? С твоей Джуди, как там ее дальше, только в интердевочки подаваться.

— Вот-вот, — разоткровенничался Стасик, — я чуть было не вляпался.

Андрей вновь одернул мальчика и почтительно наклонил голову:

— Спасибо, Никита Петрович.

— Я про то и говорю! Раньше сразу в каталажку бы упекли за иностранное происхождение, и ваша Джуди по батареям до старости бы перестукивалась. Усек? А теперь в гувернантки — большая честь! Моей Насте и Петрухе английский преподавать будет. Во!

— Она и французский может, — подсказал Стасик, — и немецкий, и даже греческий знает.

— Греческий никому не нужен. Вот по-нашему только, жаль, слабо научилась, — шеф Андрея покачал головой.

— Она способная, научится. — Стасик старался изо всех сил.

Все время разговора Джуди неловко переминалась с ноги на ногу. Зойкины ботиночки нестерпимо жали, Джуди никогда бы не надела такие тонкие каблуки, набойки у прежней хозяйки давно сносились, и отбитые длинные носы загнулись, словно у восточного падишаха.

— В общем, по-культурному ее приоденьте, чтоб детишек моих не перепугала.

Андрей со Стасиком переглянулись.

— Ну да, чтоб радостно было на нее смотреть. Деньги не проблема. — Никита Петрович достал толстый кошелек.

— Спасибо, не надо, — поняв, о чем идет речь, Джуди замотала головой.

— Ишь, гордая какая, — фыркнул шеф Андрея. — Бери, это в счет аванса за работу. — И, повернувшись к своему водителю, добавил: — Тут, слышь, Андрюха, на рынке у нас девчата разным барахлом торгуют, может, чего своей американке приглядите.

Перед открытым кошельком Андрей устоять не мог и, сунув пачку денег к себе в карман, рассудил, что это для пользы Джуди.

Шумный подмосковный рынок располагался вдоль шоссе. Несмотря на раздолбанный асфальт, грязь и лужи, чувствовалось, что это был эпицентр культурной жизни. Современная бензоколонка, старая перелатанная рюмочная, покосившаяся парикмахерская и уцелевший с времен перестройки хозяйственный магазин. В нем торговали всем: жестяными ваннами, дегтярным мылом, дешевым одеколоном, огородными вилами и даже ситцевыми платьями.

Перед ним в нестройных торговых рядах базара под полиэтиленовой пленкой вместо крыши на случай дождя кучковались торговки джинсами, кроссовками, байковыми халатами и парфюмерией. Тут же хорошенькая девчонка, обладательница высоких шпилек, сидела верхом на перевернутом ящике, демонстрируя ажурные черные чулки на шикарных ляжках и заманивала покупателей зелеными бананами. Рядом у раскосого мальчугана шли на ура сваленные на прилавок куртки, сшитые сикось-накось в подпольной китайской мастерской.

Стасик подошел к грузовику, с которого, отогнув брезент кузова, мужик предлагал бархатные женские рейтузы ярких канареечных цветов.

— Американские леггинсы, — кричал он, — распродажа, смешные цены!

— Сколько? — по-деловому поинтересовался Стасик, показывая Джуди нарядную, на его взгляд, вещь.

— Сто рублей! — Джуди ежилась от непривычного зрелища. — Для замерзшей девушки за восемьдесят отдам!

— Нравится? — Андрей потрогал выложенные веером, словно хвост разноцветного попугая, приятные на ощупь штанишки.

— А куда в них можно пойти? — Джуди дернула за резинку, заменявшую поясок на талии, и пожала плечами.

— Ну да, — засомневавшись, согласился Стасик, — похожи на шаровары.