— Танюх… у меня голова трещит. Не кричи…


— Ой… пошли на кухню! Не, скажи мне просто — кто это вообще такой?


Мы распологаемся на моей кухне и я придвигаю подруге пиццу. Потом ставлю чайник и достаю две кружки.


— Просто знакомый, — отвечаю я, — ничего особенного. Помог добраться домой, когда я… напилась.


— О господи… с чего ты так налакалась? Что-то на работе?


— Ага… дорогой босс и вот этот… красавчик втянули меня в авантюру, где я должна была привлечь внимание брата начальника, выведать его секреты, и тогда мне спишут долг в полмиллиона…


Танюха хлопает глазами.


— Нифига себе. И?


— И… — бурчу я, — этот брат оказался женат.


— Не поддался твоим чарам?


— Хуже… сам пригласил в ресторан и начал заигрывать. И потом от этого красавчика я узнала, что он изменяет жене…


Танюха тяжело вздыхает.


— Все мужики — козлы и женатики.


Я, подумав, киваю. Ну да, у Танюхи так себе недавний опыт, спорить сейчас с ней не стану.


— Ты сходила на узи?


— Ага. Все нормально. Предположили, что это девочка. Знаешь, Ань, не по себе мне… ребенка-то нужно хотеть. А я пока… думаю, что все это случайность, и лучше бы ее не было…


Конечно, я понимала подругу. Ладно бы Танюха забеременела случайно от своего парня или мужа… а тут как-то действительно не по себе.


— Ты не видела с тех пор предполагаемых отцов? — интересуюсь я.


— Слава богу — нет.


— Кстати, о квартире… у меня есть знакомый, который может сдать тебе комнату. Много не возьмет. Ему просто скучно одному.


— Он не будет приставать? — прищуривается подруга.


— Обещал, что нет. Ему почти сорок и он, вроде бы, неплохой человек. Только одинокий.


— Ладно… давай номер.


Я диктую номер Германа Танюхе. Она сохраняет его, пообещав позвонить прямо с утра и неожиданно поднимает палец вверх.


— Тс! Погоди… слышишь?


Я послушно замолкаю. Повисает тишина. Я уже думаю, что у подруги на фоне беременности начались галлюцинации, как слышу…


— Ты набираешь ванну? — спрашивает меня она.


Нет. Может, Мирослав заботливо включил для меня воду? Из ванной доносился звук льющейся воды. Я подскакиваю и вместе с подругой бросаюсь в коридор. Подбежав к белой двери я распахиваю ее и взвизгиваю:


— Боже!!!


С потолка по стене льется вода, капая на пол. Я в ужасе обхватываю голову. Нет, это же съемная квартира! Хозяйка меня убьет!


— Звони в… в… не знаю, кому—нибудь!!! — кричу я, и, скинув тапочки, отважно ступаю за порог ванны. На плитке плещется вода. Я начинаю выкидывать постельное белье из корзины для стирки, чтобы собрать воду. Потом мечусь в поисках тазика.


— Я не знаю, куда звонить! — рядом бегает подруга.


— Сантехникам!


— Откуда я знаю номер?! Меня никогда не топили!!!


Я, немного подумав, бросаюсь к двери. Соседи должны знать! Распахнув ее, я внезапно утыкаюсь в знакомую татуированную грудь.


— Птичка, я забыл зарядк…


— Меня заливают!


Брови Мирослава взлетают вверх. Я протискиваюсь мимо него и начинаю трезвонить в одну из квартир.


— Заливают сверху? — интересуется Мирослав, заглянув в ванну, — птичка, надо звонить в квартиру выше.


— Я не знаю номер сантехников!


Дверь соседей распахивается и с порога на меня смотрит божий одуванчик, своими светлыми, синими глазами.


— Чегой ты шумишь, дурында? Ночь на дворе! Обкуриласси?


— Вызовите сантехников, — прошу я, едва не плача, — меня заливают сверху!


Она окидывает меня взглядом, потом выглядывает из-за моего плеча и, нахмурившись, смотрит на Мирослава.


— Тебя заливают — ты и вызывай! Это тебе за то, что в грехе с мужчиной живешь. Да еще и сидельцем, вона разрисованный какой. Пошла отсюда! — припечатывает она.


Дверь захлопывается перед моим носом.


Ну вообще! Это я-то в грехе живу?! Да я…


— Птичка, — прервает Мирослав мои внутренние возмущения, — я поднимаюсь наверх и, если никто не отвечает, вызываю аварийную службу. Ты иди обратно и успокой свою подругу, которая носится там с криками про тупой гугл.


— Хорошо….


— Иди, — вздыхает Мирослав, — ты не птичка, ты магнит для неприятностей.


Я растерянно киваю. Судя по последней неделе — я именно этот самый магнит!



Наверху топают сотрудники аварийной службы. Тут, в квартире, стоит хозяйка, женщина пятидесяти лет, ухоженная блондинка, и, нахмурившись, осматривает ванну.


— Хозяин, похоже, в отпуске, — Мирослав появляется спустя несколько минут переговоров с рабочими, после того, как они начали вскрывать квартиру, — никого нет, газ выключен и перекрыт, а вот про воду кто-то забыл. Все трубы гнилые, никто их не менял уже лет тридцать.


Хозяйка раздраженно поднимает к потолку глаза. Потом поворачивается ко мне и окидывает меня взглядом.


— Анна, — начинает она, — когда мы договаривались о проживании, вы сказали, что будете жить одна. И что я вижу? Мужчина, какая-то девушка, да еще и стойкий запах перегара от вас всех!


— Я не пью, — возмущается Танюха, — я беременна вообще-то!


Хозяйка округляет глаза.


— Вот оно что? Анна, мало того, что мне придется делать ремонт в ванной, так вы хотите, чтобы ребенок разрисовал или ободрал обои в комнатах? Опять же, мы не договаривались о проживании ребенка…


Не, вы слышали?! При чем тут я и ванна?! Какой ребенок и разрисованные обои?


— Татьяна Витальевна, — начинаю я, — моя беременная подруга со мной не живет, а…


— Я много отговорок слышала раньше от жильцов, вы не первая, — прервает меня хозяйка, — и, знаете, что я поняла за это время… выселить из квартиры женщину с детьми — та еще задача, даже если она не платит уже год за аренду. Анна, простите, но я вынуждена разорвать с вами договор.


— Что?!


— Разорвать договор на аренду, условия которого вы нарушили.


Я растерянно моргаю. Блин, я знаю, что хозяйка та еще стервозина, и насторожила меня при первой встрече, но я уже привыкла тут жить, и… плачу недорого…и вообще…


Слезы сами по себе льются из глаз. Ну что за черная полоса?!


— Ээ, — раздается голос Мирослава, — не гони коней, а? Какой договор она нарушила? Доказать сможешь?


Хозяйка надменно окидывает взглядом парня и хмыкает.


— Мой муж — полковник полиции и имеет хорошие связи, и в суде, и в правоохранительных органах. Вы хотите попробовать поспорить со мной?


— Гм…


Мирослав, кажется, тушуется. Да, ужасная ситуация…


— Вам день, Анна, на то, чтобы вы забрали вещи и освободили квартиру. Ключи можете не возвращать, я сменю замки.


Она, не попрощавшись, круто разворачивается и цокает каблучками к лифту. Спустя минуту раздается звук закрываемых дверей.


Я сажусь прямо на пол подъезда, и, не сдержавшись, начинаю рыдать.


— Анна! — хлопочет возле меня Танюха, — ты чё? Да успокойся ты, найдем новую квартиру!


— А где мне жить, пока я буду искать? — всхлипывая, произношу я.


— С родителями?


— Может, тогда сразу застрелиться? Лучше в коробке на улице жить!


— Ты так не любишь своих родителей? — влезает с усмешкой Мирослав.


Я мрачно смотрю на него.


— Эти люди отдали меня в церковно-приходскую школу. Слава богу, мы потом переехали, и поблизости оказались только нормальные школы. А в восемнадцать они пытались выдать меня за сына их друзей, богатого мажора, который первым делом полез мне под юбку на первом свидании!


— Ага, — подтверждает Танюха, — помню его. А они сказали «ну и что? Значит, ты нескромно себя вела с ним! Терпи, жена да убоится своего мужа!»


— С того момента я живу отдельно…


Лицо Мирослава надо было видеть в этот момент. Кажется, он пытается побороть рвущийся наружу ржач, и удержать сочувствующее выражение. В общем, его смешно перекашивает.


— Да уж…погоди-ка…


Он достает телефон и тычет пальцем в экран.


— Спишь, скотина? У меня к тебе вопрос: нашу птичку выгоняют из гнездышка. Есть где приютить?


— Ты что, звонишь Марку?!


Мирослав отмахивается от меня, поморщившись.


— Ага. Затопило. Сидит, плачет. Идти некуда…


Он замолкает. Потом отнимает трубку от уха и смотрит на меня.


— Иди собирай вещи.


— Квартира нашлась? — удивленно спрашиваю я, поднимаясь. Нифига, как быстро!


— Ага. Большая. Светлая. Тебе понравится. Слыш, она согласна. Давай, — Мирослав засовывает телефон обратно в карман, — птичка, бегом. Я пока вызову такси. Возьми нужное, завтра дашь ключи, я заберу остальное.


Я бросаюсь с Танюхой к шкафам. Распахнув дверцы я начинаю выкладывать вещи. Обувь, одежду, костюмы, нижнее белье… потом, вспомнив про ноутбук, складываю его тоже в дорожную сумку.


Когда я начинаю собирать посуду и паковать в коробку электрический чайник, Мирослав останавливает меня:


— Птичка, это все есть. Оставь. Возьми свои вещи, косметику, и все такое. Иначе не унесем.