— Ева…

И тут Арам понял: если начнет с ней скандалить, она вполне может и аннулировать завтрашнее приглашение погулять в парке с дочкой. Он потом с ней поговорит. Лично!

— Ева, давай сейчас не будем о прошлом. Встретимся завтра, проведем время, как договорились, да?

— Ага… — уже совершенно без всякого энтузиазма проговорила она. — Ну давай, пока.

И отключилась.

А он еще о многом хотел ее спросить! Что Надя любит? Что ей можно подарить и можно ли вообще что-то дарить? Представят ли его как отца?

Ну Ева… Не женщина, а бомба замедленного действия, причем со сложнейшим механизмом, такая, что без спецподготовки близко не подойдешь.

Глава 33. Арам, Ева и Надя и сентябрьский вечер

— Это мой друг, Арам, — представила его дочери Ева. — Ты можешь называть его дядя Арам.

Это было неожиданно и... больно, как удар под дых. И все же лучше так, чем наблюдать за Надей из-за школьных ворот.

Арам не знал, что ей лучше подарить, в результате пошел простым путем: выбрал куклу. В магазине его уверили, что все девочки любят героинь мультфильма «Сказочный патруль». Он выбрал самую дорогую вариацию Аленки, какая только была в наличии. Рыжая кудрявая кукла в диковатой одежде с браслетом-молнией Надю, как ни странно, очень обрадовала.

Араму дорогого стоило увидеть улыбку на лице дочки.

— Какая она красивая! Я буду играть с ней всегда-всегда! — сообщила Надя.

И все трое, точнее четверо, если считать Аленку, пошли играть.

Гуляя с Надей, Арам будто в собственное детство окунулся. Сахарная вата, апельсиновый сок, хот-доги и карусели, карусели, карусели. Только эти, что находились в центральном парке Краснодара, оказались в разы лучше тех, что остались в маленьком городке его юности.

«Чертово колесо», «Чашки», «Драконы» и снова «Чертово колесо». Арам, Надя и Ева наматывали бесконечные круги по парку.

Сентябрьский вечер оказался щедр на теплый ветерок, аромат попкорна и счастья, яркий закат и ласковые сумерки. А еще Араму досталась тысяча и одна улыбка прекрасной маленькой девочки, пока что не слишком хорошо знакомой, но уже любимой. А еще ее заливистый смех и сладкий голос. Как же это оказалось здорово — просто держать дочку за руку!

Надежда оказалась совершенно беспроблемным, ласковым и умным ребенком. Она не ныла, не канючила, ничего не требовала и радовалась всему, что Арам ей предлагал с присущей ее возрасту детской непосредственностью.

Наблюдать за Евой тоже оказалось чертовски приятно. Она, наверное, единственная из всех его знакомых девушек, кто сохранил способность радоваться поездке на «Чертовом колесе». Да и выглядела шикарно в своей, казалось бы, совершенно обычной джинсовой юбке и синей блузке. У нее имелась особая способность — украшать собой любые вещи, какие ни надела бы.

Вечер пролетел с той же скоростью, с какой во рту Нади исчезала сахарная вата — мгновенно.

И вот Арам уже высаживал Еву с Надей возле их дома. Уезжать не хотелось страшно, а все-таки придется.

Он очень хотел договориться на следующий раз тут же.

— Подожди, Ева, когда мы еще увидимся? Есть еще масса мест, куда можно сходить.

Она повернулась к нему, чтобы ответить, и тут из-за поворота показалась какая-то женщина в желтой куртке. Явно в возрасте, поскольку ее коротко стриженные волосы казались совершенно седыми. При свете уличного фонаря Арам ее не очень разглядел, но даже тембр голоса незнакомки немного напоминал манеру речи Евы.

«Явно родственница».

— Вот вы где, — всплеснула руками она, — а я уж начала беспокоиться. Сходила в магазин за хлебом, пока вы гуляли. Кто это?

— Это Арам, бабушка, — указала на него Ева.

— Здравствуйте, — проговорил он максимально приветливым тоном.

— Ах, это Арам…

Старуха не старалась быть приветливой, наоборот, возникло ощущение, что еле удержалась, чтобы не плюнуть в его сторону. Испепелила взглядом. Да, да, именно испепелила. Арам готов был поклясться: окажись у нее такая возможность, реально развела бы у его ног костер и сожгла.

— Пойдем, Наденька, — поджав губы, проговорила она и потянула девочку за собой.

— Раньше я думал, твоя бабушка умерла, — подметил Арам, когда те скрылись в подъезде.

— Это ее сестра-близнец, моя двоюродная бабушка, — пожала плечами Ева.

— Шутки шутишь? — хмыкнул он.

— Нет, — совершенно серьезно ответила Ева, чем немало его удивила. — Ну, пока, Арам?

При этом чуть заметно улыбнулась. Все, чего по ее мнению оказался достоин, — легкое поднятие уголков губ за все его терпение и старания.

— Ева, давай поговорим, — тут же по-хозяйски затребовал. — Я сегодня два раза в «Сахарную» заходил, а тебя не было.

— Дела, — пожала она плечами. — И сейчас дела, некогда мне с тобой разговоры разговаривать, нужно кормить Надю…

— Вряд ли ты вместишь в нее много еды после порции мороженого, ваты и всего остального, что она съела.

— Хорошо, о чем ты хочешь поговорить?

— Вчера ты сказала одну вещь, очень важную. Что ты ездила ко мне в Москву и встретила там мою якобы любовницу. Я всю ночь в голове крутил… Я ведь тогда с Артуром жил, может быть, ты наткнулась на какую-то из его девушек? У него их было много.

— Нет, Арам, эта девушка сказала, что спала именно с тобой.

— Но этого быть не может, — проговорил он с чувством. — Ты точно не сочиняешь?

Ева ехидно ему улыбнулась:

— Это очень удобно, да, Арам?

— Что именно? — нахмурил он брови.

— Обвинить во всем меня очень удобно, да? Глупая восемнадцатилетняя девчонка сбежала беременная от тебя, такого искреннего и верного. А ты ну ничего, абсолютно ничего для этого не сделал, да?

— Не сделал! — процедил он сквозь зубы. — Не сделал, мать твою…

И тут она уперла руки в боки, бросила свысока:

— Я тебе звонила пятьдесят раз с разных номеров, я тебе писала! Не увидел? Не заметил? Случайно пропустил, да?

— Не звонила! — отчеканил он строго. — После нашего последнего телефонного разговора у меня случился приступ аппендицита, меня положили в больницу на операцию. Все, больше я от тебя ничего не слышал.

— Какая еще операция, Арам? — продолжила наступление Ева.

Он не удержался, схватил ее за локоть, отвел подальше от фонаря, поближе к своей машине, и там в сравнительном уединении расстегнул низ своей рубашки, а потом потребовал:

— Руку дай.

— Что? — округлила глаза Ева.

— Сказал, руку дай!

Арам схватил ее кисть и засунул ее себе под рубашку. Приложил холодные пальцы к старому шраму.

Ева замерла, ощупывая его шрам, пресс. При этом задышала часто-часто.

— Я бы никогда, слышишь, никогда не проигнорировал твой звонок! — проговорил Арам с чувством.

Но гадкая девчонка вместо того, чтобы проникнуться искренностью его слов, лишь отпрянула.

— Ох, как удобно все спихнуть на какой-то шрам, который вообще ничего не доказывает. Тебе могли сделать операцию когда угодно!

— Тебе выписку из больницы с датами принести? — зло процедил он.

— А принеси! — воскликнула нахалка.

— Я принесу, Ева! Но и ты хоть как-то докажи, что приезжала… — потребовал он.

— Как, например? — насторожилась Ева.

— Начнем с того, что ты подробно опишешь девушку, которую видела. Давай во всех деталях.

— Ну…

Ева вдруг замерла, Арам даже думал, смолчит, пошлет его куда подальше и уйдет. Слишком частым, слишком прерывистым было ее дыхание. Но она ответила:

— У нее были совершенно необычные волосы, будто серебром обсыпали. Ну, знаешь, такие кукольные кудри. Одета очень откровенно: короткие шорты, майка, грудь большая такая, размер четвертый, наверное… И серьги красивые — жемчужные гвоздики. Вот.

— Ты не серьги с одеждой описывай, а черты лица. Скулы, цвет глаз, нос. Ну? — спросил он строго.

— Арам, я не помню! — пожала плечами Ева. — Это было восемь лет назад… Что отпечаталось в памяти, я тебе рассказала.

— Хорошо, — кивнул он. — Что ты запомнила, кроме девушки?

— В каком смысле? — склонила голову набок Ева.

— Подъезд, дом, хоть дверь опиши, — потребовал с чувством.

— Не помню я… Запомнила только девушку.

— Ты должна была запомнить хоть что-то еще, если действительно ездила ко мне.

— Я сказала правду, Арам! Я всегда говорила тебе только правду, — стояла на своем Ева.

— Ты говорила, что любишь, а на самом деле…

— Я на самом деле тебя любила! — застонала она с надрывом.

«Я люблю тебя, милый!»

Араму вдруг вспомнилось, как Ева шептала это ему на ухо в постели, пела, обнимая за плечи, когда подходила сзади, стонала во время занятий любовью. Как же ему дороги были ее признания, и как хотелось слышать их снова и снова. Бесконечно.

— Иди сюда, — прорычал он.

Понять не успел, как смял ее в объятиях, прижал к двери собственной машины и принялся мять ее губы губами. Целовал агрессивно, без всякой жалости. Сжимал крепко, как мог, чтобы не дай бог не вырвалась. Спустя пару секунд запустил руку ей под блузку, и, как она несколько минут назад, стал ощупывать ее живот, пробрался пальцами под ремень юбки, нащупал резинку трусиков.

— Не смей! — вдруг зафырчала она ему в губы. — Никогда не смей меня больше трогать!

Перехватила его руку, вырвалась из объятий и побежала к подъезду вслед за спешащей домой парочкой.

О, он посмеет, еще как посмеет! Все посмеет — и скоро.

Поверил ли он ей? Нисколько. Но сам факт того, что она пыталась как-то оправдаться, говорил о том, что Ева не настолько к нему безразлична, как старалась показать.

Глава 34. Глупая девчонка