Игнат понял, что лучше сдаться сейчас, чем воевать со мной целый день:

— Хорошо, я узнаю у Оскара, что там с последней девочкой, только, пожалуйста, без самодеятельности, ладно? Иначе запру дома и отключу интернет.

— Угу.

Игнат поцеловал меня, а затем поехал в офис. К счастью, ждать вестей от любимого долго не пришлось, уже через пару часов у меня на руках была вся интересующая информация. Чем больше читала и узнавала ребенка, тем сильнее становилась привязанность к ней. Зоя не была больна на самом деле, ей требовалась незначительная операция, но ничего критичного на самом деле. А те снимки были, оказывается, постановочными.

До конца дня не могла найти себе места. Я уже приняла для себя важное решение, может, скоропалительное, но уже не могла никак от него отделаться.

Пока ждала Игната, вспомнила о Нике. В день нашей свадьбы с Игнатом она сделала буквально все, чтобы помешать нам попасть в ЗАГС. Сначала порезала платье, но меня сей факт не огорчил, свадьба была скорее формальностью, поэтому я надела другое. Потом девушка проколола шины прямо перед нашим выходом, но это лишь немного отсрочило время. И уже потом, когда мы мчались на всех порах, Ника позвонила и прорыдала, что выпила горсть таблеток, и если мы не приедем, то станем виновны в ее смерти. К счастью или несчастью самой Ники, к ней поехал Дима и раскрыл хитрый план. Он больше не отходил от девушки ни на шаг, поэтому больше происшествий не было. С того самого момента Марина Сергеевна и решила остаться, мало ли что. А потом как-то резко все успокоилось, Николетта перестала приходить к нам каждый день, даже звонила изредка, я уж решила, не натворила ли она опять чего, а все до банального просто — девушка переключилась с Игната на Диму. Оказывается, Ника была влюблена в его еще со школы, а после того, как жестоко поступил с ней Токарев, возненавидела и всех его друзей, считая, что те так же были замешаны в споре.

С подругой мы тоже в последнее время виделись не часто, у той завязался роман с Лёхой, я решила дать ей время на конфетно-букетный период. Даже Игнат перестал нагружать друга работой, прекрасно понимая, что пользы от Алексея пока что ноль.

— О чем задумалась? — свекровь отвлекла меня от размышлений.

А ведь я давно хотела и у нее кое-что узнать, да все не было подходящего момента. А сейчас как раз отвлекусь перед серьезным разговором с Игнатом.

— Скажите, а вы знали Римму Петровну Токареву?

Свекровь удивилась вопросу, она задумалась, а потом уточнила:

— Ты же о матери Миши спрашиваешь, правильно? — я кивнула.

Свекровь знала, за кем я была замужем до Игната, но мы не обсуждали никогда с ней мой предыдущий брак. Я не говорила ничего, а Марина Сергеевна не лезла ко мне в душу.

— Конечно, знала. Мы давным-давно были подругами, по крайней мере, я так думала. Обе растили сыновей без мужа, да и жили в одном подъезде, хочешь не хочешь, а все равно сталкивались. Ты знаешь, Игорь у меня всегда был смышленым мальчиком, да и Миша, в общем-то, не отставал. Я без задней мысли делилась с Риммой достижениями, рассказывала, в какие кружки водила сына, какие оценки он приносил из школы. Наши сыновья-то в одном классе учились. А потом как-то постепенно Римма стала огрызаться на меня, я отдалилась от нее. Тем более, Игорь мне на тот момент жаловался, что его задирает одноклассник, не говорил, кто именно, но я догадалась. Высказала кучу претензий Римме, так она в ответ вылила на меня ведро помоев, вот с того дня я махнула на их семью рукой.


Значит, Миша не соврал, когда говорил, что его все детство попрекали Игнатом. Одного понять не могу — она же любит его до такой степени, что едва в попку не целует и тут вдруг упреки, что чей-то там сын лучше?

— Он тебе что-то рассказывал, не так ли? — уточнила свекровь.

— Я в принципе понять не могла, почему Миша так зациклился на Игнате, он же маниакально помешался на мести, а это явно с психикой что-то не так. Теперь, хотя бы, понятно, почему Токарев возненавидел Игната еще с детства. Хотя, зная его маму, мне сложно представить, будто она ставила чужого ребенка в пример.

— Тогда Римма была совсем другой: строгой и требовательной, там и любви-то не было особой. Я так думаю, ее раздражала сама мысль, что ее ребенок хуже других. Не мне судить Римму, но на тот момент мне не нравилось ее методы воспитания. Говорила же ей — если не пересмотришь свое отношение, ничем хорошим не закончится.

Ну, она и пересмотрела, но, видимо, слишком поздно и с необратимыми последствиями. Мы проговорили со свекровью как раз до того момента, когда пришел Игнат. Я думала, убедить его будет сложнее, придется искать весомые доводы и приводить неоспоримые аргументы, а он без колебаний согласился на мое предложение забрать себе Зою.

Естественно, мы не кинулись сломя голову оформлять документы, сначала переговорили с директором детского дома, потом наблюдали издалека за девочкой, ведь все могло пойти не так с первой встречи. В конечном итоге, мы с Игнатом окончательно решили, что хотим ее удочерить.

А ведь некоторое время назад, даже считая, что не смогу уже родить, такая мысль вызвала бы у меня недоумение, как минимум. А сейчас, выйдя с сыном на руках из роддома, я поняла, как сильно заблуждалась! Зоя держала Игната за одну руку, а в другой держала шарики, на которых маркером были написаны теплые слова в мой адрес. Я расплакалась, не в силах сдержать эмоции, этот день стал для меня поистине самым счастливым!

Конец